Империя, созданная Орозиадой, распалась во времена правления его внука Аллютра, но Прекайн сохранился нетронутым и еще долгое время оставался символом надежности…

В конце этой главы была помещена гравюра, изображающая Орозиаду, готовящегося к битве: в правой руке длинный меч, которым он опирается о землю, большой овальный щит в левой. Таврик посмотрел на свою руку, пытаясь представить нечто подобное, потом откинулся назад и прислонился к стене.

«Что толку, — подумал он. — Орозиада хотя бы мог пользоваться Низшей Силой, а у меня вовсе нет никаких способностей. И почему кто-то решил, что я смогу стать королем?»

Скрипнули дверные петли, и он увидел входящего через главную дверь Койрега Мазарета. Тот заметил, что Таврик смотрит на него, нервно улыбнулся и кивнул, потом подошел к своему месту у очага. Таврик нахмурился и отвернулся. Койрег Мазарет был странным человеком с часто меняющимся настроением, чья неуверенность и смущение сменялись вдруг неудержимой бравадой, и он был совсем не похож на своего брата, Командующего. Койрег несколько раз разговаривал с Тавриком, пока они ехали, показывал ему следы зверей, различные деревья, он умел понимать звуки леса и крики птиц, но не был наставником. Казалось, ему больше нравится общаться с Сефталом, старым слугой.

Таврик вернулся к своей книжке и успел прочитать еще полглавы о полководцах Империи, когда свет факела вдруг заколебался. Юноша удивился и смутился, увидев, что Кодель, из Детей Охотника, садится рядом с ним. С момента отъезда из Крусивеля Кодель не сказал ему и десятка слов, полагая, что он для Таврика пустое место, по причине своего происхождения. Таврик знал, что Дом Тор-Галантей обошел Дом Тор-Каварилл несколько поколений назад и что сторонники Дома Тор-Каварилл именовали себя Детьми Охотника и поклялись свергнуть Дом Тор-Галантей с престола. И теперь он сидел здесь, наследник этого дома, лицом к лицу с человеком, который поклялся отнять у него корону Империи.

Отчасти Таврик был бы счастлив, если бы так и произошло.

Лицо Коделя не выражало ничего.

— Сколько тебе лет?

— Летом исполнилось семнадцать, господин.

— Зови меня просто Кодель, а не господин. Значит, семнадцать. Спал уже с женщиной?

Таврик отрицательно покачал головой, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— Убил кого-нибудь?

— Нет.

— Ну, хотя бы верхом ездишь. Каким оружием ты владеешь?

— Мечом, саблей, луком.

Кодель некоторое время молча смотрел на него, потом сказал:

— Покажи мне свою руку.

Краем глаза Таврик заметил Пирису, наблюдающую за тем, как он протягивает Коделю завернутую в тряпки культю. Кодель снял кожаный ремень и бинты:

— Хорошо.

Он обнажил недавно заживший обрубок. Таврик почувствовал странный трепет, когда грубые мужские пальцы провели по шраму, хотя в этом жесте было что-то мрачно-практичное и сочувственное одновременно.

После краткого осмотра Кодель начал менять бинты.

— В том месте, куда мы едем, есть кузнец, который умеет делать искусственные конечности из металла и дерева. Мы закажем ему несколько. Для щита, для лука и для остального. — Он поднялся. — Когда ты полностью выздоровеешь, мы посмотрим, что ты знаешь о сражениях на самом деле.

— Спасибо, — произнес Таврик.

Кодель хмыкнул и вернулся на свое место у огня.

Таврик почитал еще немного, пока усталость не сморила его окончательно. Задув стоящий рядом на полу факел, он улегся и натянул на себя одеяло, укрывшись с головой. На него неудержимо наваливался сон.

Юному Таврику снилось, что он стоит перед пылающим в ночи деревом, каждая веточка которого трепещет от огня и боли. Голос, звучащий со стороны произнес:

— Спаси их, спаси их!

Таврик повернулся и увидел в высоком зеркале своего отца, герцога Патрейнского.

— Как я могу? — закричал Таврик. — У меня нет силы!

Герцог покачал головой. Таврик проследил за его взглядом и увидел, что обе его руки целы и обе сделаны из сияющего металла. Потом из-за дерева вышла целая армия безликих железных воинов и набросилась на Таврика. Таврик сражался с ними своими блестящими руками, и воины распадались на части, оставляя на земле пустые обломки доспехов. Но другие, новые все шли и шли, наседая на него, пока он не вступил с ними в рукопашную схватку.

— Спаси их, спаси их! — снова раздался голос герцога.

Но в этот момент Таврик как раз вцепился в горло одного из нападающих, яростно встряхнул его, шлем упал с головы воина. Тот оказался женщиной неземной красоты с длинными золотистыми волосами и холодными, похожими на звезды глазами, чей взгляд пронзил его до самого сердца.

— Спаси нас, спаси нас! — крикнула женщина.

Но тут кто-то взял его за плечо…

Юношу мягко потрясли, он увидел над собой лицо Койрега. Следопыт приложил палец к губам, прежде чем Таврик успел сказать что-нибудь вслух.

— Что? — прошептал Таврик.

Койрег оглядел комнату, освещенную только красноватым светом догорающего очага и парой факелов. Отовсюду доносилось лишь сонное сопение.

— Есть кое-что, что ты должен знать о Коделе и Детях Охотника, — пробормотал он. — Хотел сказать тебе раньше, но пришлось ждать своей очереди стоять на часах.

— И что же?

— Скажу тебе на улице, — ответил Койрег, вздрогнув. — Чтобы точно никто не услышал.

Дрожа от холода, Таврик пошел за Койрегом. Небо было закрыто плотными облаками, дул ледяной ветер. Койрег махнул ему и пошел вдоль форта по дорожке из разломанных плиток, между которыми росли пучки густой травы. На углу форта навстречу им из тени вышла чья-то фигура. Это оказался слуга Койрега Сефтал.

— Хорошо, что вы здесь, молодой господин, — сказал слуга. — Все идет как и должно…

Искры посыпались у юноши из глаз, когда что-то тяжелое ударило его по затылку. Все вокруг завертелось, и бедняга потерял сознание.

…Ощущения вернулись сперва в виде боли. Во рту стоял привкус крови, голова трещала, рука пульсировала. Кто-то нес его на плече, как он догадался. Потом Таврик различил два голоса.

— Они? Мы уже давно должны были встретиться с ними!

— Прекрати хныкать! — Это был Сефтал, слуга. — Мы достаточно далеко отошли от форта, можно уже остановиться, вон там, под деревом. Они найдут нас, не бойся.

Его пронесли еще несколько шагов, потом Таврик ощутил, как его кладут на землю, — на всякий случай он не открывал глаз. Несколько минут не было слышно ничего, кроме тихой возни, потом Койрег заговорил:

— Я думал, что кто-нибудь из них уже должен быть здесь. Когда мы уходили, там уже началась битва.

— Они останутся там, пока не выполнят свою задачу. — Сефтал говорил несколько неуверенно. — В любом случае ни у одного из этих еретиков не будет времени вспомнить о нашем юном друге, который, если я не ошибаюсь, — Таврика звучно шлепнули по щеке, — уже очнулся. Сядь!

Таврик сел, опершись спиной на дерево. В жидком свете занимающейся зари лицо старика походило на физиономию мертвеца, его глаза казались черными провалами, наполненными какой-то жидкостью.

— Я рад, что мой удар не совсем испортил тебе мозги. Мой господин едва ли нашел бы применение идиоту.

Таврик вздрогнул:

— Чего вы хотите?

— Того же, чего и ты: Империи, вернувшей свое былое величие, с Императором и Силой Древа. Только мой господин Отец Пламени может вернуть это. Уже сейчас в Катризе собирается огромная армия, готовящаяся разгромить отступников и последних приверженцев Матери. Ты встанешь во главе ее со знаменем Огненного Древа, и никто не сможет устоять перед тобой.

— А что, если это не то, чего хочу я?

На лице Сефтала отразилась насмешливая жалость.

— Ты заблуждаешься. Ты не можешь хотеть иного.

Койрег поерзал на коленях и приблизился к старику:

— Сефтал, я так устал, голова кружится… — (Таврику показалось, что в его словах есть какой-то подтекст.) — И если нам вскоре снова придется скакать, мне нужно что-нибудь, что сможет меня освежить и подкрепить…