Но ведь он любил ее такой, какой она была. Он любил простую девушку-бедуинку с загорелой кожей, которая пила верблюжье молоко и жила в шатре. Она верила в это.

— Ты для меня все звезды египетской ночи, любовь моя, — звучал в ее ушах его хриплый шепот, когда они сжимали другу друга в объятиях любви, корчась от страсти и сплетаясь телами в клубок, как змеи, в отчаянных попытках стать единым целым.

«Я потеряла его», — горевала она.

Вдруг Бадра выпрямилась, полная яростной решимости преодолеть свое отчаяние.

«Нет! Я не дам ему бросить меня. Я заслуживаю лучшего. Он должен объясниться со мной. О том, чего я хочу».

Открыв для себя страсть и блаженство удовлетворения этой страсти как женщина, получив все это, теперь Бадра хотела большего. Она не будет больше смиренно жертвовать своими желаниями, не будет покоряться судьбе. Настало время, когда она возьмет все, что должна предложить ей жизнь. Всю любовь, которая ей положена «Я заслужила это».

Если Кеннет Колдуэлл, этот надменный герцог, не возьмет ее, она будет торговаться. Хепри, этот отважный воин, любит ее. Она это знала. Если этот герцог с изысканными манерами сомневается в том, сможет ли войти в изысканное английское общество простая девушка-бедуинка, она докажет ему, что сможет.

— Я никуда не уйду, пока он не примет меня на любых условиях, — прошептала она. — Я слишком люблю его, чтобы просто так уйти.

Она соскочила с кровати и подбежала к зеркалу, расчесала свои блестящие волосы и собрала их в пучок. Ее взгляд упал на нож, лежавший на туалетном столике. Это был нож Кеннета. Тот самый, который она подобрала тогда на песке, когда он бросил его и уехал в Англию.

Бадра взяла его в руки, как бы примеряясь к его весу. Она вернет его Кеннету как символ освобождения от их прошлых страданий. Символ, дающий возможность начать все заново.

Подняв подол своего кафтана цвета индиго, она привязала его к своему поясу. Затем полностью привела себя в порядок и выскользнула из номера.

Она шла твердо и уверенно. Подойдя к двери номера Кеннета, уверенно постучала. Ответа не было. Она была уверена, что он еще не уехал из Каира.

— Его здесь нет. — Чужой голос заставил ее подпрыгнуть. Бадра обернулась и увидела стоящего за ее спиной кузена Кеннета. — Я собираюсь встретиться с ним у себя в магазине. Хотите пойти туда со мной?

Она колебалась. Но у нее оставалось мало времени, и она должна была встретиться с Кеннетом лицом к лицу, перед тем как расстаться. Она кивнула.

Виктор сообщил ей, что к магазину нужно было идти пешком через весь город.

— Боюсь, что он не в самой хорошей части города, но я отправляюсь прямо сейчас. В будущем, как только мне позволят мои средства, я планирую переехать в более подходящий район, — объяснил он.

Когда они шли по городу, Виктор расспрашивал ее о рисунках, которые она сделала, и хвалил качество ее работы. Они прошли сквозь толпу людей на рыночной площади. Сложный лабиринт улиц и переулков Каира становился все более запутанным, и Бадра отчаянно старалась сохранить присутствие духа.

Виктор повернул за угол, и они углубились на территорию старого города. Ей становилось все более не по себе, по мере того как район вокруг них становился все более бедным. Фасады некоторых домов были покрыты безобразными пятнами, дома давно не ремонтировались. Кучи гниющих отбросов забивали сточные канавы. В жалкой попытке украсить убогую обстановку на треснувший бетон одного из балконов кто-то выставил поникшую герань. В открытом окне сидела белая кошка и не мигая смотрела на улицу.

«Кошки — это стражи загробной жизни», — рассеянно подумала Бадра.

Наконец они добрались до магазина. Стекло его единственного окна было покрыто масляными пятнами. Над входом висела вывеска «Антиквариат». Магазин имел заброшенный, неухоженный вид.

Виктор вежливо открыл перед ней дверь, приглашая войти. Внутри пахло пылью и старьем. Она сощурила глаза, чтобы привыкнуть к полумраку, царившему в помещении, и разглядеть обстановку. На стене висело тусклое серебряное зеркало. Один из столов был весь уставлен запылившимися, с облетевшей позолотой, деревянными статуэтками Озириса, бога загробной жизни. Даже ее неискушенный глаз заметил, что все эти антикварные вещицы были подделками.

Она прерывисто задышала. Неужели Виктор занимался сбытом поддельных артефактов? Бадра начала подозревать, что за блистательной внешностью кузена Кеннета скрывается нечто зловещее и фальшивое. Все увиденное ею напоминало статуэтку Озириса с облупившейся позолотой.

В задней комнате магазина послышался шум. Из темноты появился Кеннет. В полутьме магазина он, в своем белом костюме, был подобен солнечному лучу, пробившемуся сквозь тучи ненастного дня.

Кровь отхлынула от его лица, когда он увидел ее.

— Бадра, что ты здесь делаешь? Уходи отсюда! — резко сказал он.

Выпрямившись во весь рост, она набрала в легкие воздуха.

— Я пришла, потому что ты оставил меня. Ты думал, что я сплю, но я слышала каждое твое слово. А как же твои обещания? Ты сказал, что любишь меня, — гордо и быстро говорила она. — Когда-то давно я позволила тебе уйти. Причиной тому был мой стыд. Теперь я не могу поступить так же. Я люблю тебя.

— О, Боже милосердный, — прошептал он. Его широкие плечи опустились. — Твоя настойчивость… Ты… ты всегда со всем пылом своего сердца преследуешь ту цель, которую хочешь достичь. Твое упорство подобно ветру Хамсинов в пустыне…

— Ты, везучий ублюдок! — лицо Виктора перекосилось от злобы, — Хотел бы я, чтобы была женщина, которая бы любила меня так же сильно…

Над дверью магазина снова зазвенел маленький серебряный колокольчик. Бадра и Виктор обернулись.

Все мысли, сомнения и желания моментально вылетели у нее из головы. Она оцепенела от ужаса.

— Омар? — ее голос перешел в шипящий шепот.

— Привет, моя дорогая, — любезно сказал он. И потом издевательски поклонился Кеннету. — О, герцог Колдуэлл, Кеннет Тристан. Я не думал, что еще когда-нибудь мне доведется обращаться к вам, милорд.

— Какого черта ты здесь делаешь? — возмутился Виктор. — Мы договорились, что ты никогда больше не придешь сюда!

Бывший хозяин Бадры повернулся к кузену Кеннета и засмеялся:

— Я обманул тебя.

Он схватил золоченую статуэтку Озириса и с силой ударил ею Виктора в висок. Послышался тошнотворный звук резкого удара. Потом его руки, — о милосердный Боже! — с неимоверной силой сомкнулись на шее Бадры. Большим пальцем он надавил на ямочку у ее основания, перекрывая ей дыхание.

— Не двигайся, — предупредил Омар Кеннета, который дернулся было к нему. — Еще один шаг — и я задушу ее.

— Саид? Так ты и есть — Омар? — Кеннет уставился на своего «преданного» секретаря, чьи большие мясистые руки цепко держали Бадру за горло.

В ее глазах светился немой ужас. Она называла его Омаром.

Омар, начальник над рабами? Владелец Дворца наслаждений? Тот человек, который продал ее много лет назад, тот человек, который снова хочет стать ее хозяином?

— Саид Омар Фарик Тристан, — выпалил он. — В конечном счете мы родственники. Твой дед был моим отцом.

И его секретарь сильнее надавил на горло Бадры. Ее лицо покраснело. Она задыхалась. Под молящим взглядом широко раскрытых глаз Бадры Кеннет сделал шаг назад. Ему надо было выиграть время.

— О чем, черт побери, ты говоришь? — потребовал он объяснений.

— Последний герцог Колдуэлл. Он отказался признать своим сыном бастарда от своей египетской метрессы, которую навещал во Дворце наслаждений всякий раз, когда проводил зиму в Египте. Твой дед заплатил моей матери за молчание. Полученные деньги она употребила на покупку борделя. Все эти годы я жил среди шлюх, никогда не имея возможности смело смотреть в лицо благородным людям из высшего английского общества. Все, чего я хотел, это чтобы он признал меня. А он все время прятал меня, как скрывают маленький грязный секрет, в то время как публично провозглашал высокие моральные принципы.