—Это именно то, чего ты всегда хотел, — сказал Джек, продолжая корчиться от боли. — Свою собственную бой­цовую собаку. Только не понимаю, зачем уподоблять меня Христу. Почему бы тебе просто меня не пристрелить?

Волк покачал головой:

—О нет, Джек! Что ты! Взгляни на человека рядом с тобой. Того, что пригвоздил тебя к плите. Он эфиопский христианин. Ты в Эфиопии, сынок.

—В Эфиопии?

—Эфиопия необычная страна, — произнес Волк за­думчиво. — С не менее необычной смесью религий. Хри­стианство имеет здесь очень большое влияние — со времен тамплиеров. О том, что они здесь побывали, свидетельству­ют знаменитые церкви Лабелии. А знал ли ты, что, если верить легендам, Эфиопия — последний приют Арки За­вета? Она, возможно, располагалась прямо напротив храма Соломона.

В некоторых районах исповедуют ислам, но самое любопытное в другом: в этой стране есть евреи. Как и во всем мире, они жестоко притесняются другими верами.

Кстати, большинство рабов в этой шахте — эфиопские евреи. Однако все охранники — эфиопские христиане. Видишь ли, твоя казнь не лишена смысла...

У наших охранников — свое христианство, Джек. Каж­дый год на Пасху они выбирают одного из своих соплемен­ников на роль Христа. Его распинают почти так же, как тебя. Умереть такой смертью — большая честь.

Джек весь похолодел.

—Мои охранники боятся меня, — продолжал Волк. — Они работают хорошо, потому что не хотят быть наказанными. Между прочим, все охранники в этой шахте знают, по ты мой первенец. То, что я обрекаю своего первенца на такую гибель — самую жуткую на свете, — повергает их в священный ужас. Твоя смерть сделает меня богом в их глазах.

—Великолепно, — огрызнулся Джек.

Слушая Волка, он увидел, как его чернокожий мучитель поднялся по лестнице, высеченной в стене ямы.

— Обрати внимание на плиту, на которой ты лежишь. Это одна из десятков плит, сброшенных сюда за последние три века. Под тобой — эдакий многослойный бутерброд: распятые эфиопские христиане. Однако ты умрешь не от распятия. Эта казнь ужасно медленная — иногда человек

мучается больше трех дней. Нет...

В эту секунду Джек услышал громкий скрежет. Охранники-эфиопы подкатили к яме огромную каменную пли­ту — точно такую же по размеру и форме.

— ...ты будешь раздавлен и станешь еще одним слоем

этого чудесного бутерброда.

Джек чуть не проглотил кадык.

Охранники протащили плиту почти до середины ямы.

Они собирались бросить ее вниз!

Прямо сейчас!

Вот дерьмо!

Все происходило как-то уж очень стремительно.

Джек стал дышать как можно чаще. Он огляделся и увидел свою правую руку, окровавленную и прибитую к плите.

Джека чуть не затошнило: он представил себе множество распятых эфиопов, истлевающих прямо под ним между точно такими же каменными квадратами.

Плита, принесенная рабами, заслонила всю яму.

—Прощай, Охотник, — послышался голос Волка. — Ты был замечательным бойцом, настоящим талантом! Поверь, мне очень жаль. Мы могли бы сражаться вместе — и ни­кто бы нас не одолел. Но ты сделал неправильный выбор — и будешь раздавлен, как паук, названный в твою честь. Про­щай, сын.

—Нет! — закричал Уэст.

Охранники убрали деревянные валы, удерживавшие плиту, — и она полетела вниз, едва касаясь каменных стен. Прямо на Джека Уэста-младшего. Через несколько мгно­вений она упала — с жутким грохотом, раскатившимся эхом по всей шахте.

Волк смотрел на плиту, только что раздавившую его сына. Она лежала неровно: ведь под ней находилось тело человека. Теперь квадрат станет медленно опускаться, «ут­рамбовывая» труп Джека Уэста-младшего.

Налюбовавшись вдоволь, Волк развернулся и направил­ся к подъемнику — прочь из шахты. Мао, Рапира и Перо­чинный Нож последовали за ним.

Однако Космос остался.

Рапира указал на морского пехотинца:

— Отец, а с ним-то что делать?

Волк остановился и взглянул на Космоса.

— Бесплодные усилия наших американских врагов, жал­кие потуги никчемной администрации... Но мне не очень-то хочется убивать гражданина Соединенных Штатов. Пусть идет с нами. Придя в себя, он сделает выбор: присоединиться к нам или умереть.

—А что с теми двумя? — спросил Перочинный Нож низким голосом. — Израильским снайпером и вторым сы­ном Анзара-аль-Аббаса?

Волк на секунду задумался.

—Израильтянин все еще наверху?

—Да.

—За его голову обещано нешуточное вознаграждение. Шестнадцать миллионов долларов, если быть точным. МОССАД расщедрился, после того как он отказался повиноваться их приказам в висячих садах. Его судьба предрешена: мы возвращаем его Старому мастеру и требуем награду. Шестнадцать миллионов долларов на дороге не валяются. И пусть МОССАД и этот мстительный подонок Старый мастер мучают его, сколько им заблагорассудится.

— А что насчет сына шейха?

Волк посмотрел вглубь мрачной шахты.

У дальней стены над лужей с темной побулькивающей жидкостью висела небольшая средневековая клетка.

Внутри сидел Винни Пух — весь в грязи и в крови. Его руки были разведены и закованы в кандалы, присоединен­ные к прутьям клетки.

Жидкость в луже представляла собой смесь воды и мышьяка. Хотя в этой шахте не добывали золото, время от времени горняки находили в стенах крупицы благо­родного металла. В таких случаях они использовали рас­твор мышьяка, чтобы отделить драгоценные блестки от земли. Также с помощью этой жидкости наказывали тех, кто пытался украсть золото.

К огромному удивлению охранников, Волк не проявил никакого интереса к блестящей руде и даже позволил им оставить все найденное себе.

Нет, Волку и его присным было нужно нечто иное. Если верить древней легенде, это находилось в одном из каменных строений, примыкающих к стенам таинственного подзем­ного комплекса.

Волк взглянул на жалкую фигуру Винни Пуха, подве­шенного над лужей со смертоносной жидкостью.

— Пусть охранники принесут его в жертву своему богу. Он больше никому не нужен.

Сказав это, Волк покинул шахту.

Он подошел к подъемнику, где его ждали два человека. Их лица скрывала тень.

Один из них сделал шаг вперед. Это был Стервятник.

—Американец, — обратился он к Волку. — Мое прави­тельство теряет терпение. Вы прибыли в Абу-Симбел слиш­ком поздно и проворонили колонну. Вы ведь не забыли о нашем договоре: мы получаем первую колонну, вместе с наградой, а вы — вторую.

—Я помню о договоре, саудовец, — сказал Волк. — Вы получите первую колонну, но не раньше, чем мы раздобудем вторую. Знаю я вас, Стервятник. Мне также известно о ва­ших методах: вы славитесь тем, что бросаете своих союзни­ков, добившись того, чего хотели. Так я хочу быть уверенным, что вы не умоете руки, пока я не добьюсь того, чего хочу сам. В данный момент у нас нет первой колонны — она у Волшебника. Но это, в конце концов, легко исправить. Сей­час нам следует подумать о второй колонне.

—Почему?

—Когда самолет Уэста видели последний раз, он летел на юг, в Африку. Они направляются за второй ко­лонной, хранящейся у племени нитов. Но это племя не так-то просто найти.

—Эппер считает, что ему это по силам, — сказал Стер­вятник.

—Значит, если мы его найдем, то найдем и нитов, и вто­рую колонну. Это должно понравиться дому Саудов, Стер­вятник. Именно поэтому я не сомневаюсь в вашей помощи.

—Свяжитесь с вашим правительством. Пусть откроют свои ларцы и побеседуют со всеми африканскими государствами между Суданом и Южной Африкой. Нужно, чтобы их армии перекрыли каждую дорогу, каждую реку, каждый берег в Центральной Африке. При мертвом Охотнике найти бегло­го Волшебника будет не так уж трудно. Пора перестрелять их ко всем чертям.

Волк, Мао, Рапира и Перочинный Нож ступили на подъ­емник и поехали вверх вдоль стены шахты. Стервятник и его помощник остались внизу.

Сыноубийца и иже с ним покинули комплекс через вы­ход, расположенный на уровне земли — на сто метров выше пола гигантской пещеры.

—А вы уверены, что знаний Эппера будет достаточно, чтобы найти племя нитов? — прошептал Перочинный Нож Волку.