— Ты решила сама приехать в Петербург? — обратился я к Агафье, так и не ответив другу. — Что ж, дело важное, я понимаю. Добро пожаловать в северную столицу России. Когда-то ты приветствовала меня на Крите, а теперь мой черед…

Как я ни крепился, как ни старался изображать иронию, мой голос ощутимо дрожал. Это был горький юмор. Когда понимаешь, что в любую секунду можешь превратиться в покойника, язык сам собой прилипает к гортани.

— Спасибо за приветствие, — сказала Агафья, и ее глаза блеснули в темноте. — Только между нами есть разница. Я завтра уеду отсюда, а ты со своими друзьями навсегда останешься тут. Тут! — Она слегка притопнула ногой. — Должно же что-то лежать в этой яме после того, как мы вытащим сундуки.

Агафья засмеялась, и я узнал ее голос еще раз. Это был голос жрицы в волчьей маске, которая выкрикивала ритуальные заклинания Великому Червю в пещере, когда меня собирались принести в жертву на каменном алтаре.

Агафья — верховная жрица! Та самая зловещая и беспощадная Тини-ит!

Но я не успел ничего сказать, потому что вновь послышался голос Зои.

— Это ты — Тини-ит? — громко спросила она. — Верховная жрица минойского культа?

Агафья перевела взгляд на Зою и секунду многозначительно молчала.

— Сейчас вы все трое окажетесь вот там, — она кивнула на черную воду в глубокой яме, — и перед этим можете узнать истину.

Она обвела нас взглядом и отчетливо произнесла:

— Да, Тини-ит — это я. Я — сто девяносто восьмая верховная жрица Великого Червя, считая от основания Кносского царства.

Она сказала это медленно и торжественно, осознавая значительность момента. Не так часто любая из этих ста девяносто восьми жриц могла сообщить об этом чужакам…

— Да что тут происходит? — взмолился Вазген. — Кто они? Что тут происходит? Олег, скажи хоть ты!

Стоявшие за Агафьей двое мужчин подняли пистолеты, в свете фонарей сверкнул металл стволов. Вазген был прав: тут глубокое подземелье, так что выстрелов никто не услышит. Место для расправы выбрано идеально.

Интересно, когда нас убьют, то перед тем, как бросить в яму, на наших телах вырежут ножами минойский топорик?

— Ну, кажется, теперь все, — вдруг пробормотала себе под нос Зоя. — Она призналась, и больше пока ничего не нужно. Можно заканчивать.

В темноте я не увидел, какую именно манипуляцию произвела Зоя со своими часиками на левом запястье, но щелчок услышал отчетливо. В следующую секунду наверху, на ночной улице пронзительно взвыли сирены…

Мы находились глубоко в подвале, поэтому вой нескольких сирен доносился сюда едва слышно, но можно было не сомневаться: там, наверху, эти звуки способны поднять из могилы мертвого.

Оцепенели все, кто находился в подвале. Застыли мы с Вазгеном, ошеломленно стояли Агафья и двое ее спутников. Понурый Виктор не шевелился и раньше. Одна лишь Зоя спокойно хмыкнула и неожиданно усмехнулась, глядя мне прямо в глаза.

Через несколько секунд дверь подвала распахнулась и внутрь хлынули лучи света.

Включился динамик, послышалось характерное шипение, а затем голос:

— Здание окружено, сопротивление бесполезно. Выходить по одному с поднятыми руками!

Сирены на улице продолжали надсадно орать, но голос из динамика теперь перекрывал все. Он грохотал под низкими сводами подвала, как голос Судного дня.

— Вас просят любезно выйти отсюда и сдаться законным властям, — перевела Зоя специально для Агафьи. — Говорят, что иначе пристрелят вас как собаку. А верховной жрице Кносского царства не пристала такая смерть. Не правда ли, милочка?

Несмотря на ночь, вокруг храма Всех Скорбящих Радости было светло, как в летний полдень. Фары грузовиков со спецназом, два мощных прожектора, заранее установленные на столбах… Мигалки нескольких милицейских машин придавали цветовой гамме особый колорит.

Агафью с ее спутниками положили лицами в землю рядом с папертью церкви, а над ними с опущенными автоматами встали несколько бойцов.

— Этого тоже возьмите, — сказала негромко Зоя, указав на отца Виктора. — Положите рядом. Он, правда, уже почти готов…

— А этих? — подозрительно спросил невысокий широкоплечий усач в длинном щегольском плаще, посмотрев на нас с Вазгеном. — С этими как быть, Зоя Григорьевна?

— С этими? — Она оглядела нас и усмехнулась. — Пока никак. Впрочем, посмотрим на их поведение.

У Вазгена еще хватило сил длинно выругаться по-армянски, а затем он сел прямо на землю и, обхватив голову руками, стал раскачиваться взад-вперед. Что он бормотал при этом, я не понимал, но могу ручаться — это не были слова любви…

Вокруг суетились люди, но я уже не был способен воспринимать происходящее. Как пьяного, меня под руку повели в сторону, к огромному «шестисотому» с распахнутыми дверцами. Судя по всему, это был штаб операции. Несколько раз я споткнулся, и поддерживавший меня офицер в штатском недовольно буркнул:

— Вы что, слепой?

— Конечно, слепой, — согласился я. — Дайте мне сигарету, я свои потерял.

— Да вот же они, — укоризненно сказал офицер. — Из кармана у вас торчат…

Одну сигарету я сломал, вторую выронил на землю. Затянувшись третьей, я протянул пачку оказавшемуся рядом Вазгену. Тот отрицательно качнул головой и мрачно посмотрел на стоящую рядом Зою.

— Знаешь, Олег, — сказал он, — я теперь все думаю: лучше бы она оказалась минойкой.

— Почему? — спросила Зоя, улыбнувшись. Она-то как раз была в хорошем настроении…

— Ну, убили бы нас, — ответил Вазген, отворачиваясь. — И дело с концом. Атак — стыд, позор. Бабу-агента проглядел!

— Не бабу, а женщину, Вазген Саркисович, — весело поправила Зоя. — И вы совсем не виноваты, не убивайтесь. Вы все сделали хорошо, очень помогли. Правда, Василий Федорович? — обратилась она к мужчине средних лет, судя по выражению лица и дорогому плащу, самому главному.

— О чем вы, Зоя Григорьевна? — спросил он, с неприязнью оглядев нас с Вазгеном.

— Я сказала, что господа частные сыщики очень нам помогли, — пояснила Зоя. — Без Олега и Вазгена все бы не прошло так гладко. Они молодцы. Вы согласны?

Василий Федорович крякнул, но протянул руку: сначала Вазгену, потом мне.

— Генерал Козырев, — сказал он. — Федеральная служба безопасности. Благодарю вас за содействие в проведении спецоперации.

Его стальные глаза остановились на мне, и он спросил:

— Это вы господин Стрижаков? Зоя Григорьевна с самого начала была уверена в том, что вы справитесь с расследованием. Что ж, она оказалась права. Еще раз спасибо.

— С самого начала? — тупо переспросил я. — С какого начала?

— Ab ovo, — усмехнулся генерал. — Зоя Григорьевна с самого начала курировала Димиса Лигуриса. Как только он оказался в Петербурге и заинтересовался рукописями профессора. Нам удалось «подвести» ее к нему, и поэтому Зоя Григорьевна осуществляла наблюдение. Но когда Лигуриса убили, мы поняли, что ситуация выходит из-под контроля. Тут появились вы, и мы вместе решили, что будет неплохо, если вы и займетесь расследованием.

— Почему я?

— Потому что именно вас нанял отец убитого. А вы вышли на нашего агента Зою Некрасову, и она доложила, что вы вполне годитесь для того, чтобы работать под нашим контролем. Она оказалась права.

Генерал улыбнулся в первый и последний раз. Видно было, что ему не терпится закончить разговор и пойти посмотреть на задержанных, на сундуки с золотом. Короче, у него имелись гораздо более интересные дела, чем беседовать с частным детективом — может быть, и неплохим парнем, но уже сыгравшим свою роль и теперь не нужным.

— Знаете, — неожиданно вмешалась Зоя. — Это ведь Олег распутал всю историю с минойцами. Это ему пришло в голову докопаться до Кносского проклятия. Разве не так, товарищ генерал?

Кому нравится признавать чужие заслуги? Только неамбициозным людям, а генералы иными просто не бывают…

— Это так, — неохотно кивнул он. — Конечно, вы правы. Господин Стрижаков весьма грамотно во всем разобрался. Вообще, — он снова пристально взглянул на меня, — вообще мы с большим интересом наблюдали за вашими «ужимками и прыжками». Из некоторых ситуаций вы сумели выбраться с настоящим блеском. Правда, чуть было не погубили однажды нашего спецагента. — Он взглянул на Зою. — Но в целом, я бы сказал… Допрос этого Властоса провели остроумно.