Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Рахим стоял с гордо поднятой головой, глаза его сияли. Хасан подошел к брату и обнял его.

— Зейнаб, теперь твое место по правую руку от султана. Сядь рядом со своим будущим супругом.

Зейнаб чинно поклонилась Рахиму и встала рядом с Хасаном. Никто из них не сел. Они ждали окончания его речи.

— Дядя, я уверен, что ты введешь их в круг новых обязанностей. Их сердца целиком и полностью принадлежат родной стране и семье. Мое же разрывается на две части. — Рахим взял Луизу за руку и сжал. Подняв свободную руку, он приветливо взмахнул. — Я оставляю вас отмечать и праздновать вступление на престол нового султана. Всего доброго.

Гости провожали Рахима и Луизу стоя, в безмолвной тишине. Лишь стук каблуков по мраморному полу сопровождал их. Рахим порвал с миром, занимавшим половину его жизни, а может быть и больше. Чем же восполнить образовавшуюся пустоту?

21

Наконец-то он навсегда свободен! Вот первое, что пришло на ум Рахиму. Свободен от двойственного положения, угнетавшего его с раннего детства. Свободен, чтобы начать новую жизнь, сохранив свою любовь. Теперь он может жить, где, как и с кем захочет. Возможно, это была эйфория перед депрессией, ведь теперь он лишился высокого статуса и соответствующих привилегий. Но Рахим не думал и не жалел о них. Эбби была права: когда исчезает одна возможность, не надо печалиться и сокрушаться о ней. Надо искать новые пути.

Самое главное, у него была любовь, которую он не хотел терять ни за что на свете. Эта любовь, наполнившая его душу неизвестной прежде, особой радостью, создавала ощущение дома, которого у него никогда не было.

Счастье сияло на его лице, когда Рахим плотно закрыл за собой дверь, словно отделяя их от остального мира. Кровь бурлила, душа пела, глаза с нежностью смотрели на женщину, осмелившуюся пуститься с ним в рискованное путешествие, прошедшую все проверки и испытания. Все, достаточно. Путь свободен, если только она захочет быть его спутницей. Он снял с головы круглую вышитую шапочку и бросил ее на стол.

Оставалось решить последний вопрос. Впрочем, ответ на него Рахим знал. Он обнял Луизу и прижал ее к себе.

— Ты думаешь, я отдал очень много? — спросил он, глядя ей в глаза.

— Рахим, ты однажды сказал мне, что за любовь надо платить. Но такую цену… — Она с сомнением покачала головой. — Невозможно оценить твою жертву.

— Это вовсе не жертва. Это выигрыш, любимая. — Он нежно разгладил морщинки у нее на лбу. — Ты когда-нибудь задумывалась, в чем смысл нашей жизни? Для чего мы живем?

Взгляд Луизы оставался тревожным.

— Меня с детства готовили к принятию и исполнению той роли, которую я не выбирал, — объяснил Рахим. — Порой я восставал против этого, мои ирландские корни противились. Я чувствовал на себе груз чуждых мне обязанностей. Хотя благодаря им у меня была цель в жизни и определенная власть, с помощью которой я мог кое-что сделать. Эти противоречия постоянно терзали меня. Я считал, что главным в моей жизни должно быть соблюдение интересов страны.

— А как ты теперь намерен обходиться без этого?

— У меня есть другая цель, более важная для меня, — страстно ответил он.

— Ты уверен в этом? — со страхом спросила Луиза.

— Да, потому что ничто не может сравниться с тем, что ты даешь мне. Твое умение любить — это дар божий, и он бесценен.

— Рахим, но ты слишком многим владел в своей жизни, — неуверенно возразила она, едва сдерживая слезы. — И отдал слишком много!

— Что из этого? Любимая, я и сейчас не беден. У меня есть внушительный личный счет и состояние. Я могу вкладывать деньги во все, что сочту привлекательным и прибыльным. Мы можем вместе заняться книгоиздательством, лошадьми, собаками. Меня, наконец, в ближайшие дни изберут представителем всей нашей страны в ООН! Это огромная работа. К счастью, у меня есть дипломатические способности. А? Как ты думаешь? — Он рассмеялся с откровенным лукавством. — Но все равно, с сегодняшнего дня весь мир — наш. В этом-то и дело, любимая. Это будет наш мир, а не навязанный кем-то. И решать будем мы. Ты и я.

— Ты действительно счастлив в своем выборе? — робко спросила Луиза.

— О, да! Перед тобой цельный человек, не разрывающийся, как прежде, между двумя мирами. — Он ободряюще улыбнулся. — Однако мне хотелось бы кое-каких гарантий на будущее.

— Рахим, их не может быть. Ты, возможно, сам пожалеешь…

Он приложил палец к ее губам, заставляя умолкнуть. Начиналась новая жизнь. В ней не допускалось оглядок в прошлое.

— Я не пожалею ни о чем, если ты пообещаешь мне и сдержишь свое слово.

— Какое?

— Скажи, что станешь моей женой, — попросил он, с любовью глядя ей в глаза.

Все еще страдая, едва сдерживая слезы, Луиза спросила:

— Ты так слепо веришь в меня?

— Это не вера, Луиза. Это — любовь.

Слезы потекли у нее из глаз, губы задрожали.

Сердце Рахима дрогнуло при виде прекрасного и беззащитного лица. Желание любить Луизу, защищать ее, подарить ей все, что она захочет, охватило его вновь. Рахим поцеловал ее пылко и нежно.

— Скажи «да», Луиза. Скажи «да»! — умолял он, чувствуя необъяснимую потребность услышать это.

— Да, — сглотнув, прошептала она. — Да! Да!

Это сказали ее губы, ее душа, ее тело. И это было истинной правдой.

С их будущим было все решено. Этой ночью, позднее, когда Луиза лежала рядом с ним, Рахим вспомнил тот день, когда она ворвалась в его жизнь. Он вспомнил все. Ее вопрос, сколь долгим будет их путешествие, и свой ответ: «Пока я не выясню все до конца». Рахим улыбнулся. Он говорил правду: невозможно познать все сразу. Тогда его сердце только начинало раскрываться, впуская в себя безграничную любовь, разбуженную одним появлением Луизы. Он мечтал об их будущем, о детях, семье, о чувстве наконец-то обретенного дома. Их путешествие будет бесконечным. Ему нравилось думать так.

22

— Картель, занявший восьмое место в прошлом году, после поворота находится в очень выгодной позиции! — В голосе спортивного комментатора звучали восторженные ноты.

Да, в прошлом году на Кубке Кентукки-дер-би он был восьмым. Сердце Луизы стучало так же стремительно, как копыта лошадей по беговой дорожке. Картель должен победить. Должен. Она верила, она знала, что ее отец сделал все возможное и подготовил лошадь к скачкам как надо. Эйб Серебряный Хлыст не зря заслужил свое знаменитое прозвище.

Вся семья пришла на ипподром Черчилль-даунс. Близнецы возбужденно кричали, Тильда довольно улыбалась, Эбби сияла от удовольствия, отец и Рахим оживленно что-то обсуждали. Тем не менее только победа могла положить конец всем сомнениям.

— Давай, Картель! — кричала Эбби.

Она едва не выпрыгивала из своей автоматической коляски. Ее бурная реакция вызывала у Стивена веселый смех. В минуты отдыха он вполне оправдывал свою внешность добродушного толстяка и бывал очень веселым человеком. Стивен по-прежнему работал на Рахима. Правда, теперь проблем, требующих его вмешательства, стало даже больше. Помощником Рахима в ООН стал все тот же Стивен Харди. Луизе вспомнился подлый букмекер, но она тут же выбросила его из головы.

— Вперед вырывается Картель! До финиша осталось четыреста метров! — Комментатор уже кричал в микрофон. Стадион ревел. -

Не слишком ли рано? Сумеет ли он удержать лидерство? Страхи и сомнения переполняли Луизу. А вдруг он выдохнется перед самым финишем?

— Вперед, Картель! — истошно завопила Эбби.

К ней присоединились близнецы. Рахим посадил их к себе на плечи, чтоб им было лучше видно. Луиза не сдержала улыбки: из него выйдет хороший отец. Она погладила свой округлившийся живот. Слава Богу, утренняя тошнота уже прошла.

Лошади стремительно неслись к заветной черте.

— До финиша осталось двести метров! По-

прежнему лидирует Картель! — Луиза боялась, что комментатор вот-вот сорвет голос.

Картель был неотразимо красив. Непередаваемый цвет, больше всего похожий на жидкое золото. Длинная, грациозная шея, словно стрела, указывала на цель. Луиза перевела взгляд на отца. Все ли шло хорошо? Выдержит ли Картель этот темп? Отец перехватил взгляд дочери и подмигнул.

33
{"b":"145219","o":1}