Я сидел на постели, рассматривал записку и гадал: может ли слово «ВОВРЕМЯ» означать — до того, как произошел «несчастный случай», и является ли «ТО, ЧЕМ ОН ИНТЕРЕСУЕТСЯ», чем-то имеющим отношение к налоговым документам моей матери.

Потом еще раз взглянул на записку. Экспертом-почерковедом я не был, но послание, адресованное Стелле Бичер, было написано в том же стиле и на бумаге того же типа, что и записка от шантажиста, которую я обнаружил на письменном столе матери.

В четверг вечером, в семь сорок пять, я с бутылкой вполне приличного красного вина отправился из конюшен Каури в Лэмбурн-холл, на скромный домашний ужин с Изабеллой и ее гостями. Я жаждал сменить обстановку и компанию.

Как я и предполагал, ужин оказался вовсе не таким уж скромным, как уверяла Изабелла. И вместо джинсов на ней было плотно прилегающее черное платье, очень выгодно подчеркивающее все изгибы ее изящной фигуры. Оставалось лишь радоваться своей предусмотрительности, тому, что надел пиджак и галстук, хотя пиджак и галстук я всегда надевал на званые обеды, куда приглашались офицеры, в особенности — на уик-энды. Привычка не позволила мне одеться к ужину на кухне неформально. Британская армия всегда отличалась официозностью в манерах.

— Том! — воскликнула она, открыв мне дверь и принимая бутылку вина. — Как мило с твоей стороны! Входи же, знакомься!

Я проследовал за ней через холл, мимо кухни, навстречу громкому гулу голосов. В столовой уже было полно народу. Изабелла взяла меня под руку и подтолкнула навстречу гостям, которые, казалось, говорили все разом.

— Ивен, — обратилась она к светловолосому мужчине лет сорока. — Ивен! — вскричала она и ухватила его за рукав. — Хочу познакомить тебя с Томом. Том, это Ивен Йорк. Ивен, Том.

Мы обменялись рукопожатием.

— Том Форсит, — представился я.

— Ага! — драматично воскликнул он, резко развел руками и едва не вышиб бокал у кого-то из гостей, оказавшегося у него за спиной. — Послушай, Джексон, в наши ряды затесался шпион.

— Шпион? — удивилась Изабелла.

— Да, — сказал Ивен. — Чертов шпион из конюшен Каури. Пришел выведывать наши секреты по подготовке к субботе.

— Вы, должно быть, имеете в виду скачки на приз «Дух Игры», — заметил я. Челюсть у него так и отвалилась. — Сайентифик будет бежать, так что шансов у вас никаких.

— Ну вот, пожалуйста, — прогудел он, — что я вам говорил? Он самый настоящий шпион! Расстрельную команду сюда! — Он громко рассмеялся собственной шутке, остальные подхватили этот смех. Как мало он знал!..

— Где тут шпион? — осведомился высокий мужчина, он проталкивался ко мне через толпу.

— Знакомься, Том, — сказала Изабелла. — Мой муж Джексон Уоррен.

— Очень рад, — сказал я, пожал протянутую мне руку и от души понадеялся, что он не замечает зависти в моем взгляде. Зависти, что ему удалось залучить в свои сети прекрасную Изабеллу.

Джексон Уоррен не производил впечатления человека, страдающего раком простаты. Я знал, что ему шестьдесят один, успел посмотреть в Интернете, и при этом ни единого седого волоска в густой шевелюре. Может, красится, не без злорадства предположил я. Или же женитьба на юной и прекрасной женщине помогла сохранить молодость?..

— Так вы пришли шпионить за нами или Ивеном? — шутливо спросил он, чем вызвал новый взрыв смеха.

— И за ним, и за вами, — пошутил я, однако сразу же понял, что неверно оценил момент.

— Надеюсь, не для воскресных газет, — заметил он, улыбка тотчас исчезла, а в глазах читался упрек. — Хотя… одним негодяем больше, одним меньше, не вижу разницы. — И он снова хохотнул, но глаза смотрели холодно, а лицо сохраняло серьезное выражение.

— Прекрати, дорогой, — вмешалась Изабелла. — Расслабься. Никакой Том не шпион. На самом деле он настоящий герой.

Я строго покосился на нее, словно хотел сказать: «Нет, только не это!» Но намека моего она не поняла.

— Герой? — удивился Ивен.

Изабелла уже хотела объяснить, но тут вмешался я.

— Изабелла преувеличивает, — торопливо вставил я. — Да, служил в армии, но это все. И был в Афганистане.

— Неужели? — воскликнула красивая женщина в платье с низким вырезом. — Наверное, там было очень жарко?

— Да нет, не очень, — ответил я. — Очень жарко летом, а зимой чертовски холодно, особенно по ночам. — «Доверяй британцу, когда разговор заходит о погоде».

— Ну а боевые действия видели? — спросил Ивен.

— Немного, — сказал я. — Правда, в последний раз пробыл там всего пару месяцев.

— Значит, бывали и прежде? — спросил Ивен.

— Я в армии с семнадцати лет, — ответил я. — Так что много где успел побывать.

— А в Ираке были? — не отставала женщина в платье с декольте.

— Да. В Басре. Ну и еще в Боснии и Косово. В современной армии всегда найдут, чем занять солдата, — усмехнулся я.

— Как интересно! — протянула она.

— Бывает и интересно, — согласился я. — Но только недолго. А так по большей части сплошная скука. — «Самое время сменить тему», — подумал я. — Скажите-ка, Ивен, много тренируете лошадей?

— Ну вот, пожалуйста, — заметил он. — Я же говорил, самый настоящий шпион.

Все мы дружно расхохотались.

Красивая декольтированная женщина оказалась женой Ивена, Джулией, и за столом, вернее, за одним из больших столов, накрытых в просторной столовой коттеджа, сидела рядом со мной.

По другую руку, слева от меня, разместилась миссис Толерон, довольно утомительная дамочка с седыми волосами, которая, не умолкая ни на секунду, рассказывала о том, какие успехи в бизнесе делает ее замечательный муж. Она даже представилась — миссис Мартин Толерон, — точно я должен был знать имя ее супруга.

— Вы, должно быть, слышали о нем, — сказала она и искренне изумилась, что я не слышал. — Он был главой «Толерон пластике», пока мы не продали компанию буквально несколько месяцев назад. Это было во всех газетах, и по телевизору тоже показывали.

Я не стал говорить ей, что несколько месяцев назад отчаянно сражался за собственную жизнь в госпитале Бирмингема и в то время деловые новости не слишком меня волновали.

— Мы были крупнейшими производителями пластиковых дренажных труб в Европе.

— Вот как? — Я изобразил удивление и с трудом подавил зевок.

— Да, — ответила она, ошибочно приняв ответ за выражение интереса. — Мы делали белые, серые или черные трубы огромной длины. Целые мили и мили этих самых труб.

— Слава богу, что есть дождь, — заметил я, но шутки она не поняла.

И как только представилась возможность, я, стараясь не показаться грубым, все же умудрился переключить свое внимание с пластиковых дренажных труб на Джулию, сидевшую справа.

— Так сколько же лошадей тренирует Ивен? — спросил я, пока мы угощались лазаньей и чесночным хлебом. — Он мне так и не сказал.

— Где-то около шестидесяти, — ответила она. — Но они постоянно прибывают, так что мы подумываем купить участок Вебстера.

— Вебстера?..

— Вы должны знать, есть такое местечко на склоне холма, неподалеку от дороги на Вэнтейдж. Там тренировал своих лошадок старина Ларри Вебстер, он умер пару лет тому назад. Вот уже несколько месяцев, как участок выставлен на продажу. Слишком уж высокую заломили цену, и потом там многое надо переделать. Ивен мечтает открыть вторые конюшни, лично меня вполне устраивает то, что мы имеем. — Она вздохнула. — Ивен все время жалуется на то, как нам тесно, но не в состоянии отказать новым владельцам. — Она устало улыбнулась.

— Что ж, ему повезло, что при нынешней экономической ситуации есть столько желающих, — заметил я.

— Да, конечно, — согласилась она. — Многие тренеры едва сводят концы с концами. Только и слышу жалобы от их жен во время скачек.

— А вы часто бываете на скачках?

— Не так часто, как прежде, — ответила она. — Ивен последнее время так занят, что мы с ним почти не видимся, ни на скачках, ни дома.

И она снова вздохнула. Очевидно, деловой успех не всегда сопутствует семейному счастью, по крайней мере, в случае с миссис Йорк.