– Конечно, дочка.

Эмма залезла на отцовскую сторону. Грейс накрыла ее одеялом и крепко прижала к себе, не сводя глаз с будильника. Ровно в семь часов – она видела, как поменялись цифры с 6:59, – Грейс поддалась панике.

Джек никогда прежде не делал ничего подобного. Будь это обычная ночь, если бы он зашел и сказал, что едет за продуктами, если бы перед уходом отпустил двусмысленную шутку насчет арбузов и бананов, что-нибудь смешное и неприличное, она бы уже сто раз позвонила в полицию.

Но события прошлой ночи нельзя назвать нормальными: сначала фотография, затем – его реакция. И ведь даже не поцеловал на прощание.

Эмма зашевелилась под одеялом. Через несколько минут вошел Макс, потирая кулачками глаза. Обычно завтрак готовил Джек, он был ранней пташкой. Грейс на скорую руку соорудила еду, нарезав банан в кукурузные хлопья, ловко уходя от ответов на вопросы, куда делся папа. Пока дети жевали хлопья, она тихо прошла в комнату Джека и позвонила ему в офис. Трубку никто не поднял – было еще очень рано.

Натянув костюм мужа, она проводила детей к остановке школьного автобуса. Эмма раньше всегда обнимала ее, прежде чем сесть в автобус, но с некоторых пор стала стесняться, наверное, повзрослела. Девочка торопливо поднялась в салон, и Грейс оставалось лишь пробурчать себе под нос насчет кое-кого, кто стесняется обнять мать, но обязательно прибегает под мамино крылышко, испугавшись ночью. Макс обнял маму, но коротко и с заметной неохотой, протопал по ступенькам, и дверь с громким воздушным выдохом закрылась, словно проглотив мальчишку.

Грейс как щитком прикрыла глаза от солнца ладонью и привычно провожала автобус взглядом, пока он не свернул на Брайден-роуд. Даже сейчас, спустя столько времени, ей страшно хотелось кинуться в «сааб» и поехать следом, просто чтобы убедиться, что эта непрочная коробка из желтой жести довезет детей до школы в целости.

Что же случилось с Джеком?

Она пошла было в дом, но при мысли о Джеке свернула к «саабу», припустила бегом, быстро села за руль, и машина сорвалась с места. Автобус она нагнала на Хайтс-роуд и ехала за ним до школы Уиллард. Въехав на парковку, она дождалась, пока из автобуса вышли Эмма и Макс, сгорбившись под тяжестью ранцев, и смотрела им вслед, едва сдерживая знакомую нестерпимую нежность. Грейс подождала, пока они пройдут по дорожке к крыльцу, поднимутся и исчезнут за школьными дверями.

И тут, впервые за все это время, она заплакала.

Грейс ожидала, что полицейские будут в штатском и приедут непременно вдвоем. Один окажется суровым и резким опытным служакой, другой – молодым и симпатичным агентом, так всегда показывают в фильмах. Однако местный коп приехал один, в форме патрульного и на соответствующей машине.

Он представился как Дейли и действительно оказался молодым. Даже очень молодым, с редкими прыщами на лоснящихся, пухлых, как у младенца, щеках. Он, видимо, много качался в спортзале – края коротких рукавов рубашки перетягивали раздутые бицепсы. Дейли держался с вынимающим душу терпением и изъяснялся монотонной скороговоркой сельского блюстителя порядка, втолковывающего первоклашкам правила безопасной езды на велосипеде.

Он приехал через десять минут после звонка по обычному – не экстренному – номеру вызова полиции. Вообще, как сказал ей диспетчер, по таким случаям они приглашают в отделение и просят заполнить форму заявления, но Дейли случайно оказался в том районе и смог заехать по пути. Грейс опять повезло.

Присев у кофейного столика, полицейский достал чистый бланк анкеты, щелкнул кнопкой ручки и начал задавать вопросы.

– Имя пропавшего?

– Джон Лоусон. Но все зовут его Джек.

– Адрес и телефон?

Грейс продиктовала.

– Место рождения?

– Лос-Анджелес, Калифорния.

Полицейского интересовали рост, вес, цвет глаз и волос, пол (ей-богу, он спросил пол Джона Лоусона), наличие шрамов, родинок, татуировок и возможное местонахождение.

– Я не знаю, – сказала Грейс. – Поэтому и позвонила в полицию.

Дейли кивнул.

– Ну, он у вас мужчина совершеннолетний…

– Что?

– Я говорю, он взрослый.

– Разумеется.

– Это усложняет дело.

– Почему?

– У нас новый порядок заведения дел о пропавших, буквально пару недель назад ввели.

– Извините, я ничего не понимаю…

Дейли театрально вздохнул.

– Чтобы занести кого-то в разыскную базу данных, нужно, чтобы человек подходил по ряду критериев. – Коп пододвинул к себе другой листок бумаги. – Ваш муж инвалид?

– Нет.

– Он в опасности?

– Что вы имеете в виду?

Дейли прочитал с листа:

– «Лицо, достигшее совершеннолетия, которое считается пропавшим или находится в обществе другого человека в обстоятельствах, указывающих, что его/ее безопасность под угрозой».

– Не знаю, я же вам говорю, он уехал сегодня ночью и…

– Значит, нет, – заключил Дейли, просматривая листок до конца. – Пункт номер три. Удержание против воли. Похищение или насильственный увоз.

– Не знаю.

– Понятно. Пункт номер четыре. Жертва катастрофы – ну, там, пожар, падение самолета…

– Нет.

– И последняя категория – несовершеннолетние… Это мы уже обсудили. – Он опустил листок. – Вот в этом и дело. Нельзя объявить человека в розыск, если он не подходит ни под одну из этих категорий.

– Значит, если кто-то пропадает, вы ничего не делаете?

– Я бы так не говорил, мэм.

– А как бы вы сказали?

– У нас нет доказательств, что произошло нечто противозаконное. Если мы получим какие-нибудь доказательства, немедленно заведем дело и начнем расследование.

– Еще раз: значит, сейчас вы ничего предпринимать не станете?

Отложив ручку, Дейли подался вперед, упираясь локтями о колени, и шумно вздохнул:

– Могу я говорить с вами откровенно, миссис Лоусон?

– Будьте так любезны.

– В большинстве подобных случаев – я бы даже сказал, в девяноста девяти из ста – муж просто загулял. Наверняка имеется любовница. Мужчина сам не хочет, чтобы его нашли.

– Уверяю вас, здесь совершенно другое дело…

Дейли кивнул:

– И в девяноста девяти случаях из ста именно эту фразу мы слышим от супруги.

Снисходительный тон понемногу вывел Грейс из себя. Ей и без того неловко было откровенничать с таким сопляком. Она о многом умалчивала, словно боясь, что, если расскажет правду, предаст Джека. Да и как бы это прозвучало? «Понимаете, я нашла странное фото в пачке наших снимков, полученных в фотоателье, мы снимались в яблоневом саду в Честере, а Джек сказал – это не он, снимок действительно старый, ничего не разглядишь, а потом муж ушел из дома, ничего не объяснив…»

– Миссис Лоусон?

– Да?

– Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да. Что у меня не происшествие, а готовый анекдот – муж завел любовницу, а жена пытается с полицией вернуть его в лоно семьи. Вы это пытаетесь сказать?

Дейли не обиделся.

– Пожалуйста, поймите нас правильно. Мы не можем начать поиски, пока не получим доказательств, что совершено преступление. Таковы правила, установленные NCIC. – Он указал на листок бумаги и расшифровал с большим пиететом: – Национальным центром информации о преступлениях.

Грейс с трудом сдержалась, чтобы не сказать лишнего.

– Даже если найдем вашего мужа, мы не сообщим вам о его местонахождении. У нас свободная страна, а он совершеннолетний. Мы не можем насильно вернуть его домой.

– Я в курсе.

– Но мы можем сделать кое-какие запросы, осторожно навести справки…

– Великолепно.

– Скажите марку и номер машины.

– «Форд-виндстар».

– Цвет?

– Темно-синий.

– Год выпуска?

Грейс не помнила.

– Номер?

– Начинается на букву «м»…

Дейли поднял голову. Грейс почувствовала себя полной дурой.

– Документы на машину у меня наверху, сейчас посмотрю.

– За проезд по платным шоссе платите карточкой для оплаты проезда через электронный терминал?