Однако расстояние до берега, к которому он так стремился, было в четыре раза больше, чем то, которое отделяло его от лодки немца. Несчастный греб изо всех сил, но тщетно: преследователи неумолимо настигали его.

— Это негр-абака, — негромко сказал один из ниам-ниам. — Я узнаю его по прическе.

— Стой! — крикнул незнакомому гребцу Шварц, но тот словно не слышал оклика. Для острастки немец хотел было стрельнуть в воздух, но побоялся, что выстрел может услышать кто-либо из людей фельдфебеля, находящийся на берегу озера. К тому же ниам-ниам налегли на весла и уже вот-вот должны были догнать беглеца.

Когда между лодками оставалось не более тридцати локтей, Шварц приставил к щеке свое ружье и пригрозил:

— Остановись, иначе я пристрелю тебя!

Негр наконец повиновался и обессиленно поник, еле живой от усталости. Дыхание его было прерывистым, а грудь высоко вздымалась. Шварц подвел свою лодку еще ближе и спросил:

— Кто ты такой?

— Я Хали, — на ломаном арабском языке ответил негр.

— Из какого племени?

— Абака.

— Где ты живешь?

— Там, у воды, — негр показал рукой на правый, восточный, берег озера.

— Один?

— Все абака живут там посреди поля.

— Куда ты сейчас едешь?

— Хали нельзя это говорить.

— Почему?

— Ему запретить.

— Кто?

— Хали тоже нельзя сказать об этом.

— Можешь не говорить, я и сам знаю кто. Тебе запретил белый человек?

— Откуда это знать?

— К вам приходили пять арабов? — спросил Шварц, оставляя без внимания вопрос негра. По его удивленному лицу немец понял, что попал в точку. Он немного помолчал, разглядывая своего собеседника. Это был еще молодой, высокий и полный сил человек. Лицо его было очень приятным, если бы его не обезображивала страшная опухоль размером с мужской кулак.

— Один из этих людей был очень длинным и очень худым, так? — снова заговорил Шварц через некоторое время.

— Откуда мне это знать? — повторил негр.

— Он послал тебя на ту сторону озера, к заливу?

— Зачем спрашивать, если ты уже знать?

— Я знаю только, что ты посланец этого человека, и хочу, чтобы ты рассказал мне, что ты должен передать солдатам на том берегу.

— Нет, нет, это нельзя сказать!

— Почему?

— Тогда Хали будет умереть!

— Понятно. Ну-ка, перейди на нашу лодку!

— Почему перейди? Хали отпустить! — испуганно пролепетал негр.

— Не бойся, мы ничего тебе не сделаем. Я хочу подарить тебе немного еды и табаку, а потом ты снова будешь свободен.

При слове «табак» лицо человека просияло, и он спросил:

— Куда Хали должен идти с вами?

— На наш корабль, который стоит тут неподалеку.

— Корабль? — снова обеспокоился Хали. — Иметь три корабля? Дахабия и два нуквер?

— Нет, — возразил Шварц, отметив про себя предусмотрительность Абуль-моута. — У нас не три, а пять кораблей.

— Это хорошо, очень хорошо! Если бы вы имели только три корабля, то были плохие люди.

— Мы хорошие люди, и ты сам скоро в этом убедишься. Я не только дам тебе табак, но и вылечу тебя. Эта опухоль на твоей щеке, наверное, причиняет тебе сильные боли?

— Очень, очень сильные! У многих из нас есть опухоли.

— Как же вы с ними боретесь?

— Мы их мочим горячей водой.

— Этого недостаточно. От воды червь в опухоли только еще глубже проникает в кожу. Я покажу тебе, как нужно его удалять.

— Тогда Хали хотеть пойти с тобой. Табак получать и червя лечить! Бежать скорее на корабль!

Негр прыгнул в шлюпку Шварца, привязал к ней свой челн, и ниам-ниам стали править к дахабии.

Филария — гвинейский, или мединский, червь — называется в Судане «френдит». Он толщиной со скрипичную струну, а в длину может достигать двух метров. Его личинки попадают в организм человека вместе с питьевой водой, а потом червь начинает путешествовать по всему телу, и в месте его выхода наружу образуются толстые гнойники. Иногда в одном-единственном глотке грязной воды может содержаться несколько личинок этих животных, и горе тому несчастному, которому придется сделать этот глоток! Вскоре его руки, ноги, грудь и спина превратятся в сплошную красную, распухшую массу, покрытую язвами и нарывами. Эти нарывы причиняют больному ужасные страдания и очень часто влекут за собой смерть. Когда гнойники образуются на лице, это особенно опасно, и Шварц видел, что негру необходимо немедленное хирургическое вмешательство, иначе он обречен. Хали охотно поднялся на борт дахабии, и Шварц повел его в свою каюту, чтобы ножом вскрыть ему опухоль. Эту операцию следует производить с величайшей осторожностью, дабы ни в коем случае не разрезать филарию. Для того, чтобы совсем удалить червя, его нужно постепенно накручивать на небольшую щепочку — эта неприятная процедура обычно занимает несколько дней. Шварц поймал голову червя, крепко привязал к щепочке переднюю часть его тела, чтобы он не мог выскользнуть, и объяснил больному, как он должен действовать дальше.

— Это очень хорошо! — одобрительно сказал негр. — Червя не будет, и Хали станет здоровый. Хали и другим сказать, как червя вынимать. Но теперь дать ему и табак.

Ему тотчас выдали желанный табак, и, хотя его было совсем немного, Хали подпрыгнул от радости и восторженно вскричал:

— Ох, ох, ах! Теперь Хали курить и быть гордым, потому что у других нет такой табак. Белый человек хороший есть, не такой злой, как люди на дахабии и двух нуквер!

— А что это за люди такие? — непринужденно поинтересовался Шварц.

— Это ловцы рабов и воры!

— Так сказал длинный, тощий араб? — поддерживал беседу предводитель «воров».

— Да, он.

— Когда этот человек пришел в вашу деревню?

— Немного время раньше вас.

— Он все еще там?

— Нет.

— Куда он пошел со своими пятью товарищами?

— Все время по реке, дальше, на юг.

— А ты знаешь, кто он такой?

— Бедный человек. У него все забрать воры, которые хотят тоже к заливу, где солдаты, и все у них похитить. Поэтому Хали поплыл туда, им это сказать.

— Ты должен сказать и то, что тебя послал высокий человек?

— Нет, это промолчать.

— Но они же спросят тебя, откуда ты знаешь про воров?

— Тогда Хали сказать, он случайно пришел. Он видел три корабля, он слышал, говорили воры на берегу, и они сказать, к заливу идти хотеть.

— А что тот человек дал тебе в награду?

— Ничего. Он сказал, солдаты что-то мне дадут. Может быть, мне дадут водки, тогда Хали очень счастлив быть.

— Ты так любишь ее пить?

— Ох, ох, ах, очень!

При этих словах обезображенное лицо негра засветилось блаженством.

— У меня тоже есть водка, настоящая, хорошая водка. Ты хотел бы ее попробовать?

— Да, очень, очень, очень хотел!

Шварц получил в подарок от мидура Фашоды несколько бутылок крепкой араки. Сейчас он достал одну из этих бутылок, налил доверху большой стакан, отвел негра в укромный уголок, где никто не мог тому помешать, и оставил его наедине с его любимым напитком. По расчетам немца, крепкая виноградная водка должна была быстро подействовать на Хали и погрузить его в глубокий сон.

Когда Шварц отошел от негра, Пфотенхауер, который молча присутствовал при операции и последовавшим за ней разговором, с улыбкой заметил:

— Ну, нынче старик-фельдфебель навряд дождется нашего червивого друга, потому этот посланец, как пить дать, продрыхнет до десятых петухов.

— Этого я и добивался, — ответил Шварц. — Мне не хотелось силой задерживать бедного малого, и я решил помешать ему с помощью его любимой араки.

— Стало быть, Абуль-моут был на той стороне, в деревне абака. Теперь он, ясное дело, захочет перейти реку выше по течению и сразу повернуть в Омбулу. Что ж, мы, может, еще и успеем его обойти!

— Я очень на это надеюсь. Правда, эту ночь нам придется провести возле залива, но я думаю, что и Абуль-моут с наступлением темноты сделает привал.

— Жалко, что мы теперь должны топать пешим порядком. Очень уж медленно мы движемся.