Потому что это так и есть! Это десятки раз повторял ей Рахим. Ни одна женщина не прикасалась к нему так, как она, и ни к кому он не был так привязан, как к ней. Вполне возможно, что для ее матери все эти доводы покажутся неубедительными.
— Мама, извини, но мне нужно в ванную, — поспешно сказала Луиза, намереваясь поступить соответственно заявлению.
— Если Рахим действительно настроен серьезно в отношении тебя, а не просто затеял очередной увеселительный роман, то почему, как ты думаешь, он купил тебе эти изумруды?
Такой прямой вопрос был для Луизы как нож в сердце. Она вошла в ванную, оставив его без ответа, всем своим видом показывая, что он ее не волнует. Но она могла отгородиться от матери дверью. А как теперь защититься от собственных мыслей? Почему Рахим так настойчиво хотел купить ей все эти вещи и уговорил ее принять их? Она же убеждала его, что ей ничего не надо. Но он все-таки настоял на своем. Неужели он сделал это потому, что не хотел оставлять ее ни с чем… когда они расстанутся? Нет… Нет! Луиза не верила в это. Султан объяснил ей истинную причину: чтобы она чувствовала себя уверенно.
Тогда почему у нее накануне возникали ощущения, что она — куртизанка?
Все! Пора остановиться, чтобы не сойти с ума. Надо вспомнить дорогу сюда. Рахим любит ее, по-настоящему любит. Глупо было выслушать свою мать и в результате усомниться в его чувствах. Она же знала заранее, как ее мать отнесется к султану и к их связи. Рахим ждет внизу, он любит ее, и чем скорее Луиза спустится к нему, тем лучше. Пусть радужное настроение улетучилось на время. Стоит ей посмотреть ему в глаза, и оно вернется. Они вновь будут жить в их необыкновенном мире, их единение нерушимо. Все будет хорошо. Немного успокоившись, Луиза покинула ванную и хотела незаметно спуститься вниз. Не тут-то было. Ее мать нетерпеливо ходила взад и вперед перед дверью.
— Луиза, ради твоего же блага! — Графиня решительно посмотрела на дочь. — На этот раз ты должна меня выслушать.
— Маша пожалуйста, оставь это. Меня ждет Рахим…
— Нет! Я требую у тебя немногого. Ты обязана уделить мне несколько минут!
Понимая, что если она откажется от разговора, то окончательно испортит отношения с матерью, Луиза остановилась. Она внутренне «закрылась», не желая пропускать в себя ничего из того, что та собиралась ей сказать.
— Я знаю, что тебя мало интересуют мои доводы. Но я хочу тебе добра, Луиза. С тобой всегда было нелегко. Ты не простила меня, когда я развелась с твоим отцом, хотя, честно говоря, я не была счастлива с ним. Мы просто не подходили друг другу. У нас были слишком разные интересы и…
— Мама, это все в прошлом, — нетерпеливо перебила Луиза.
— Ты на дух не переносила Джеффри и смотрела на меня с вечным укором, — продолжала та, игнорируя слова дочери. — А я просто хотела быть счастливой. Возможно, это эгоистично с моей стороны. Как бы то ни было… лучшим решением было отправить тебя в колледж.
Да уж, как говорят, с глаз долой — из сердца вон.
— Я долго выбирала для тебя школу, желая, чтобы ты, Луиза, завела необходимые связи в обществе, которые потом помогли бы тебе в жизни. Но ты, казалось, испытывала странную радость, отвергая все, что я пыталась дать тебе.
— Не совсем так, мама. — Луизу передернуло от такой пошлой трактовки ее поведения. — Просто другие девочки не видели смысла и пользы в общении со мной. А дружбы никто из них не искал.
— Это ты ни с кем не пыталась подружиться! — зло возразила мать. — Ты палец о палец не ударила, чтобы как-то помочь мне. Ты воротила нос от всего, что я предлагала. Даже от тех перспективных мужчин, с которыми я знакомила тебя.
— Они не подходили мне.
— А султан Абу-ль-Рахим ас-Сандалани, по-твоему, подходит?! Я не знаю, что у тебя на уме, но все твои надежды кажутся утопией. Ты слепо веришь человеку, который, возможно, даст тебе…
— Оставь Рахима в покое, — резко перебила Луиза, всем своим существом противясь говорить о человеке, которого любила.
Но графиня не унималась.
— Твои мечты наивны и несбыточны. В итоге ты останешься с разбитым сердцем и пустым кошельком. Не рассчитывай, что ты сможешь получать от меня приличное содержание. Я обязана поддерживать в должном виде замок, на мне огромное имение, я вынуждена считать каждый фунт!
— Пусть все идет само собой, мама, — вставила Луиза, намереваясь прекратить их бурную беседу.
— Нет, ты только послушай, что ты говоришь! Ты закрываешь глаза на реальное положение вещей. Не знаю, как долго вы с ним уже близки, но за все это время он сказал хоть раз, что любит тебя?
Рахим никогда не говорил об этом, но это не имело значения, потому что Луиза знала, что он любит ее. О любви не говорят, если любят. Как только мать не понимает этого? Вот и сейчас он ждал ее, чтобы показать и доказать свою любовь снова и снова. Правда, когда-то она спросила его, не утратил ли он способности любить. Султан ответил, что это чувство было успешно изжито им. И все же он ждал того момента, когда она сама захочет близости с ним. Захочет…
Холодный пот вдруг прошиб Луизу. Рука непроизвольно потянулась к изумрудному ожерелью. Оно мешало ей, душило ее.
— Значит, о его любви к тебе не было сказано ни слова, — со странным удовлетворением подытожила мать, так и не дождавшись от дочери ответа. В ее голосе чувствовались победные нотки, произнесенные слова звучали как приговор, не оставлявший никакой надежды. Луиза захотела возразить, но печаль и искренняя симпатия во взгляде матери больно обожгли дочь.
— Вы когда-нибудь говорили о вашем будущем? — задала она еще один болезненный для Луизы вопрос.
Как бы защищаясь, Луиза подумала, что Рахим будет с ней вместе еще полгода. За это время многое может измениться в жизни. Вдруг ей удастся пробудить в нем любовь, а не просто страсть? И хотя она искренне верила в это, со мнения уже начали жечь ее.
— Луиза, что на самом деле султан обещал тебе? — настаивала графиня, стремясь выяснить все до конца.
Луиза вспомнила слова султана, что он не дает пустых обещаний, и нахмурилась. Они были любовниками всего десять дней, и еще не пришло время обещаний. Нет, он не станет думать над этим. Ее мать судит об их отношениях с Рахимом, не зная, что лежит в их основе. Все, она больше не будет слушать ее.
— Итак, ни признаний в любви, ни планов на будущее, никаких обещаний, — резюмировала мать, загибая пальцы на руке. — Прислушайся к голосу разума, Луиза!
— Нет! — отрезала Луиза. — Только не твоего разума, мама. Ты все разложила по полочкам, все объяснила мне. Ты хотела, как лучше. Прости, я не оценила твоих слов и сделаю собственный выбор. Спасибо за заботу и спокойной ночи.
Луиза быстро пошла к двери, стремясь опередить мать.
— Луиза, я же пытаюсь помочь тебе! — страдальчески воскликнула графиня.
Дочь остановилась, уже взявшись за ручку двери. Она верила, что ее мать искренна, стремясь оградить и защитить ее от надвигающейся беды, но…
— Мне жаль, мама, — тихо произнесла Луиза, оглянувшись назад. — Прости меня за все. Счастливого тебе Рождества. Мне пора идти, меня ждет Рахим.
И она ушла, не чувствуя ни радости, ни облегчения от разговора с матерью. Зато вопросы теперь терзали ее. Сердце Луизы болело и боялось даже надеяться. Доверие… Рахим строил их отношения на абсолютном доверии. При виде султана у нее подкосились ноги: он стоял в конце зала и разговаривал с дворецким. Значит, машина уже ждет. Им сейчас снова откроется закрытый от посторонних глаз их волшебный мир любви? Сердце заколотилось сильнее, пульс участился. Нет, для него она не просто очередная любовница!
Рахим обернулся и, заметив ее, пошел к лестнице, источая силу, целеустремленность и уверенность. Он говорил, что всегда старается уравнять все, что дает, с тем, что берет взамен, и гордился своей честностью. Как же тогда вписываются изумруды в систему правил этой игры? Что они символизируют? Султан протянул ей руку. Его взгляд притягивал как магнит и выражал восхищение и мощное влечение, жажду быть с ней и только с ней. Но любит ли он ее? Будет ли любить всегда? Сомнения вихрем пронеслись у нее в голове, а впереди ждала рука Рахима, открыто предлагавшего себя, и единение, о котором Луиза мечтала весь вечер. С чувством неотвратимости она приняла приглашение. Что еще ей оставалось? Ведь она любила Рахима, и он был ее миром.
