– Я готова!

– Вижу, но сначала попрощайся с матерью.

Я взяла ее за руку и повела за собой, пересекая чужие сны.

Там была она. Всюду: младенец у груди, ребенок, делающий первый шаг, школьница, она, она, она, всякая, такая, какой запомнила ее мать. Младенцы, дети, девушки теснились у гроба, а в нем лежала она с лицом удивленным и немного обиженным. У гроба сидела заплаканная мать и смотрела, шевеля губами.

– Мама, – тихо позвала девушка.

Женщина подняла голову, медленно узнавая.

– Мама, я пришла... Вот, – девушка приподняла юбку, демонстрируя мокасины, – мне передали, спасибо.

– Девочка моя, – мать протянула к ней руки, – девочка моя, если бы я знала, если бы я только знала!

– Не плачь, мам, – испугалась девушка. – Смерть это не конец, это... я не знаю, что будет дальше, но я есть, пусть не такая, как раньше, но...

– Да-да-да, – быстрой скороговоркой соглашалась мать, – я понимаю, теперь понимаю.

– Пора, – напомнила я.

– Скажите, – остановила меня женщина, – а что будет с моей дочерью там?

– Не знаю, – честно призналась я, – я только проводник.

Продираться сквозь чужие сны – занятие неблагодарное. Но меня снова выручила японка, прислав дикобраза. Мы устроились на его панцирном сиденье и мигом домчали до границы.

Мою подопечную встречали. Та самая старушка, что передала ей мокасины.

– А я вас тут поджидаю, – сказала бабушка, улыбаясь. – Подумала, что Леночке одной страшновато будет.

– Мне уже не страшно, но все равно спасибо, – поблагодарила та.

Насчет них у меня не возникло сомнений. Дойдут.

– У меня просьба есть, – смутилась старушка, – ты ведь пообещала... но если нет, то я не в претензии.

– Говорите, чего уж, – я действительно сказала над ее гробом «сочтемся», а отказывать в последней просьбе как-то нехорошо.

– Видишь ли, – торопясь, заговорила старушка, – у меня там долг остался один, неоплаченный. Ты не могла бы позвонить, всего лишь позвонить по телефону и передать, что Валентина Ивановна очень сожалеет и просит прощения. Это я Валентина Ивановна...

– Ладно.

Она продиктовала мне номер.

Они ушли вдвоем по дороге туда, где я никогда не была.

А теперь я должна сделать «звонок с того света», н-да...

С утра первым делом, чтоб не забылось, не выветрилось из памяти, набираю номер телефона неведомого мне человека, слушаю долгие гудки, а потом старческий голос отвечает:

– Да, я слушаю.

– Яков Петрович? – уточняю.

– Он самый.

– Прошу прощения за ранний звонок, я по поручению Валентины Ивановны, надеюсь, помните такую?

В трубке повисло молчание, а потом раздался долгий звук, будто всхлип:

– Валя! Валюша! Господи! Так вы от нее? Боже мой! Я уж и не думал... Но как это может быть? А она сама? Как она?

– Яков Петрович, – перебила я, – Валентина Ивановна просила передать, что очень жалеет о случившемся и просит у вас прощения.

– Прощения? – удивился старик. – Да что вы такое говорите! Я никогда! Я всю жизнь любил ее! Какое прощение! Это я, я должен просить прощения! Но где же она сама? Вы кто? Дочь, внучка?

– Типа того, – соврала я без зазрения совести. – Валентина Ивановна сейчас подойти не может, но, я думаю, вы скоро увидитесь. Надеюсь, – добавила тише.

– Как? Когда? – зачастил Яков Петрович.

– Вам сообщат. Всего доброго. – Я нажала «отбой».

Весь день я думала о превратностях судьбы. О любви длиною в жизнь, о прощении, да много о чем.

Вообще, что такое избранность? Наказание или благо? Как посмотреть. Наверное, каждый человек чувствует себя особенным, предназначенным для чего-то важного. Я знаю. Многие ждут случая, намека, приглашения, знака. Потом проходит время, дети вырастают, погружаются во взрослый мир с его проблемами, суетой, страстями и забывают. Часто забывают себя. И уже ничего не ждут.

Со мной все наоборот. Не было никакого приобщения, инициации, объяснений. Никто меня не готовил. Если бы все это было, разве я стала бы сопротивляться? Нет. Может, мне даже польстила бы моя избранность, если ее можно так назвать.

Выходит, мне повезло?

Мир раскрылся, показав мне, что реальность далека от наших представлений о ней. Да и что такое реальность? Тот забор, который мы ставим вокруг себя, боясь выглянуть наружу...

Я выглянула, сама не зная, что выглядываю. Просто мой забор оказался не таким высоким или не слишком прочным. Это взрослые уверены в том, что ничего сверхъестественного не существует, а раз уверены, то и не видят. У детей совершенно другие представления. А если задуматься и честно ответить себе: откуда берутся сказки? Как рождаются легенды? Выдумка? Но зачем человеку приукрашивать действительность? Зачем населять мир воображаемыми существами? И, самое главное, почему у разных народов эти представления и выдумки так похожи?

Я перелопатила кучу литературы, обшарила Интернет, кажется, уже сейчас могу написать диссертацию о сверхъестественном в нашей жизни. Только кому нужен сей академический труд?

Мы с Ольгой долго искали хоть какие-то сведения о таких, как я. Поначалу я почему-то думала, что найду какой-нибудь форум или сайт... Наивная.

Отчаявшись, я даже сама хотела создать группу «В-Контакте» или открыть тему. Хорошо, что не сделала этого. Представляю, сколько народу набежало бы, и все с идиотскими воплями о том, какие они все ведьмы, колдуны или там роботы шестой космической иерархии. Знаю я. Серьезные люди в сети не тусуются, у них своих дел по горло. И с себе подобными связываются через собственные каналы.

Ладно, от идеи устроить себе развлекаловку в сети я благоразумно отказалась. Оставалась маленькая надежда: если такие, как я, существуют, то они меня сами найдут. Ведь нашли же меня и та женщина, и девочка-японка...

А пока надо учиться самостоятельно. И в первую очередь изучить себя, свои способности и возможности, потому что я должна уметь управлять всем этим. Иначе мой дар – как шаровая молния: он есть, существует, но что он такое, я не знаю.

Я разберусь, у меня нет другого выхода.