Но, похоже, у японского профессора вышли с «разбойниками» серьезные затруднения. Они окружили его, качая головами. Он говорил с ними по-гэльски с токийским акцентом. Одна старушка, объявившая, что она — прекрасная Коллин Боун, крепко зажала в руке полученный шиллинг и хихикнула, услышав педантичную жалобу японца, что молоко он выпил обыкновенное. Пропустив претензию мимо ушей, она с беззаботным смехом ловко вскочила на скалу и тут же попыталась продать яблоко брокеру с Уолл-стрит.

Она прекрасно знала, что японский профессор не кавалерист, а потому вынужден будет проглотить обиду и ехать дальше по мрачной долине.

Темнота гор заставляет всадников замолчать. Разговоры прекращаются. Ни звука, лишь цоканье копыт пони по острым камням, да голоса гидов, призывающих взглянуть направо, на горную гряду Макгилликади, и налево — на Пурпурные горы. Даже «разбойники» прекратили приставания: такое здесь царит запустение, что, кажется, путники едут по луне.

Неожиданно вдалеке, за правым и левым отрогами Пурпурных гор, блеснула озерная гладь, и постепенно нашим глазам явилось озеро Килларни, голубое, с повисшей над ним дымкой. Уж не в Земле ли мы обетованной?

Это, несомненно, один из величайших видов на Британских островах. Убежденные пешие туристы рассказывали мне, что бывали здесь полностью вознаграждены за наскоро приготовленный завтрак.

Итак, всадники, вытянувшиеся в усталую цепочку, ныряют под деревья с их мягкой тенью. Там притаилось несколько фанатиков молока, мужчин и женщин, которые сотню ярдов бегут рядом с пони, держа в руке апельсин, и твердят:

«Эй, капитан, возьми апельсин! Он принесет тебе удачу. Ты такой красивый мужчина…»

Ирландская лесть глубоко проникает в душу, и пожилые киты крупного бизнеса с бульдожьими челюстями иногда не выдерживают и покупают апельсин.

Возле озера поджидают лодки. Во время четырехчасового путешествия к замку Росс лодочники всегда готовы рассказать легенду. В каждой лодке имеется большая корзина для пикника. Уверен, не один мужчина прочувствовал во время этого путешествия красоту Килларни, потому что какая-нибудь божественная дева, посмотрев на него глазами, голубыми, как Карантуил в летний вечер, поднимала сандвич с сыром и спрашивала:

— Эй, кто хочет поторговаться за этот бутерброд?

Это одно из прекрасных мгновений Килларни. И словно во сне, в сознание входит голос лодочника, рассказывающего о библиотеке О‘Донохью, о прыжке великана или об острове волшебных белых мышей.

Если кто-нибудь усомнится в том, что где-нибудь цветы растут быстрее и цветут роскошнее, чем в Килларни, пусть посетит руины имения графа Кенмера. Дом сгорел перед войной. Сейчас эти развалины — одна из достопримечательностей Килларни.

Огромный особняк был построен лет сорок назад в стиле Тюдоров, и его размеры и красота стали почти легендарными. Семнадцать лет назад в детской начался пожар, и дом сгорел.

Невозможно поверить, что за семнадцать лет здесь вымахали такие джунгли. Сейчас это место выглядит таким же древним, как замок Кенилворт. Его сады, спускающиеся к озеру, с панорамой гор, неописуемо прекрасны. С пожара они так и не познали ножниц садовника.

Гулять по ним — все равно, что бродить по саду Спящей Красавицы.

Под зарослями диких цветов и еще более диких кустов вы различите очертания бордюров, дорожек и живых оград, некогда выстриженных в форме человеческих фигур и птиц. Люди смотрят на это место как на античные руины и оставляют свои имена на огромном куске штукатурки, сделавшемся книгой для посетителей.

Один человек, очевидно, решивший, что дом был разрушен во время «беспорядков», написал: «Памятник фанатикам Ирландии».

Более поздний посетитель добавил: «Тот, кто написал этот вздор, доказал, что сам является памятником невежеству».

Увы, суливший столь многое заочный поединок обернулся ничем.

Килларни я покинул в морось, которая по пути в Трали перешла в дождь. Вы и представить не можете, какие дожди идут в Ирландии! Ливень не прекращался несколько часов. Деревни и города насквозь промокли. Дождь лился с крыш, взметался фонтанами на дорогах, рокотал в водосточных трубах, с шумом огибал углы. На улицах никого, лишь изредка несчастный заблудший, с мешком на плечах, совершал перебежки от одной двери к другой. Трали, Листоуэл, Атай и Раткул выглядели одинаково — серыми, покинутыми, отданными на милость непогоде.

Неожиданно дождь прекратился. Я стал свидетелем одного из невероятных превращений, не столь уж редких для Ирландии. Я приехал в удивительное место под названием Адир. На мой взгляд, Адир — самая счастливая ирландская деревня. Она такая уютная, зажиточная, вдоль широкой дороги стоят красивые дома, есть даже цветы в палисадниках.

Все в Адире говорит о некоем местном гении. Кто-то полюбил это место, потратил на него деньги и заботливо его обустроил. Я узнал, что за длинной стеной возле высоких деревьев находится имение графов Данрейвенов. Эти графы, как мне сказали, и создали Адир.

Мне очень хотелось остановиться на ночь в очаровательном отеле, носящем графское имя, однако я заставил себя покинуть счастливую деревню и по залитой дождем дороге двинулся в сторону Лимерика.

Лимерик — большой, растянутый город, который, как и Эдинбург, заново отстроился в восемнадцатом веке. В Эдинбурге построили георгианский район с главной улицей Принс-стрит. Почти в то же время в Лимерике появился район, названный Ньютон-Перри, в честь мистера Секстона Перри, позднее лорда Глентуорта. Этот титул впоследствии заменили на графа Лимерика. Новый город мистера Перри — современный Лимерик, хотя старый Лимерик существует до сих пор. Он делится на два города — английский и ирландский, неизбежные и красноречивые признаки англо-ирландской светской жизни (снова напрашивается параллель — Кэннонгейт в Эдинбурге). Древние районы смотрят друг на друга через узкую полоску воды. У английского города все преимущества: он находится на острове, и там есть замок, защищающий от врагов. У ирландского города ничего этого нет, правда, позднее его окружили крепостные стены.

Воспоминания о Лимерике прежде всего будут связаны с красивым мостом через Шеннон. В этом месте река широка и прекрасна. По одну сторону от моста поднимаются массивные круглые башни старинного замка, по другую — одна из достопримечательностей Ирландии, огромный грубый камень, сильно пощипанный охотниками до сувениров. Это — знаменитый Камень Согласия.

Ирландские герои в широком смысле слова миру неизвестны. О них знают только сами ирландцы. Сколько англичан могут сказать что-нибудь о Рыжем Хью О’Доннелле, Сарсфилде, лорде Эдварде Фитцджеральде, Роберте Эмметте или Дэниеле О’Коннелле? Однако где вы найдете англичанина, которому имена Уоллеса, Брюса, Джона Нокса, Марии Стюарт, Монтроза и принца Чарльза Эдуарда не были бы знакомы, как имена героев собственной страны?

Шотландия набросила на свое прошлое вуаль романтики. Ее национальную историю полюбили во всем мире, а Ирландия была слишком занята и не достигла уровня отстраненности, при обретении которого пишут великие исторические романы. Но такое время еще придет.

Ирландские герои великолепны. Их невозможно не заметить на тусклом фоне эпохи. Презирая опасность, они бросают вызов и готовы защитить свои убеждения ценой жизни. Будем надеяться, недалеко то время, когда появится ирландский Вальтер Скотт. Страна его заслужила, и писатель вдохнет жизнь в героев — от Сарсфилда до Коллинза — и покажет миру душу Ирландии.