— В каком?

— В Зираат-банке.

— Много у тебя на этом счету?

— Насколько я знаю, этого я вам сообщать не обязан.

Внимательно посмотрев на него, Батмаз процедил:

— Верно, не обязан. Но должен сообщить об источнике получения денег. Откуда они?

— Я получил их за выполненную работу.

— За какую?

— За консультации.

— Консультации какого рода?

— Оценка произведений искусства. Фирмам «Масуд» и «Улус».

— «Масуд» и «Улус»… — Батмаз машинально постучал кончиком среднего пальца по столу; Мише почудилось, что этим жестом он выразил досаду. — Ладно, к этому мы еще вернемся. Значит, ты со своим корешем решил проехаться к морю?

— Решил.

— Ну и — вы нарвались на перестрелку?

— Нарвались. Я уже говорил об этом.

— В скалах нарвались?

— В скалах.

— В скалах… — Батмаз помолчал. — Непонятно только, зачем вы туда поехали, в скалы. А, Каменский?

— Мы ехали куда глаза глядят. Крутили по всему побережью.

— И попали почему-то именно сюда. В тупик. — Батмаз показал фотографию, на которой была изображена стоящая на фоне меловых скал пустая «хонда». — Узнаешь место?

Сделав вид, что вглядывается, Миша пожал плечами:

— Трудно сказать. Это же фото.

— Это то самое место. То самое, где вы поставили свою «хонду». И вступили в перестрелку.

— Мы не вступали ни в какую перестрелку.

— Вступали. Причем для начала заделали вот этого парня. — Батмаз показал другое-фото, на котором рядом с той же «хондой» был хорошо виден труп мертвого Бабура. — Узнаешь приятеля?

Изучив фото, Миша покачал головой:

— Ошибаетесь, господин лейтенант. Этого человека я первый раз вижу.

— Первый раз?

— Да, первый раз. — Объяснение на этот счет у Миши было наготове.

— Подумай. Хорошо подумай, Каменский.

— Господин лейтенант, тут думать нечего. Человека, которого вы мне показываете, я раньше никогда не видел.

Положив фото на стол, Батмаз прошипел:

— Ну, вшиварь… Я ведь тебя предупреждал: не гони пену.

— Не гоню я никакую пену. Не знаю я этого человека.

— Знаешь, сволочь. Вас видели вместе в прокатном пункте.

— Где? — Миша изобразил недоумение. — В каком еще прокатном пункте?

— В том, в котором он оформил тебе «хонду». И еще в одном месте вас видели.

— Еще в одном? Да не может такого быть. В каком же?

— Кончай вешать лапшу. Знаешь в каком.

— Не знаю. Клянусь, господин лейтенант, не знаю. — Миша почесал за ухом. — Постойте. Можно еще раз взглянуть на фото?

Зло посмотрев на него, Батмаз поднял фотографию:

— Смотри, вшиварь. Может, что увидишь.

Вторичное рассматривание фотографии Миша затянул, как мог. Наконец сказал:

— Господин лейтенант… Похоже, я этого человека все-таки знаю. Он не похож, но все же… Все же это скорее он.

— Кто он?

— Ну, посредник. О котором я уже говорил. Мамед.

— Мамед? — Лишь сказав это, Батмаз понял: его купили.

— Да, Мамед. Я ведь вам говорил о нем. Наверное, второе место, которое вы имеете в виду — Карагель? Да? Так ведь, господин лейтенант?

Мише показалось: Батмаз вот-вот его ударит. Однако этого не случилось. Погасив вспыхнувшую в глазах ненависть, лейтенант положил фото на стол. Улыбнулся:

— Ну ты, гнус. Даю обещание: ты об этом пожалеешь.

— О чем?

— Знаешь о чем. Ладно, пусть будет по-твоему. Говоришь, его зовут Мамед?

— Он сказал, что Мамед.

— Мамед. Где же он живет в Стамбуле, этот Мамед? Точнее, жил?

— Не знаю, господин лейтенант. Он не говорил.

— Не говорил… Ладно. Сколько всего ты с ним общался, с этим Мамедом?

— Сейчас… Вообще-то не очень много. Встретились мы с ним, как я уже говорил, у отеля «Хилтон»…

— Где именно?

— Ну… там есть небольшая кофейня. На площади. Недалеко от нее.

— Встретились — и что дальше?

— Дальше — он предложил свои услуги. Сказал, что поможет за небольшую плату взять напрокат машину. И устроит коттедж на побережье. Под Стамбулом. И мне, и товарищу это вполне подходило, мы согласились. Естественно, за услуги он попросил отстегнуть кое-что и ему. Мы не возражали.

— Значит, ты с ним встречался несколько раз?

— Ну… да. Если уж быть точным — три раза.

— Три раза? Всего?

— Ну да. Первый раз, когда встретились у кофейни. Второй — в прокатном пункте. Ну и третий, последний, — когда Мамед поехал с нами в Карагель. Больше я этого Мамеда не видел.

— Так-таки не видел? Ни разу?

— Ни разу, господин лейтенант.

— Ладно. — Батмаз потрогал лежащую рядом папку. — Тогда — попробуй свой последний шанс.

— Последний шанс?

— Да. А именно: докажи, что ты лоялен к турецкой полиции.

— Пожалуйста, господин лейтенант. Всегда готов. Что надо?

— Надо, чтобы ты сообщил нам хоть какие-то сведения об этом Мамеде. Может быть, ты видел, как он входил в какое-то помещение. В любое, жилой дом, гостиницу, ресторан, кафе и так далее. Или, может, видел людей, с которыми он общался. Может, он при тебе звонил куда-то по телефону, и ты запомнил номер. Короче, нам нужна любая наводка на этого Мамеда. Понимаешь?

— Как не понять… — Миша сделал вид, что задумался. — Ну… он входил в прокатный пункт. Разговаривал там со служителем. Потом… Потом в Карагеле, когда договаривался насчет коттеджей — разговаривал там с несколькими людьми… Потом… Да нет, вроде все. Звонить — он звонил при мне несколько раз. Но какой номер он набирает, я не видел. Он звонил из автомата. Я, само собой, оставался в машине. Или стоял чуть поодаль.

Понаблюдав за Мишей, Сеттар Батмаз спросил:

— Значит, невинная овечка?

— При чем тут невинная овечка?

— При том, что я не слепой. То, что там, у себя, ты блатарь тот еще, поймет младенец. Жучило, каких мало. Так нет, ты пытаешься вправить мне баки. Мол, я лопух, встретил на улице Мамеда, он мне мухой все сделал, я ничего не заметил. Да?

— А что тут замечать? Действительно, он мне все сделал. Но я ведь за это ему заплатил.

Что же насчет того, что я блатарь и жучило, — это вы зря. Я обычный человек. Уважающий закон.

— Уважающий? — Батмаз усмехнулся. — Ладно. — Раскрыв папку, достал из нее плотный картонный прямоугольник. Показал Мише: — Узнаешь?

В верхней части прямоугольника располагались две фотографии, его и Луки. Над ними по-английски было написано: «Оперативная информация Интерпола». Под фотографиями также шел английский текст. Но прочесть его мешала ладонь Батмаза, закрывающая всю нижнюю часть бумажки. Понаблюдав за ним, лейтенант иронически скривился:

— Что, обычный человек? Уважающий закон? Узнаешь себя? А?

— Узнаю. Только эта бумажка, которую вы держите, мне ни о чем не говорит.

— Не говорит? Я думал, ты умеешь читать по-английски. Что там написано? Вот здесь, наверху?

— Написано: «Оперативная информация Интерпола».

— Правильно. Тебе это что-нибудь говорит? Или нет?

— Пока ничего.

— Ничего?

— Конечно. Чтобы понять, зачем Интерпол рассылает эти фотографии, я должен хотя бы прочесть сопроводительный текст.

Миша снова заметил: в глазах лейтенанта мелькнула злоба. Быстро подавив ее, Батмаз сказал:

— А что бы ты здесь хотел прочесть? Поздравление с Рождеством? Или сообщение, что у тебя умерла тетя? Разуй глаза. Написано достаточно ясно: оперативная информация. Знаешь, что такое оперативная информация международной полиции?

— Господин лейтенант, не нужно. Что такое оперативная информация, я догадываюсь. Но мне, как допрашиваемому, хотелось бы все же знать: почему Интерпол рассылает обо мне эту информацию.

— А ты не знаешь?

— Не знаю.

— Ладно. — Вложив бумажку в папку, Батмаз снова закурил. — Ладно. Считаешь себя жуком, считай. Последний раз предлагаю тебе шанс. Думай. Думай, голова. Иначе — каюк. Запомни. Раскалывайся, глот.

Понаблюдав, как Батмаз выпускает кольца дыма, Миша наконец сказал:

— Господин лейтенант, я все уже продумал. Хочу попросить вас об одном одолжении.