Таковы альпийские луга Нань-шаня, лежащие в области вечноснеговых вершин. Там же, где горы не переходят аа снеговую линию и где они, сравнительно, обильнее скалами, там на площадках лугов, залегающих между этими скалами, преобладают другие растения: кипец (Festuca sp.), обыкновенный и в верхней области долин среднего пояса гор; превосходно пахучая Sterigma sulfureum, дикий лук (Allium Szovitsi) и ярко-желтая скерда (Crepis Pallasii); из кустарников же — курильский чай (Potentilla fruticosa) и низкая колючая [214]— Oxytropis tragacanthoides с лиловыми и розовыми цветками.
Пояс каменных россыпей. Выше 12 1/ 2тысяч футов абсолютной высоты, луга альпийского пояса начинают быстро беднеть и чем далее вверх, тем более и более заменяются голыми каменными россыпями, которые вскоре вытесняют всякую растительность и сплошь покрывают собою горы до самых вечных снегов. Крайний предел растительности на северном склоне снегового хребта Гумбольдта лежит на абсолютной высоте 13 700 футов [218]. Последними представителями растительной жизни мы нашли здесь: камнеломку (Saxifragan. sp.), Saussurea sorocephala, Pyretrum sp., Thylacospermum n. sp.; последний растет небольшими кочковидными массами и поднимается даже на несколько сот футов выше означенного для растительности предела. Все эти растения составляют обыденные формы в нижних частях россыпей, там, где эти россыпи перемешиваются с альпийскими лугами, т. е. приблизительно в полосе от 12 до 13 1/ 2тысяч футов абсолютной высоты. В нижней части этого пояса, следовательно, в ближайшем соседстве с настоящими альпийскими лугами, встречается довольно разнообразная горная флора. Кроме четырех вышеупомянутых видов растений, здесь обыкновенны: ревень (Rheum spicifcrme var.), стелющий по земле кружками свои некрупные листья и едва поднимающий из них цветочные стебли, хохлатка (Corydalis stricta?), красиво пестреющая между камнями кучами своих желтых цветов, очиток (Sedum quadrifidum), обыкновенный спутник здешних гор, альпийская астра (Aster alpinus), Werneria nana, найденная и на Гималае, мелкий лилово-белый горошек (Oxytropis sp.), миниатюрные василистник (Thalictrum alpirmm) и валериана (Valeriana Jaeschkei), мытник (Pedicularis pilostachya n. sp.) с темновишневыми цветами, мохнатая крупная Saussurea n. sp., растущий обыкновенно по скалам Isopyrum grandiflorum, довольно, впрочем, здесь редкий, Physolychnis alaschanica, Arenaria formosa [215], Anaphalis Hancockii n. sp., Draba alpina var. algida [216], Leontopcdium alpinum [217].
Эти растения проводят свою кратковременную жизнь, повидимому, в самых неблагоприятных условиях; теснятся под камнями, или на крутых скатах, где иногда едва находят несколько шагов глинистой почвы, подвергаются в самой средине лета морозам и непогоде, но все-таки не покидают своей родины и не спускаются в более низкую область гор.
В верхнем поясе каменных россыпей прекращается всякая растительная жизнь. Там царствует настоящий хаос. Разрушение здесь очень велико, только силы, им заправляющие (морозы, дождь, снег, ветры), действуют медленно, бесшумно, хотя и постоянно. Перед глазами путника является их вековая работа, и результаты ее поразительны. Громадные гранитные массы расколоты на куски, которые близ своих родных твердынь, и вообще на верху гор, имеют несколько футов в длину и толщину, но чем далее вниз, тем более и более мельчают. Только изредка валяется здесь гранитный великан, пока еще устоявший против всеобщего разрушения.
Наклон россыпей обыкновенно весьма крутой (45–60°), иногда чуть не отвесный. В их ложбинах почти всегда журчит вода, но ее не видно под камнями. Здесь начало горных ручьев и речек, которые затем, соединившись, образуют потоки более значительные. Ходьба по россыпям чрезвычайно затруднительна; нужна большая к тому привычка и крепость физическая. Тем более, что камни, в особенности мелкие, лежат непрочно и за каждым шагом человека катятся вниз. Острые, неокругленные бока этих камней быстро уничтожают обувь.
Вообще те горы, которые изобилуют россыпями, но бедны скалами, всегда трудно доступны; так в Нань-шане, по крайней мере в той части его, которую мы теперь исследовали; здесь настоящих скал очень мало, в особенности в снеговом хребте Гумбольдта; даже на самых высоких его гребнях и вершинах встречаются только россыпи, несмотря на то, что гранит составляет исключительно преобладающую породу.
Область вечного снега. Царство каменных россыпей доходит до 14 700 футов абсолютной высоты и отсюда начинается уже пояс вечного снега. Впрочем, вышеозначенная цифра представляет лишь среднюю высоту нижнего края ледников на северном склоне хребта Гумбольдта; отдельные пласты льдистого снега местами спускаются футов на 200, а в более укрытых ущельях, быть может, и еще ниже означенного предела. На южном склоне того же хребта нижний край ледников поднят на 15 700 футов абсолютной высоты, за исключением, конечно, укрытых ущелий, где эти ледники опять-таки спускаются на несколько сот футов ниже. Притом здесь, т. е. на южном склоне описываемых гор, вечного снега гораздо меньше, нежели на их склоне северном.
Обе вышеприведенные цифры могут быть приняты и за среднюю высоту снеговой линии хребта Гумбольдта, так как здешние ледники, при их близком соседстве с высокими обширными долинами, малом пополнении атмосферными осадками и быстром таянии летом в сухом воздухе на жгучем солнце этой широты, едва ли могут продвигаться значительно ниже снеговой линии. Такое явление, вероятно, общее и для всего Северного Тибета( 45).
Фауна альпийской области. Животная жизнь альпийского пояса Сачжеуского Нань-шаня вообще небогатая, можно даже сказать бедная, сравнительно с фауной (в особенности орнитологическою) Кукунорских гор или с обилием зверей в Северном Тибете. Но в Нань-шане являются уже представители млекопитающих, свойственных исключительно Тибету. Они находят здесь, подобно тому как и в лобнорском Алтын-таге, северную границу своего географического распространения. Из крупных тибетских зверей в альпийской области описываемых гор водятся куку-яман (pseudois nahoor) и дикий як (poephagus mutus) [219]. Первый из них держится исключительно в каменных россыпях и довольствуется маленькими площадками скудной растительности. Дикие же яки, всегда требующие прохлады, летом уходят к вечным снегам, но зимою спускаются в более теплый и менее снежный средний пояс гор. Затем, на альпийских лугах Нань-шаня живет аркар (Ovis sp.), убить которого для определения вида нам не удалось. Здесь же, т. е. в альпийской области, несмотря на ее безлесность, водится марал (Gervus albirostris), представляющий собою новый вид [220]. Далее в альпийском поясе Нань-шаня держится медведь (Ursus sp.), нами также не добытый. Медведь этот питается отчасти сурками (Arctomys roborowskii), норы которых местами весьма здесь многочисленны.
Из других млекопитающих по альпийским лугам много зайцев (Lepus sp.), изредка бродят волки (Canis chanko?). Из мелких грызунов обыкновенны два вида пищух (Lagomys): один из них живет в норах по лугам, а другой в каменных россыпях.
Из птиц, кроме трех видов грифов: ягнятника (Gypaёtus barbatus), грифа бурого (Vultur monachus) и грифа снежного (Gyps himalayensis) [222], а также ворона (Corvus corax), в верхнем поясе альпийской области изобильны: тибетский улар (Megaloperdix thibetanus), клушица (Fregilus graculus), альпийская галка (Pyrrhocorax alpinus) и горный вьюрок (Leucosticte haematopygia); изредка гнездится здесь горихвостка (Ruticilla erythrogastra). Пониже, собственно в луговой области, обыкновенны: чечетка (Linota brevirostris) и горихвостка (Ruticilla rufiventris); реже встречается [221]— Podoces humilis, а возле речек сифаньская куропатка (Perdix sifanica). Пресмыкающихся, земноводных и рыб в альпийской области Нань-шаня нет вовсе. Насекомых здесь также мало.
