— О, дорогая моя, — выдохнул он и нежно поцеловал ее.

— Я чувствую себя сейчас такой же счастливой, как тогда, — произнесла Эллис, когда Сол слегка откинулся назад, и она увидела, с каким обожанием он смотрит на нее. — О, Сол!

Не сговариваясь, они одновременно обняли друг друга. Она поцеловала долгим, страстным поцелуем мужчину, которого любила, и который любил ее.

— А помнишь, когда ты, увидев Маделин, убежала с пляжа, я принес тебе твое полотенце?

— Остановись! — ввскликнула Эллис. До сих пор при мысли о том, как она голая вышла из ванной комнаты и обнаружила его в своей спальне, у нее пробегает мороз по коже.

— Какая ты красивая! — заявил, усмехнувшись, Сол, очевидно тоже вспомнив эту картину.

Эллис гадала, что он имеет в виду: ее лицо или тело. Но хотя они сейчас и были откровенны друг с другом, застенчивость помешала ей спросить…

— Ты поцеловал меня, — сказала Эллис, — и…

— И?..

— И мне захотелось сказать тебе: я тебя люблю.

— Тогда?

— Тогда… С тех пор как я встретила тебя, я не находила себе места. Ревность…

— Я знал это! — радостно воскликнул Сол. — О, моя дорогая, ты и представить себе не можешь, как я надеялся на то, что слышу ревность в твоем голосе, даже когда ты это отрицала. Весь последний уик-энд я надеялся…

— Я всегда считала тебя чересчур умным для подобных мыслей, — любя поддразнила его Эллис. И подтвердила: — Да, я ревновала. И была ужасно оскорблена тем, что ты в тот момент… когда… мы…

— Когда мы занимались любовью? — подсказал Сол.

— Когда мы любили друг друга, — вывернулась Эллис, до сих пор ощущавшая в глубине души боль при этом воспоминании, — ты тут же бросил меня, стоило Маделин тебя позвать.

— О, Эллис, любовь моя, ты думаешь мне было легко это сделать? Но ради тебя я ушел.

— Ради меня?

— Дорогая, стоило Маделин шагнуть одной ногой в комнату, как она бы немедленно догадалась, что мы занимаемся любовью.

— Для меня это было бы просто ужасно, — призналась Эллис.

— Я понимал это. Вот почему, как только Маделин сказала, что ей надо поговорить со мной, я немедленно увел ее подальше от твоей комнаты.

— А… можно поинтересоваться, о чем она хотела поговорить с тобой?

— Честное слово, дорогая, тебе не стоило ревновать. Если бы ты услышала наш разговор… — Эллис ждала. Сол сначала поцеловал ее, а потом продолжил: — Маделин стала говорить о том, что я должен был относиться к ней с таким же вниманием, как она ко мне. Но я не позволил ей пойти дальше. Да, мне все еще было важно, чтобы Роланду не была причинена боль, но неизмеримо важнее для меня было надеяться, что ничто не помешает нам соединиться. Я не имею в виду только то, что, как по волшебству, между нами вспыхнула страсть… — Сол остановился. — Ты покраснела, — поддразнил он.

— А ты чего ждал?

— Ты неподражаема, — заявил он и, поцеловав ее, продолжал: — Мне удалось прервать Маделин, и я сказал ей, что люблю тебя, что другие женщины для меня просто не существуют.

— Сол, ты сказал ей, что любишь меня?!

— И распрощался с иллюзиями, которые питал, — что проведу еще несколько дней с тобой. Не успел Роланд упомянуть, что Маделин очень скучает по дому, как ты вспомнила, что у твоего отца день рождения… Через неделю, как ты потом мне призналась.

— Я не очень согрешила, — засмеялась Эллис.

— «Не очень»! — передразнил Сол. — Хотя тот факт, что ты солгала, в чем я был уверен, заставил меня задаться вопросом: почему?

— Ты подумал, что это имеет какое-то отношение к тому, что я влюбилась в тебя?

— Повтори!

— Я люблю тебя.

Шли минуты, а Сол все целовал ее. Она, прильнув к нему, отвечала пылкими поцелуями. Он целовал ее снова и снова. Только когда его рука потянулась к ее груди, и он почувствовал сквозь тонкую ткань ее платья, как она дрожит, Сол с трудом заставил себя отстраниться. Он крепко сжал ее запястье.

— Мы должны продолжить разговор, — хрипло произнес он. — Дорогая, помоги мне вернуть душевное равновесие.

Эллис сглотнула. Это была нелегкая задача. Огонь желания трепетал и в ней.

— Нам… надо… договорить, — согласилась она. — Так почему… — Голос ее от волнения сорвался. — Нет, зачем был нужен уик-энд в Норфолке?

По-видимому, еще не совсем придя в себя, Сол все-таки нащел силы, чтобы продолжить:

— Я был доволен тем, что Роланд и Маделин уезжают, но еще больше был бы доволен, если бы мы смогли остаться с тобой на этом греческом острове. Осознав, что идея обречена на провал и что ты не спустишься вниз после того, как упакуешь вещи, я пошел прогуляться.

— Ты думал обо мне? — улыбнулась она.

— Ты никогда не выходила у меня из головы. Я мучительно боролся с желанием подняться в твою комнату. Что будет, если я постучусь в твою дверь? Поймешь ли ты, что я пришел, чтобы поговорить, или подумаешь, что я хочу продолжить заниматься с тобой любовью? Судя по тому настроению, в котором ты находилась, я, скорее, мог ожидать, что ты дашь мне по уху, чем выслушаешь меня. Я решил оставить все до нашего возвращения в Англию. Мы будем вдвоем, когда поедем из аэропорта ко мне. Только…

— Только Маделин предложила подвезти меня.

— С умыслом предложила подвезти тебя, — горестно сказал Сол, вызвав ее улыбку.

— Это расстроило тебя?

— Еще как, — сказал он. — Поэтому я позвонил своим родителям.

— Родителям? — спросила Эллис, пораженная.

— Доротея и Тюдор Пендлтон. У них есть…

— …коттедж в Норфолке, — ахнув, закончила она за него.

— Они любят ездить туда. Я сказал своей матери, что хотел бы отдохнуть. Она предложила мне воспользоваться этим коттеджем, напомнила, что у меня есть ключ от него, и сказала, что позвонит одной из женщин, живущих в деревне, и попросит загрузить холодильник продуктами, которые могут мне понадобиться.

— Да мы там ничего не ели, — вставила Эллис.

— Мы не успели даже вытащить багаж из машины, не говоря уже о том, чтобы распаковать его, как ты, к моему изумлению, стянула мой «феррари» и умчалась!

— Я получила за это прощение? — ласково спросила она.

— Сейчас получила. А тогда я был слишком напуган тем, что ты можешь разбиться, чтобы прощать тебе что-то. Только когда приехал в Лондон и Бернард протянул мне ключи от машины, я понял, что ты благополучно вернулась назад, и вздохнул с некоторым облегчением.

— Прости, — сказала она.

— Никогда больше не подвергай меня такому испытанию. Боже мой, я знал, что ты горяча, но настолько… — Сол замолчал, потому что Эллис прильнула к нему и виновато поцеловала.

— Ты… не рассердишься, если я спрошу тебя, была ли какая-то особая причина, по которой ты хотел, чтобы я провела уик-энд с тобой в Норфолке? — спросила она, чувствуя, как порозовели ее щеки.

— Сколько же хлопот ты мне доставила! Святая простота, все было совсем не так, как ты вообразила. Я преднамеренно не возвратился в твою комнату в Греции — из боязни, что ты неправильно меня поймешь. Но мне даже в голову не приходило, что ты превратно истолкуешь поездку в Норфолк.

— Прости.

Он поцеловал ее, с удовольствием принимая ее извинения.

— Это была моя ошибка. Я никогда раньше не приезжал туда с женщиной. Взяв тебя с собой, я преследовал лишь одну цель — чтобы мы побыли вдвоем, без посторонних, и лучше узнали друг друга. Я хотел объясниться с тобой насчет Маделин Скотт, хотел ответить на возникшие у тебя вопросы. И хотел, чтобы мы могли начать все снова. Я не хотел пугать тебя. Но я, конечно, упустил один немаловажный факт: ты не умела читать мои мысли.

— Я вообразила самое худшее, — с сожалением пробормотала Эллис.

— Мне следовало предвидеть это. Вскоре я все понял и хотел успокоить тебя, попытаться объяснить, что я надеялся просто приятно провести вместе уик-энд, ничего больше.

— Только я, разозлившись, не стала слушать.

— Я поцеловал тебя, и прежде, чем успел опомниться, мною овладело желание.

О, она не могла забыть этот блаженный момент, вспышку его страсти. Однако сейчас постаралась переключиться на другое.