- Но вы же обратили внимание, что разница в закупочной цене практически на все позиции была значительной между польскими и австрийскими материалами.

- Да, это было очевидно. Но это не относится к области моей компетенции: как я уже сказала, этим занимаются маркетологи. Я лишь поддерживаю контакт после заключения договора, курирую поставки: количество, объемы, доставку, сверки, претензии и так далее.

- И как, на ваш взгляд, эти новые материалы?

Девушка пожала плечами:

- Я думаю, вам лучше переговорить об этом с начальником производственного отдела.

Иван встал, подошел к окну и, отодвинув жалюзи, посмотрел на противоположную сторону улицы. Он ничего там не увидел, потому что мысли его были в совершено другой стороне, и он задал очередной вопрос:

- Елизавета, а вам известно что-нибудь про систему так называемых «откатов»?

- Ну… в университете нас этому, конечно, не учили…

- Там это могло называться как бонусы, стимулирующие продажи.

- Я знаю, что это такое: снабженцу платят вознаграждение без уплаты налогов за то, что он приобретает продукцию именно у этого производителя, а не у какого-то другого.

- Верно, - улыбнулся Иван, - а мы практикуем такую форму стимулирования сбыта?

Елизавета посмотрела на него открытым взглядом и ответила не менее прямолинейно:

- Может, наши коммерсанты это и практикуют, но я, Иван Сергеевич, откаты ни от кого не получаю.

Иван немного смутился от такого поворота, но, по крайней мере, удостоверился, что этот скромный мышонок действительно разбирается в порученных вопросах и навряд ли имеет какой-либо интерес от поставок материалов для нужд фирмы.

- Не принимайте буквально мои слова, Лиза, я вовсе не собирался вас обидеть, поверьте. Насколько я знаю, у руководства нет претензий ни к вам, ни к работе, которую вы делаете, так что простите, ради Бога, если мой вопрос был поставлен… некорректно.

- Да нет, всё нормально, это вы извините за резкость, - она явно смутилась, не ожидая от него признания своей ошибки.

- Ладно, не буду вас больше задерживать. Единственное, о чем хочу попросить, это не распространяться в офисе о нашем разговоре, хорошо?

- Хорошо.

- Спасибо, всего доброго.

- До свидания, - она тихо вышла, прикрыв за собой дверь.

Не считая Натальи Николаевны, это было его первое собеседование с персоналом фирмы, и он очень педантично к нему готовился. Ему не хотелось заранее назначать время, чтобы не возникло ненужного ажиотажа среди сотрудников, и Иван намеревался постепенно переговорить с одним, да с другим, да с третьим, пока в его распоряжении не окажется достаточно информации, чтобы сложилось четкое и определенное мнение о положении вещей в компании.

Пока он не мог с определенной долей вероятности уяснить для себя, что же вынудило Бориса сменить поставщиков, а это, как ему представлялось, и было краеугольным камнем всей финансовой политики последнего полугодия. Он прошелся по кабинету, сложив руки за спиной, пытаясь поставить себя на место брата. Из этого ничего не получалось – он не мог мыслить мозгами Борьки, потому что мозги у них были разные, хоть и головы похожие, и опыт в бизнесе тоже, принимая во внимание, что у него, Ивана, этого опыта вообще не было. Сейчас он просто исходил из здравого смысла, а этого, возможно, было недостаточно, чтобы до конца выяснить мотивы того или иного решения, принимаемого генеральным директором предприятия. И хотя ему приходилось по работе курировать несколько отдельных хозяйств, разбросанных по району, личного опыта в бизнесе это ему не прибавляло, а лишь упрочивало его позицию бюрократа, с чем он никак не хотел мириться.

Ну что ж, нужно встретиться с начальником производственного отдела. Он поднял трубку телефона и, взглянув на справочник внутренних номеров, висевший напротив, приколотый к стене, набрал требуемые цифры. После третьего двойного сигнала ему ответили:

- Производственный… слушаю.

- Виктор Станиславович?

- Да, кто это?

- Это Иван Сергеевич Сидоров. Могу я с вами пообщаться буквально пять минут?

- Да, Иван Сергеевич, где вас найти?

- Это комната прямо напротив стола офис-менеджера по общему коридору.

- Понял, сейчас буду.

- Спасибо.

Он положил трубку и приготовился к очередной встрече. Судя по голосу, Виктор Станиславович был бывшим военным – фразы строил четко и предельно лаконично, хорошо поставленным громким голосом. С таким людьми всегда легче работать, подумал Иван, у них дисциплина в крови и нацеленность на конкретный результат. Главное, четко сформулировать задачу и определить фронт действия, и можно быть спокойным, что эта задача будет выполнена. У него в районе трое директоров хозяйств были отставными военными, и эти хозяйства всегда были в передовиках. А мы армию ругаем, подумал он, ведь помимо общих проблем, она закаляет, она делает из нас мужчин, и от этого никуда не деться, а хают её только те, кто и не служил там вовсе, и то потому только, чтобы скрыть свой комплекс по этому поводу.

В дверь постучали.

- Да-да, войдите.

На пороге появился высокий широкоплечий мужчина лет сорока семи, который с порога отчеканил:

- Старосельцев Виктор Станиславович.

Иван улыбнулся: он не ошибся в своих предположениях.

- Очень рад, Виктор Станиславович, здравствуйте еще раз! Присаживайтесь, пожалуйста, - он указал жестом на кресло возле своего стола. – Я вникаю мало-помалу в ситуацию, и хотел бы с вами тоже познакомиться и задать несколько вопросов.

- Слушаю вас, Иван Сергеевич, - ответил Старосельцев, присаживаясь в кресло, где до этого сидела Елизавета.

- Как производство? – задал первый общий вопрос Иван.

- Нормально, по плану. Могли бы и больше домиков выпускать, но мощности пока не позволяют.

- Поставщики не подводят?

- Это бывает. Хорошо, если на складе запас есть, а то можно ведь и покупателей подвести, а они вперед платят. В основном, утеплители припоздняются, изовер…

- А прежние поставщики не подводили? Ну, те, что в том году еще были?

- Поляки? С теми как-то проще было, может от того, что тоже наши, славяне.

- Но это же бизнес, здесь роль должны играть в первую очередь репутация и деньги.

- Скажем так: объемы они выдерживают, но качество материалов совсем не то.

- То есть? Мы же перешли на улучшенное качество.

- В том-то и дело, что перешли, а та же шпатлёвка идет то с недовесом, то мешки подмоченные, то с прорезями, а вы же понимаете, что это значит для сухой смеси – влага попала, и, считай, можно выбрасывать.

- А Борис Сергеевич в курсе был?

- Мы докладывали на планерках, но, наверно, руки так у него и не дошли. Конечно, он был озабочен: до тонны смесей уходило на списание только из-за нарушения герметичности упаковки, а это ж всё денег стоит.

- Мы выставляли претензии?

- Конечно: оформляли актом, потом Елизавета передавала по факсу, получали подтверждение, извинения, замену – всё как положено, но иногда случался и простой по два-три дня. А что такое простой – это незаработанные средства, то есть косвенные убытки.

- Да, вы правы. Ну а как сейчас ситуация?

- Мы недавно переговорили с логисткой, да с маркетологом, и решили всё-таки опять на поляков выйти.

- А вы не помните, чья изначально инициатива была отказаться от их поставок?

- Это еще в том году было принято решение… Сейчас трудно сказать, нужно поднять, наверно, внутреннюю документацию и посмотреть, всё оформлялось в виде служебного доклада. Нам-то, в принципе, без разницы, от какого производителя стены загрунтованы, лишь бы держало, как положено.

- Значит, говорите, качество паршивое совсем, - в задумчивости произнес Иван, делая пометки карандашом в своём блокноте.

- Так точно, польские смеси были лучше, да и фанера надежнее, не слоилась, как эта. Да что с китайцев взять-то?

Иван насторожился.

- Я думал, это австрийские материалы.

- Все так думали, только мы на некоторых экземплярах иероглифы обнаружили еще в первой поставке.