Литмир - Электронная Библиотека

   - «Кирюхин, я тебя бил?» 

   - «Никак нет, товарищ капитан»,- ответил я.

   - «Так ты все понял?»- вновь спросил он.

   - «Так точно!» – ответил я.

   - «Ну, иди и служи»… - сказал он. Вот так-то!.. На границе ведь как?- сержант обвел взглядом опытного пограничника лица будущих солдат славных Пограничных войск. - Если офицер тебя накажет, ну там выговор объявит или на гауптвахту отправит, то этим он вынужден будет признать, что на заставе, которой он руководит, - плохая воинская дисциплина, за состояние которой он же сам и несет ответственность, и за что он же сам, в конечном итоге и будет наказан командованием части. Понятно? 

   Все слушавшие сержанта молчали и он пояснил:

   Ну, за то, что он, к примеру, накажет солдата, за это и его самого накажут… Система у нас такая, понимаете?.. Вообще, все странно как-то устроено, - вдруг задумчиво заговорил он,-  чем больше офицер вскроет нарушений воинской дисциплины среди личного состава и примет по ним официальные меры воздействия для наведения порядка на заставе, тем строже будет с него спрос. Его же самого за эти меры воздействия и накажут. Вот такой парадокс получается.

   Сержант вновь обвел взглядом  призывников и, едко усмехнувшись, добавил:          

   - Офицеры не очень-то стремятся наказывать своих подчиненных солдат и сержантов, потому что им нужно по службе продвигаться, звания очередные получать, семьи свои кормить, медали получать…Это понимать нужно!..

   После сержантской разъяснительной работы, все надолго замолчали. Не пили, не ели, а лишь тупо глядели перед собой.

   - Ладно, юноши,- после продолжительной напряженной паузы вновь заговорил сержант,- учите дисциплинарный устав, а я через час проснусь и проверю каждого: на чем основывается Советская воинская дисциплина.

   Сержант поднялся, снял свои юфтевые сапоги, аккуратно обмотал вокруг голенищ портянки и полез на верхнюю полку. Там он улегся и, расслабившись,  пробурчал:

   - «Служи по Уставу – завоюешь честь и славу!»

   …Да, глубоко копнул тогда сержант,- со злостью подумал Владимир, удивляясь, как тот смог точно подметить болевые точки офицера, и действия своего начальника заставы по сокрытию грубого нарушения воинской дисциплины обрисовал он почти точь в точь, как и действия Минаева в отношении Асхакова. И зачем  Минаеву это нужно было?! Ладно – я, замполиту «лезть поперек батьки в пекло» вроде бы как не принято: сказал начальник «люминий» - значит: «люминий». Да и мое время исканий, проб и ошибок уже подходит к концу – уже почти год как на заставе. Но он-то, молодой начальник, только что принявший под командование чужую заставу, он-то ведь мог воспользоваться для наведения порядка на заставе своим «первым конвертом».

   …Вдруг Владимир почувствовал, как стало невыносимо холодно – дрожь буквально пробила его.

Вскочив на ноги, он сделал несколько энергичных движений, чтобы согреться и, взглянув на неподвижно лежащего рядом Корнева, сказал:

   - Вставай, а то окочуришься.

   Корнев даже не пошевелился.

   - Ты живой?- вновь обращаясь к солдату, спросил лейтенант.

   - Ноги болят,- тусклым голосом после длинной паузы отозвался Корнев.

   - Чтобы ноги не болели, нужно больше спортом заниматься…

   - Спортом…- недовольно шмыгнул носом Корнев,- бегаем, высунувши языки, по горам как пришибленные,… если загнусь, - через мгновенье бесцеремонно  добавил он,- вам отвечать придется!

    Кровь бросилась в лицо лейтенанту. Посмотрев на Корнева изучающим взглядом, он сквозь зубы, нервно процедил:

   - Да, то, что есть, кому за вас отвечать, это вы хорошо усвоили. Только вы, товарищ солдат, не учли главного:  именно потому, что я отвечаю за вас да за таких ублюдков как  Асхаков, я и бегаю тут по горам как «пришибленный». Я прекрасно знаю, что мне придется нести ответственность за случившееся на посту, и не советую вам, товарищ солдат, напоминать мне об этом.

   Владимир на минуту замкнулся, остро ощутив, как к его сердцу вновь подкатила волна злости и жгучей ненависти к Асхакову. Тут же в его воспаленном мозгу эта волна сменилась чувством своей вины за все случившееся на посту.

   «Проморгал гада! Совсем утратил бдительность: все казалось, что солдаты с уважением ко мне относятся, а что оказалось?.. «Комиссар» хренов! А теперь что?! Кашу заварил я такую, что на все Пограничные войска прогремлю! Скорее всего, уже весь резерв части тут – ищут, ловят ублюдка, а он, ужравшись, наверное, где-то посапывает под кустиком и плевать хотел на всех».

   Словно в подтверждение своих мыслей далеко справа вспыхнул мощный прожектор, шаря голубым лучом по широкой долине. Тут же в темноту врезались вспышки осветительных ракет.

   Владимир с беспокойством взглянул на часы, стрелки на светящемся циферблате  показывали почти двадцать два часа.

   Он огляделся и внимательно прислушался: вокруг стояла мертвая тишина, а вдали, мрачно вгрызаясь в темное звездное небо, виднелись лишь черные силуэты высокие гор.

   «Что же делать? На что мне надеяться теперь? - раздумывая над сложившейся ситуацией, вновь стал задавать себе вопросы лейтенант.

   После того, как он узнал об исчезновении с поста Асхакова, уже была бездна пережитого и передуманного. Что бы его найти, лейтенант сделал все, что было в его силах и даже сверх возможного. Кажется, уже потрачены все силы, и в груди ломит от ощущения безысходности, но надо ему еще что-то предпринять. Но что?!

   Чутье ему подсказывало, что Асхаков где-то рядом: выжрав две бутылки водки он вряд ли далеко смог бы уйти.

    «А раз так, - думал Владимир,- то, дождавшись рассвета,  следует еще раз прошарить это место. А чтобы не терять времени зря, - нужно выйти к ближнему перевалу, протянувшемуся вдоль долины ближе к границе, и, поднявшись на нее, попытаться связаться с постом. Это же не дело,- зло  думал он,- когда на участке моей  заставы ведется поиск моего сбежавшего солдата, а я нахожусь в полном неведении, что вокруг происходит».

   Не давая более себе времени на раздумья, Владимир в очередной раз посмотрел на часы, потом  на Корнева и, протянув ему его автомат, безжалостно скомандовал:

   - За мной, вперед!

   Корнев что-то недовольно пробурчал себе под нос, нехотя поднялся и, закинув автомат себе за спину, шатаясь, как пьяный, из стороны в сторону, медленно поплелся за лейтенантом.

   К перевалу они шли около часа. По дороге Владимир долго думал о том, как дальше сложится его офицерская судьба. Он понимал, что жизнь человека редко складывается так, как он об этом мечтает, что чаще все бывает наоборот. Вот и у него судьба складывается не так, как хотелось бы: мечтал стать моряком дальнего плавания, а стал офицером-пограничником. Мечтал о большой искренней любви, а женился экспромтом.

    Во время учебы в пограничном училище курсанты представления не имели: где и как искать свое счастье. Увольнения  были слишком скоротечны для того, что бы наладить с девушкой глубокие отношения, а те девушки, что приходили на  организованные в училище вечера отдыха  –  буквально терроризировали курсантов своей навязчивостью и беззастенчивостью, стремясь завязать с ними близкие отношения. Не трогали они душу Владимира. А после окончания училища, молодые офицеры уже не задумывались над тем, что свою семью нужно строить неторопливо и взвешенно, они без разбору женились, при этом главным критерием женитьбы на девушке часто становилось  ее желание ехать вместе с ним на границу.  Владимир тоже подхватил эту «свадебную инфекцию».  Женился он быстро, словно невзначай, на своей бывшей однокласснице и уже вроде бы как стал привыкать к ней.

    Он мечтал попасть на хорошую заставу и к опытному начальнику, а попал на беспризорную заставу, да еще и начальника «зеленного», как и он сам, ему подбросили: дерзайте, мол, молодеешь! Вот и дерзнули!..  Дерзнули так, что шум на все Пограничные войска Союза подняли.

   «Хоть бы еще Асхакова поймать, чтобы ни так стыдно было на «дно ямы» падать. Хотя,- продолжал размышлять по дороге Владимир, - что бы упасть, нужно хотя бы немного подняться, а мне пока падать неоткуда.  Вот Минаеву – да, и четырех месяцев он каблуками не пощелкал в должности начальника заставы, бедолага! Больно ему будет падать, да и перспектив в продвижении по службе у него уже нет никаких: быстрый взлет и такое же быстрое падение – такова его офицерская судьба! Жалко Минаева, все же хороший он офицер и человек неплохой… Да и себя жалко – долго теперь придется в дерьме барахтаться - свалился туда прямо как пацан какой-то. Хоть бы еще в хозвзвод не бросили,  как это случилось с Саней Новославским.

9
{"b":"145224","o":1}