Крики и всплеск спугнул уток, и они, встав на крыло, снялись с места.

Лодка совсем исчезла под водой, Дима выискивал в камышах выпавшее из рук ружье.

Я оглянулся в поисках своих животных — собака была уже на берегу, кошка уверенным баттерфляем приближалась к суше.

Около палатки довольный Вован чистил огромных размеров щуку. Рядом в пожухлой траве валялись несколько линей и еще какая-то рыбешка.

Кошка с собакой грелись у костра, свернувшись клубочками на мешке от палатки.

— Купальный сезон продлили? — стбанулся Вован.

Димон что-то буркнул в ответ.

Я молча выливал воду из кроссовок.

Оставшуюся часть утра, плавно переходящую в день, мы сушили обмундирование и ружья.

Вован нарисовал очередной пузырек, и под свеженькую уху и запеченных в углях линей, его содержимое приятным теплом разливалось по нашим организмам.

…Так я и задремал…согретый и подогретый.

— Слышь, по моиму, твои кеды горят! — собака в ухо шепчет. (Шепчет, эт что бы я спросонья сразу сильно не испугался)

Выскакиваю из палатки — картина маслом:

Димон сидит, ружье чистит, патроны проверяет.

Кроссовки мои просохшие, рядом с палаткой валяются. Пошутила собачка, блин…

Из соседней палатки показалась голова проснувшегося Вована.

Похмелились.

Оглянулись, а Димона уж и нет — умчался на свой номер.

Вован, махнув стопку, сетку проверять засобирался, кошка с ним увязалась.

Засобирался и я, в след за Димоном.

Собака со мной пошла.

Идем, а я тем временем думаю: «Нафига поперся, башка после сна не своевременного совсем не варит… Мож, вернуться к холодненькой ухе и недопитой литрухе?..»

— Стреляй! — собака как заорет.

Голову поднимаю — прямо на меня летит селезень. Ну, я его и снял. Подобрал, и думаю, ну все, можно и к водочке вернуться, наверняка Вован уже с уловом приплыл…

Иду.

Глядь, в камышах стоит Димон. Ружье на изготовку. Ждет… Тут я размахнулся и запустил своего селезня прямо ему со спины, над головой. Не растерялся Дима — успел дуплета по «летящей» птице сделать…

Переглянулись мы с собакой, похихикали тихонечко, и поплели к месту нашей дислокации.

Тока я паштетом своим, из «утиной печени» хлебушек намазал, тока Вова по соточке разлил — смотрим — идет довольный Димон, тащит «моего» селезня и еще одну подстреленную птицу.

— А этот, — бросая на кусок брезента «моего» — ва-а-аще тяжело шёл, со спины…

Я тихонечко прыснул в кулак, собака отвернулась, что б не заржать.

— Дим, а чегой-то у твоего селезня из жопы торчит? — спросил замеревший с бутылкой в руке Вован, так и не успевший накатить Димону.

Удивленный Димок дотянулся рукой до тушки, поднял, и вытащил из задницы птицы свернутую в трубочку бумажку от пачки из под сигарет «Винстон» — на ней моей трясущейся с похмелья рукой было выведено:

«Меня убил Серега»…

…Ржали, конечно, мы все. А главное — долго. Димок на мою шутку даже и не обиделся…

Остаток вечера мы провели у костра, за разговорами, ухой и запеченым в глине «по особому охотничьему рецепту» селезнем.

Утром мы двинулись в обратный путь, слава богу, он обошелся без приключений.

…Поезд номер… прибывает… к четырнадцатому пути…

Я увидел Марину, и замахал ей букетом.

— Только про охоту — ни слова! — моргнул я кошке с собакой — Не надо пока ее лишний раз волновать…

— Заметано! — собака хвостом завиляла.

— Мы умеем хранить секреты, и ни#бет! — как всегда, поддакнула кошка.

Хорошие они у меня…

А потом… ну, это уже совсем другая история…

— Ну что, на майские куда махнем?

— На дачу! — собака хвостом завиляла.

— На дачу, и ниебет! — поддакнула кошка.

На дачу, так на дачу. Погода шепчет. Ну что, тогда два часа на сборы! А я на рынок, за мясом для шашлыков сгоняю, да и за остальной провизией.

Чмокаю Марину в щечку:

— Справитесь тут, без меня?

— Справимся. С «остальной провизией» не переборщи! — смеётся в след.

Кошка со мной напросилась.

Рынок. Народу — больше чем людей! Конечно, праздники на носу! Всем жрать-пить подавай! Кошка как такую толпу увидела, сразу выходить из машины отказалась.

— Я лучше тут, в машине побуду.

— А чё ж ты со мной поперлась? — ехидно её спрашиваю.

— Рыбы, рыбы купить не забудь! — напоминает кошка.

— Рыбу сами на даче наловим.

— Тогда Вовану не забудь позвонить, что б удочки дал!

— Дома напомнишь, секретарша хвостатая!

Прусь к мясным рядам. Ебаныйсвет, в четвертый раз на ногу наступают,

— Та-ак, бать, почем свинятина?

— Эта по 200, а вот та по 180…

— Хуясеее…

— А что ты сынок, хотел, праздники, бери, много возьмешь, сторгуимси… — дедок хитро ощерился пятью оставшимися зубами. — Свининка хорошая-я-, с самого Воронежу приехала… С чернозему…

— Ладно, бать, завесь пять кило, ага, и вот эту костяжку, с ребрышками…

— Дарагой! Падхады! — орет хачик с соседнего прохода — памидоры сладкие… Всэ как адна на падбор… Киндза, укроп — свэжий, как дэвушка!!!!

Нагрузившись как ишак, волоку провизию в машину. Уфф, епт… еще ж выпивки надо…

— Ну че, собрались? — ору с порога.

— Да! — кричит Марина из кухни, вон там, в коридоре сумки стоят и два пакета. Да, кстати, тебе Вовка звонил на мобильный, телефон-то ты дома оставил.

— Алё, Вован! Здорово!

— Здорово. Где тебя ебитская сила носит? Ты на рыбалку махнуть не хочешь?

— Не, мы на дачу… — смотрю на Марину — (она кивает, давай, мол, приглашай) — мож и вы с Ленкой с нами?

— Заметано. Будем собираться. К вечерку прирулим. Чё брать-то?

— Спиннинги бери, там и на рыбалку сгоняем. Поспинингуем.

— Оки доки босс! — Вован хохотнул в трубку.

— Марин, порулить хочешь? — спрашиваю заискивающе.

— Хочу, а ты, небось, пивко..?

— …Ну, — смотрю, улыбается.

— Ладно уж, заслужил…

Классная всё-таки она у меня. А ведь столько лет жили в соседних квартирах. Где, блядь, были раньше мои глаза? На какой хер нужны были все эти Светы-Тани-Лены-Кати… Ну да ладно, до палатки за пивком и в путь!

Асфальт был сухой и чистый. Марина с уверенностью и любопытством, присущим только женскому полу, рулила в сторону дачи — находящейся за двести километров от дома. Восьмидясетилетняя постройка, доставшаяся в наследство от моих бабушки с дедушкой. Я умиротворенно попивал пивко, заедая солеными сухариками. Собака развалилась на заднем сидении и похоже, дремала. Кошка же, улеглась на задней полочке между колонок, смотрела по сторонам, и мурлыкала, когда музыка из динамиков приходилась ей по вкусу.

«Чё-то они сегодня смирные слишком» — пронеслось у меня в голове. — «не к добру…»

Едва успел подумать, как мужик на светофоре показал на пробитое колесо.

— Извини, не заметила… — как всегда, мило улыбнувшись, сказала Марина, припарковав машину на обочине.

— Да ладно, хуйня, сейчас запаску прикрутим…

— Ну, какая тут езда, если за рулем пизда… — нахально прошипела кошка, вслед вышедшей из машины Марины.

— Слышь, ты б не выступала, а? — напустил строгости в голосе я, — а то будет тебе свежая рыбка, пойдешь на чердак, помышкуешь…

— Я не во злобу, я так, констатирую факты… — промурлыкала кошка в ответ.

Собака, как ни странно, промолчала.

Пока мы мудохались с колесом, мои четвероногие бродили около машины. Собака спустилась в низ по обочине, там начиналась опушка леса. Кошка же запрыгнув, грелась на черной крыше авто.