Этого не может быть! Она медленно повернулась и увидела человека, вбежавшего в холл. Волосы у него были всклокочены, глаза беспокойно бегали, словно искали кого-то.

— Габриэль…

— Рэйчел. Слава Богу!

Их голоса слились в этом едином возгласе облегчения.

— Ты жив!..

Никакая сила на земле не могла бы сейчас остановить ее стремительный бросок вниз по лестнице, через три ступеньки, прямо к нему в объятия.

— С тобой действительно все в порядке? — задыхаясь, проговорила Рэйчел, когда он ослабил руки, чтобы она смогла набрать в легкие воздуха.

— Со мной? — Голос Габриэля звучал удивленно. — Конечно, все в порядке. Это ты заболела.

— Нет. — Рэйчел решительно тряхнула головой. — Это ты! Был телефонный звонок. Кто-то звонил от имени мамы. Она просила передать, что ты болен — тяжело. Что-то случилось…

— С твоим сердцем, — закончил за нее Габриэль, и Рэйчел замолчала от растерянности. — Такое же сообщение отправили и мне, но о тебе. Но если не ты звонила…

— Не я! Я никогда…

— Тогда кто же, черт побери?

— Я.

Голос раздался откуда-то со стороны; он был тихий и твердый. Рэйчел оглянулась и увидела, как из-за двери в гостиную в холл вышла женщина.

Высокая, стройная и элегантная, в простом зеленом платье, Кэсси Элиот выглядела бледной и напряженной, но милой, как всегда. Ее большие карие глаза блестели, длинные темные волосы свободно спускались на плечи.

— Кэсси? — резко произнес Габриэль. — Что?..

Он сделал шаг вперед, чтобы взять ее за руку, но Кэсси остановила его.

— Я послала эти сообщения, Габриэль, — вам обоим. Прошу прощения, если потревожила, но мне нужно было знать. Нужно было убедиться, что мои подозрения — правда.

— Твои подозрения… — эхом повторил Габриэль.

Он знает, о чем она говорит, подумала про себя Рэйчел и лишь тут поняла, что глаза у Кэсси блестят от слез.

— Я была уверена, что спрашивать бесполезно — ты все равно ничего не сказал бы мне. — Она улыбнулась. — Ты очень старательно пытался скрыть все это, но я сразу поняла, что что-то не так. Я, знаешь ли, не дура, и мне скоро стало ясно, что весь твой интерес к свадьбе, к нашей будущей жизни — всего лишь прикрытие, твое сердце было не со мной. Я знала, что есть другая.

— Кэсси… — попробовала вставить слово Рэйчел, когда Габриэль только закусил губу, но Кэсси остановила ее мягкой улыбкой.

— Ты знаешь, что он говорит только о тебе? Рэйчел здесь, Рэйчел там. Эскизы Рэйчел, платья Рэйчел, прически Рэйчел.

— Я уверена, он не имел в виду…

Рэйчел снова попыталась что-то объяснить.

— А я уверена, имел! — возразила Кэсси с горькой усмешкой. — Он любит тебя, но он еще такой милый дурачок и не понимает, что происходит с ним. Что это, Габриэль? — Ее карие глаза посмотрели на его потемневшее, непроницаемое лицо. — Когда вы жили вместе, то были слишком молоды и не замечали, что происходит?

— Кэсси — нет!

Испуганное восклицание Габриэля обожгло оголенные нервы Рэйчел, сорвало еще один слой кожи. И сам Габриэль выглядел ужасно, словно действительно был болен. Только Кэсси сохраняла спокойствие.

— Разумеется, Габриэль, — проговорила она, — я с самого начала знала, что ты не любишь меня так, как я тебя люблю. Я подозревала, что есть другая, но думала, что она не ответила на твою любовь и разбила тебе сердце. Потом, когда я познакомилась с Рэйчел и увидела вас вместе, я уже не сомневалась, что другая — это она. — Кэсси перевела взгляд на Рэйчел и даже понимающе ей улыбнулась. Рэйчел почувствовала укол совести. — Но одного я понять не могла. Она тебя, совершенно очевидно, тоже любит. Ты любишь, не так ли?

Она обратилась к Рэйчел, и та не смогла слукавить:

— Да, но…

Кэсси прервала ее:

— И вот теперь, узнав все это, я никогда не встану между вами. Не могу только понять, что это — глупая борьба или дурацкая гордость? Я задумала небольшое испытание и послала вам обоим сообщения, потом приехала сюда и стала ждать. Миссис Рейнольдс впустила меня. Если раньше и оставались сомнения, то они испарились, едва я увидела ваши лица: вы не просто любите друг друга, вы — одна душа.

Кэсси остановилась. Потом подошла к Габриэлю и сняла с пальца обручальное кольцо.

— Я не могу выйти за тебя, Габриэль. Не могу, потому что знаю, что не сделаю тебя счастливым. Так будет лучше, — торопливо прибавила она, жестом предупреждая его протест. — Поверь, я знаю, что так будет лучше.

Лишь когда Габриэль протянул руку, чтобы взять кольцо, Рэйчел поняла, что он согласился со своей невестой. Жизненные силы словно оставили его, и только лихорадочно горящие глаза еще жили на его мертвенно-бледном лице. Взяв кольцо, он долго разглядывал бриллиант, сверкающий, словно слеза.

— Я пытался сделать тебя счастливой, — проговорил он наконец хриплым и неуверенным голосом.

— Я знаю, — вздохнула Кэсси. — Именно — «пытался».

Она быстро поцеловала его во ввалившуюся щеку, потом подняла голову и посмотрела в глаза Рэйчел.

— Присматривай за ним, — тихо проговорила она. — Обещай мне.

Рэйчел дважды пыталась ответить, но голос ей не повиновался.

— И ты, Габриэль, — обратилась к нему Кэсси. — Смотри на вещи более трезво. В конце концов, Рэйчел не твоя настоящая «младшая сестренка», как ты называл ее. Она тебе не родственница и сейчас уже выросла. Она любит тебя. Ты любишь ее. Будьте счастливы!

Рэйчел не видела, как ушла Кэсси, потому что ее взгляд был прикован к Габриэлю — к его невидящим глазам, к бесцветным щекам, к жесткой складке у рта. Он стиснул кольцо в руке и отшвырнул его, как будто оно жгло ему ладонь.

Его молчание пугало ее сильнее, чем его неудержимый гнев. Она инстинктивно протянула руку, но не успела коснуться — он отскочил в сторону, словно у нее из пальцев капала расплавленная сталь.

— Нет! — Это был рев пойманного дикого зверя под ножом охотника. — Не прикасайся больше ко мне! Если у тебя есть разум, Рэйчел, лучше уйди — немедленно — и не возвращайся, пока я не уеду.

— Уедешь?

Конечно, она знала, что это неизбежно, но сердце отказывалось это признать.

— Куда уедешь?

— В Нью-Йорк — в Калифорнию — к черту! Куда угодно, только чтобы больше никогда не встречаться!

Ей хотелось кричать, обхватить его руками, умолять остаться, не бросать ее одну. Но, посмотрев ему в лицо, она увидела, что он на краю пропасти.

Кэсси была щитом, буфером, преградой между ним и ею. Но вот Кэсси ушла, и им нельзя было больше оставаться наедине, вместе.

Не говоря ни слова, Рэйчел повернулась и пошла к выходу. Она шла навстречу своему унылому и одинокому будущему, и слезы на ее лице смешивались с дождем, который в этот мокрый, ненастный день полил еще сильнее, едва она вышла за дверь.

Звонок в дверь — это было то, что Рэйчел хотела меньше всего услышать.

Она только что еле добралась до дома после совершенно невозможного дня на работе. Весь день приходилось делать вид, что она слушает, смотрит и интересуется делами. В конце концов она сдалась и, сославшись на головную боль, сбежала, чтобы немного прийти в себя.

Когда Рэйчел добралась до дома, голова действительно разболелась. К счастью, матери дома не оказалось. Габриэля тоже. После безумных событий предыдущего дня он строго придерживался выработанной тактики и отсутствовал, когда она была дома. Рэйчел знала, что так будет до тех пор, пока он не вернется в Америку. На этот раз навсегда. Он уже заказал билеты, но не сказал, когда именно улетает.

Она запила чаем пару таблеток и уже готова была расположиться на диване, когда раздался этот звонок. Громко застонав, Рэйчел решила не реагировать на него.

Дверь открыла миссис Рейнольдс. Услышав, как она проговорила: «Мисс Амис дома, если вам угодно зайти», Рэйчел поняла, что покоя ей сегодня не будет.

— Миссис Тирнан! — объявила домоправительница минуту спустя.

Миссис Тирнан? Мать решила позвонить в собственную дверь и доложить о своем прибытии?