– Я не могла часто видеть мамочку, потому что она все время спала.

Дженни была уверена, что Меган Рефферти отчаянно боролась за жизнь, чтобы как можно дольше оставаться рядом со своей дочерью.

– Солнышко, твоя мамочка очень любила тебя и хотела быть рядом. Она очень старалась поправиться. Посмотри, какие красивые одеяла она шила для тебя.

Из глаз девочки потекли слезы.

– Она сказала мне то же самое, когда я пришла с ней попрощаться. А еще попросила закончить это одеяло, раз она не смогла. И я пообещала ей! Я должна, должна это сделать!

Эван стоял в коридоре у приоткрытой двери в спальню. Раньше эта комната безраздельно принадлежала Меган – именно она занималась ее оформлением, старалась, чтобы все было идеально. Так она и выглядела – для постороннего человека. Но сам Эван всегда чувствовал себя здесь чужим. Чувствовал, что подвел свою жену. А теперь он понял, что подвел и Грейси.

Странная боль клещами сдавила его сердце. Дженни Коллинс обнимала его дочь, гладила ее по голове, шептала ей что-то на ухо, пытаясь успокоить. Грейси не пришла со своей болью и печалью к нему, но она открылась незнакомке.

Вдруг Дженни подняла голову и встретилась с ним взглядом. Ее шоколадно-карие глаза были непроницаемы, он не мог прочитать ее мысли. Возможно, она думает, что он плохой отец, который не смог позаботиться о своем ребенке? Черт побери, какое ему дело до того, о чем она думает? Зачем она вообще вторглась в его жизнь?

Дженни очень надеялась, что Эван не войдет сейчас в комнату и не нарушит связь, установившуюся между ней и Грейси. Девочка отчаянно нуждалась в возможности разделить с кем-то свою боль.

– Что еще сказала твоя мама? – спросила Дженни, осторожно вытирая слезы со щек Грейси.

– Она попросила меня быть хорошей девочкой, – после секундного раздумья ответила она.

– Так и есть, – заверила ее Дженни. – Что-нибудь еще?

– Помогать папе, потому что он будет чувствовать себя очень одиноко. – Огромные, такие же как у Эвана, сапфировые глаза снова наполнились слезами. – Но я не знаю как.

Дженни пришлось глубоко вздохнуть, чтобы самой сдержать рыдания.

– О, моя милая, просто дай ему время. Он почувствует себя лучше, если ты напомнишь ему, как хорошо вам было всем вместе. Ты можешь рассказать ему о своих любимых воспоминаниях о маме, так она навсегда останется в ваших сердцах.

– Я могу рассказать ему, как весело было шить одеяло вместе с мамой?

– Конечно. И если он не разрешит тебе заниматься на моих курсах, не расстраивайся. Просто подожди немного. Твоя мама поймет.

Грейси крепче прижалась к ней, обняв обеими руками за талию.

– Я очень рада, что ты приехала повидать меня, Дженни. Ты будешь моей подругой?

Дженни сморгнула слезинку и сильнее прижала маленькую девочку к груди.

– Конечно, Грейси. – Она бросила взгляд на Эвана, который все еще стоял у двери. Она видела, что слова дочери повлияли на него так же, как и на нее. В голубых глазах Эвана она прочла боль и тоску.

Эван сидел за большим обеденным столом, печально глядя на свой бокал вина. Он слышал смех и разговоры, но не находил в себе сил включиться в беседу. Он смотрел на Грейси, расположившуюся рядом с Дженни, и вспоминал ее слова, которые слышал в спальне.

Его маленькая дочь страдала, и он не знал, как ей помочь. Только Дженни, с ее милой улыбкой и потрясающим обаянием, удалось сблизиться с малышкой, и сейчас он безумно завидовал ей. Он перевел взгляд на младшего брата, не упускавшего ни единой возможности пофлиртовать с Дженни. Она звонко рассмеялась над шуткой Сина, словно специально привлекая к себе внимание, хотя Эван прикладывал все усилия, пытаясь отвести взгляд. Она была безумно привлекательной.

Его влечение к Дженни вполне понятно. У него очень давно не было отношений с женщиной, кроме того, даже до болезни они с Мег очень редко были близки, так что нет ничего странного в том, что его неудовлетворенные гормоны так реагируют на красивую женщину.

Он сделал еще один глоток вина, наслаждаясь тонким вкусом винограда, малины и клубники, и почувствовал гордость за то, что вырастил виноград, из которого получилось такое великолепное вино.

Син с улыбкой повернулся к нему:

– Они так мило выглядят вместе. Сердце радуется, когда я смотрю на них.

Эван знал, что Грейси очень скучает по матери. Ему больно было слышать ее плач по ночам, он не знал, как ее утешить. Дженни же легко нашла ключик к сердцу его маленькой девочки, а также к сердцам остальных членов семьи. И он должен сделать все, чтобы не попасть под ее чары. Последнее, что ему сейчас нужно, – это роман. Дочь может пострадать, если у них ничего не выйдет.

– Грейси, я думаю тебе пора умываться и ложиться спать, – наконец произнес Эван.

Девочка собралась возразить, но под строгим взглядом отца сникла.

– Дженни, ты придешь пожелать мне спокойной ночи? – с надеждой спросила она.

– Конечно, я помогу прибраться и зайду к тебе, – пообещала она.

– Хорошо, – просияла девочка и убежала в свою комнату.

Дженни перевела взгляд на Сина:

– Ужин был потрясающим, большое вам спасибо.

– Тогда выпей еще бокал вина, чтобы растянуть наслаждение.

– К сожалению, мне пора возвращаться в город. Но перед этим я собираюсь помочь вам с посудой, и даже не думайте спорить! – Она быстро собрала тарелки и направилась на кухню.

Син обернулся к Эвану:

– А ты, молодой человек, сейчас пойдешь и поговоришь с Дженни. И слушай ее внимательно, потому что, по-моему, она искренне хочет помочь Грейси.

Эван не хотел признавать, что ему нужна была помощь в воспитании дочери.

На кухне Метт уже вовсю помогал Дженни рассортировывать посуду и загружать ее в посудомойку, но Син прервал их бурную деятельность.

– Оставь посуду в покое, девочка. Сегодня очередь Метта прибирать со стола, не нужно позволять ему отлынивать от своих обязанностей. Эван, почему бы тебе не показать нашей гостье виноградники.

Дженни неуверенно посмотрела на Эвана, потом перевела взгляд на его отца:

– В этом нет никакой нужды, правда. Уже довольно поздно, так что я пожелаю Грейси спокойной ночи и поеду домой.

– До заката еще масса времени, а я пойду почитаю своей внучке сказку, пока вы не вернетесь. – Он наклонился к уху Дженни. – Вот тебе шанс поговорить с моим сыном.

Дженни могла бы побиться об заклад, что Эван не испытывал ни малейшего желания вести ее на экскурсию. Как и она сама. Его присутствие тревожило ее. Если не считать сводных братьев, у нее не было опыта общения с людьми, которым она не нравилась.

– Вам не обязательно делать это, мистер Рефферти.

– Зовите меня Эван. – Он открыл дверь на веранду и жестом пригласил ее следовать за ним.

Он сел в припаркованный у входа гольф-кар, Дженни устроилась рядом с ним на пассажирском сиденье, и они поехали в сторону холмов, где располагались виноградники.

– Обычно я хожу пешком, но на машине будет удобнее, – пояснил Эван.

– И вы сможете быстрее избавиться от меня.

Он покачал головой, но ничего не ответил. Около полумили они ехали по холмистой дороге в полной тишине.

Остановившись у подножия холма, Эван вышел из машины и начал подниматься к вершине. Дженни пришлось поторопиться, чтобы успеть за ним.

– Вам не обязательно проводить для меня экскурсию, мистер Рефферти. Я всего лишь хотела поговорить с вами о Грейси, я не планировала оставаться на ужин или каким-то образом вмешиваться в жизнь вашей семьи.

Эван так внезапно остановился, что Дженни налетела на него и упала бы, если бы он не подхватил ее. Его прикосновение, словно электрический заряд, обожгло кожу даже сквозь одежду. На секунду они замерли, глядя друг на друга, не шевелясь, даже не дыша. Но уже через мгновение Эван с тихим проклятием отпрянул, отошел на несколько шагов и отвернулся.

– Простите, – наконец произнес он. – Я не такой общительный, как остальные члены моей семьи. Я предпочитаю одиночество. – Их глаза снова встретились. – Но это не оправдывает моего вчерашнего поведения. Я очень волновался за Грейси, но не имел права грубить вам.