– Знаю. Мой друг, Монтальво, недавно передал список из трех новых подозреваемых. Двоих пришлось вычеркнуть, но по одному проверка еще не закончилась. Пол Блэк. Тебе это имя не встречалось?

– Встречалось.

Ева впилась в подругу глазами.

– Но?..

– Но меня больше заинтересовал кое-кто еще.

– Кто?

– У него была возможность. Не исключено, был и мотив. – Кэтрин заговорила быстро, короткими, рублеными фразами. – В преступлениях такого рода прослеживаются определенные факторы.

– Черт! Почему ты всегда такая уклончивая?

– Джо. Ты очень осторожна во всем, что его касается. Его задевает твоя одержимость Бонни. Он жутко тебя ревнует. – Кэтрин сжала перекладину перил. – Это единственное, что может отдалить его от тебя. Да что там, развести вас.

– Кэтрин…

– Ладно. – Она вздохнула. – С того самого момента, как вы встретились, Джо считает, что ты принадлежишь исключительно ему. Вас спасло только то, что ему как-то удалось смириться с твоей одержимостью Бонни. Утратить ощущение безопасности было бы катастрофой.

– Он и не утратит.

– Нет? Ты рассудительная и сдержанная. Ты очень хорошо себя контролируешь, но ведь так было не всегда. Однажды ты уже теряла голову из-за мужчины. И тогда совсем себя не контролировала.

Только теперь Ева поняла, куда клонит подруга. Но это невозможно. Этого просто не могло быть.

– Кэтрин, кто убил мою Бонни? – охрипшим вдруг голосом спросила она.

– Я не сказала, что уверена в этом…

Еву уже трясло.

– Скажи. Назови имя.

– Тебе нужно имя? – Кэтрин перевела дыхание. – Имя, которое ты не сочла нужным внести в свидетельство о рождении. Это отец Бонни. Джон Галло.

Хотя Ева и ждала этого, имя все равно прозвучало громом среди ясного неба. У нее перехватило дыхание. Пересохло во рту.

– Нет… – с трудом выдавила она. – Не может быть. Ты не понимаешь… Это неправда.

Но если Кэтрин пришла к такому выводу, то, может быть…

И все же нет. Невозможно.

– Послушай, я бы не стала просто так вбрасывать это имя…

– Нет! – Мысли разбегались. Нужно уйти. Побыть одной. Ева повернулась, наткнулась на сетчатую дверь. – Ты ошибаешься. Сильно ошибаешься. Это не… – Она захлопнула дверь и прислонилась к ней, устремив в темноту невидящий взгляд.

Кэтрин назвала ее рассудительной и сдержанной. И куда теперь подевались рассудительность и сдержанность? Она снова ощущала себя такой же растерянной и беззащитной, как и тогда, шестнадцатилетней девчонкой, только-только родившей Бонни. Злой на весь свет, дерзкой, вспыльчивой.

Джон Галло.

Слова Кэтрин как будто отбросили ее в далекое прошлое.

К Джону Галло.

Жилой квартал Пибоди

Атланта, Джорджия

– Мне надо немного денег. – В голосе Сандры Дункан прозвучали мягкие, просительные нотки. – У тебя ведь была вчера получка, да? Десять баксов, не больше. – Она взъерошила свои коротко подстриженные рыжие волосы. – Не искать же работу с некрашеными волосами. Я должна выглядеть на все сто.

Мать опять под кайфом, с отчаянием поняла Ева. Взгляд плывет, движения замедленные и нескоординированные. Деньги, которые она клянчит, пойдут, скорее всего, на крэк или марихуану. Но ей-то что делать? Сандра не работала уже четыре месяца, а деньги были нужны позарез. Они уже просрочили с оплатой за квартиру, а того, что Ева получала в забегаловке Мака, где подрабатывала вечерами, едва хватало на самое необходимое.

– Мама, я могу дать только пять. И почему бы тебе не сходить в «Школу красоты» в Колледж-парке? Там все делают дешевле.

– Сколько раз повторять одно и то же: называй меня Сандрой, – перебила ее мать. – Все вокруг говорят, что я слишком молода, чтобы иметь шестнадцатилетнюю дочь. Мне самой едва за тридцать. – Она наклонилась и потрепала Еву по щеке. – Я родила тебя в пятнадцать. Могла бы и аборт сделать, но решила сохранить ребеночка. Тебя. А ведь было нелегко. Так что, дорогуша, за тобой должок. Десятку?

Сандра всегда, когда чего-то хотела, напоминала дочери о том, сколь многим та обязана ей. Еву это раздражало. Раньше обижало и задевало, но потом она поняла, что мать прибегает к этому аргументу только для того, чтобы выпросить что-то, а ее якобы большая жертва объясняется лишь тем, что про аборт она вспомнила тогда, когда предпринимать что-то было уже поздно. Ева достала кошелек и вытащила купюру.

– Ладно, вот десятка. Но завтра я хочу увидеть тебя красивой и с новой прической.

– Думаешь, я красивая? – Сандра взглянула на себя в зеркало. – Раньше ты никогда этого не говорила. – Она пригладила растрепанные кудряшки. – Ты хоть и некрасивая, но волосы у тебя мои. Все говорят, что они у меня особенные. Поэтому их и нужно держать в порядке. – Сандра прихватила сумочку и направилась к двери. – Знаешь, я думаю, что менеджер в кафешке Мака дал бы тебе работу и на полный день, если б ты только попросила получше.

С таким предложением Сандра выступала не впервые, легко забывая то, чего не хотела помнить.

– Я не стану ни о чем его просить. Мне еще нужно закончить школу. И мистер Кимбл уже пообещал оставить меня на работе, когда я поступлю в колледж.

– В колледж? – искренне удивилась Сандра. – Дорогуша, такие, как мы, в колледж не поступают. И тебе будет гораздо легче жить, если ты выбросишь из головы эту дурацкую мысль.

– Легче? Вот как? – Ева попыталась потушить вспыхнувшую злость, но та уже вырвалась на волю. – Ты порхаешь с работы на работу, и тебе при этом легко живется? Ты счастлива тем, что нюхаешь кокс, и думаешь, что именно так все и должно быть, да? – Ева оглядела тесную, запущенную квартирку. Она старалась поддерживать здесь чистоту и порядок, но все вокруг было такое старое, обветшалое, унылое. – Тебе нравится здесь жить? Да? А вот мне не нравится. Я хочу выбраться отсюда и постоянно об этом думаю.

Сандра с недоумением посмотрела на дочь.

– Ох, да не будь ты такой противной! Ну, покурил человек «травку», понюхал кокса – что в этом плохого? Я же только изредка, не как те наркоманы, что шатаются по Пичтри-стрит.

– Изредка? И когда же в последний раз? Вчера?

– С какой это стати? – Сандра открыла дверь. – Ты слишком серьезно ко всему относишься. Злишься попусту. Каждый раз, как меня видишь, будто с цепи срываешься. Только читаешь да работаешь. У тебя даже дружка нет. Знаешь, иногда я тебя не понимаю. – Она вышла и хлопнула дверью.

Если бы иногда, подумала Ева. Мать никогда ее не понимала и даже раньше, когда она была еще ребенком, смотрела на дочь, как на диковинку, существо с другой планеты.

Впрочем, сколько помнила Ева, Сандра и впрямь жила в ином мире, где правили марихуана, крэк, кокс и ЛСД.

«Не думай об этом, – сказала она себе. – Что бы ты ни говорила, слушать Сандра не станет. А у тебя и своих проблем хватает. Матери ты уже не поможешь, так что подумай о себе». Ева выросла на улице и житейскую мудрость приобретала там, а потому и секретов в борьбе за выживание для нее не было.

Она взглянула на часы – почти шесть. Пора собираться на работу, а то ведь и опоздать недолго. Рассчитывала сделать геометрию, но из-за Сандры так и не успела. Мать постоянно отвлекала. Ева закрыла учебник и сунула в полотняную сумку. Может, удастся выкроить минутку во время перерыва.

Она заперла дверь и сбежала по бетонным ступенькам, что вели к центральному входу. В нос ударил неприятный запах гнили. На третьей лестничной площадке кто-то оставил пакет с отбросами, не удосужившись спуститься еще на два пролета и выйти к мусорным бакам. Неужели это так трудно?

«Не смотри, – приказала себе Ева. – Ни на мусор, ни на ободранные металлические перила, ни на обезображенные уродливыми рисунками серые стены». Если у себя в квартире она еще старалась поддерживать чистоту и порядок, то здесь, в подъезде, сделать ничего не могла, а потому старалась просто не обращать внимания на грязь и вонь.