Я открыла маленький пакет, лежавший на его письменном столе, и с определенным любопытством ознакомилась с гарнитуром нижнего белья, купленным моим братом во время последней поездки в Гонконг.

К трусам прилагался тонкий лист бумаги с написанными на нем инструкциями, и я не без интереса ознакомилась с ними:

Чудесное белье: поздравляем вас с покупкой нового чудесного белья! Предмет туалета, купленный вами, следует носить ежедневно. Это белье гарантирует его обладателю улучшение половой потенции.

Секрет этих чудесных трусов заключался в их «стратегическом» кармане, который обеспечивает половым органам нужную температуру и оптимальные условия.

Чудесное белье рекомендуется для всех мужчин, особенно для тех, кто ведет активную половую жизнь и занят на сидячей работе.

Я захихикала, и в меня вселился злой дух. Тонкий полиэтиленовый пакет с трусами и инструкцией я запихнула под свое длинное платье. Пока я еще не знала, что сделаю с этой вещицей, но у меня возникло отчаянное желание во что бы то ни стало поделиться секретом с Каримом. Почувствовав себя как в годы моего детского соперничества с Али, я с радостью представила себе моего братца, судорожно рыскающего по дому в поисках волшебных трусов!

Сестер я встретила на лестнице и по их глазам поняла, что успеха в разговоре с женой Али они не достигли.

Нада покидала Али.

В отличие от бедной Римы Наду не беспокоил вопрос о детях, она не волновалась, что Али заберет их, поскольку нашего брата очень мало занимали его отпрыски женского пола. Он открыто заявлял жене, что дочери не представляют для него никакой ценности, и он позволит им жить с матерью.

Я уехала, не попрощавшись. Джин с тоником я смаковала в машине. Кража личных вещей Али вызвала во мне давно забытые эмоции. Я чувствовала себя так, как может чувствовать принцесса из дома аль-Саудов, несущаяся в автомобиле по улицам Эр-Рияда и наслаждающаяся алкогольным напитком.

Я спросила Сару, почему Нада собралась покинуть полную соблазнов жизнь члена семьи аль-Саудов, ведь у нее родословная была довольно сомнительной. Ей будет довольно трудно воспроизвести жизнь, полную такой роскоши, которую она знала, будучи женой Али. Такого невероятно богатого мужа Нада сумела заполучить благодаря своей замечательной красоте, а не семейным связям.

Нура сказала, что, насколько она поняла, причиной развода Али с Надой, оказывается, стал вечер любви.

Нада со слезами на глазах призналась сестрам в том, что все три раза причиной развода был секс. Али хотелось, чтобы она удовлетворяла его в любое время дня и ночи, для чего он часто будил ее, когда ему вздумается. За неделю до этого Нада отказала мужу в близости, но Али продолжал настаивать, говоря, что жена никогда не должна оказывать мужчине сопротивление, даже если она едет верхом на верблюде! Она настояла на своем, и тогда Али развелся с ней.

Сара сказала мне еще об одном удивительном признании Нады. Если остальные жены Али были Наде симпатичны, то прижитые с наложницами дети утомляли ее. Наш братец был отцом семнадцати законных детей и двадцати трех незаконных. Владения, которые Нада называла своим домом, кишели наложницами мужа и их детьми.

При упоминании о половой активности брата, которая дала жизнь столь обильному потомству, я невольно вспомнила о «чудесном белье» Али и смеялась так долго, что по моим щекам побежали слезы. Поделиться с сестрами причиной моего веселья я не могла, и они стали опасаться, что события дня отрицательно отразились на моем психическом здоровье.

О Господи, пусть конец моей жизни станет самой лучшей ее частью,

А лучшие мои дела – ее завершением,

А лучшим из моих дней – день моей встречи с Тобой.

О Господи, пусть смерть станет самым лучшим из тех собьипий, которые мы не выбираем для себя сами,

Но которых ждем;

А могила – лучшей обителью, в которой обоснуемся,

И лучше смерти пусть будет то, что следует за ней.

Молитва паломника

C тех пор, как мы оставили в Монако наши семьи, прошла неделя. Через два дня наши мужья и дети должны были вернуться в Саудовскую Аравию.

В эту ночь все десять дочерей моей матери собрались в доме Нуры. Мы были счастливы, что и Рима тоже была с нами. В это утро она была выписана из клиники и приехала погостить к Hype до тех пор, пока ее здоровье окончательно не поправится.

Случай, сведший нас вместе, был одновременно и горек, и сладостен. В этот день мы отмечали двадцатилетие со дня смерти нашей дорогой матери. Это стало нашей ежегодной традицией, о которой мы никогда не забывали, ибо даже по прошествии двадцати лет нам очень недоставало матери. Раньше память о ней мы отмечали воспоминаниями о любимых детских историях, рассказанных ею. Мы делились друг с другом мыслями о том, какое влияние она оказала на нашу жизнь. В этот вечер обычная приподнятость общего настроения от милых детских воспоминаний была омрачена трагедией, происшедшей в жизни Римы, и нам не хотелось веселиться.

– Двадцать лет! – размышляла Сара. – Неужели прошло уже столько лет с того дня, как мы в последний раз смотрели в лицо нашей матери?

Оказалось, что годы летят быстрее, чем нам хотелось бы.

Внезапно меня осенила мысль, что сейчас восемь из десяти дочерей были старше, чем наша матушка, когда умерла. Исключение составляли только Сара и я. Когда я сказала об этом вслух, раздались стоны, и на меня зашикали.

А Нура велела:

– Султана! Ничего не гсзори! Пожалуйста! У Нуры уже были внуки, и возраст нашей старшей сестры в последнее время стал запретной темой для разговора.

Рима попросила нас всех замолкнуть, она сказала, что у нее была в запасе одна короткая история о нашей маме, которой она с нами никогда не делилась, так как боялась, что я могу обидеться.

От удивления и любопытства у меня разгорелись глаза, и я дала слово, что ничего из того, что расскажет Рима, не вызовет у меня обиды и я не подниму шум.

– Ты должна обещать, Султана! И, пожалуйста, какие бы чувства ни испытала, постарайся сдержать слово!

Я рассмеялась и согласилась. Мое любопытство еще больше усилилось.

Однажды, когда мне было всего восемь лет, мать позвала к себе в спальню Риму и попросила дать ей торжественное обещание. Мысль о том, что она одна будет знать какой-то особый секрет, которым хотела поделиться мать, привела Риму в благоговейный трепет. Испытывая страшное волнение, она пообещала, что никто не будет знать об их разговоре.

Мама сказала ей, что сделала одно открытие, касавшееся Султаны, которое очень встревожило ее. Мать сказала Риме:

– Султана – воришка!

От удивления у меня вылезли на лоб глаза, а мои сестры разразились громким смехом.

Рима взмахом руки призвала нас к тишине, чтобы закончить историю.

Мать не раз заставала младшего ребенка в тот момент, когда та брала без спроса личные вещи других обитателей дома. Матушка сказала, что ловила меня, когда я таскала чужие игрушки, книжки, конфеты, печенье, а также вещи, которые не были мне нужны, как, например, коллекция пластинок Али. Мать сказала Риме, что перепробовала все средства и наказания, но ничто не возымело успеха, видимо, я была ребенком, которого невозможно пристыдить и заставить слушаться мать. Теперь для спасения моей души мать нуждалась в помощи Римы.

Мать заставила Риму поклясться, что та до конца своих дней будет молить Аллдха о том, чтобы он защитил, направил и простил Султану.

Рима посмотрела на меня и с тщательно скрываемым смехом в голосе сказала:

– Султана, я уже устала волноваться из-за твоего греховного поведения. Данное мной обещание оказалось тяжелой ношей, поскольку я не только произношу пять обязательных молитв в день, но также молюсь во многих других случаях. Я держу слово, данное мною нашей дорогой матушке, и никогда не смогу нарушить его, так что мне придется молиться за тебя до самого своего последнего вздоха. Но сейчас я благодарю Господа за то, что ты больше не воровка и мои молитвы были услышаны!