– Я так не думаю, потому что успела хорошо тебя узнать. Но я не понимаю, почему ты позволяешь другим неправильно судить о себе.

Пальцы Иззи замерли над клавиатурой.

– Но я же объяснила…

– Нет. Ты объяснила, почему так экстравагантно одеваешься, и это имеет смысл, хотя я считаю, что тут ты себя недооцениваешь. Думаю, хороший парикмахер и стилист помогут тебе выглядеть потрясающе и при этом не пугать маленьких детей.

Иззи криво улыбнулась:

– Сомневаюсь, хотя чего не бывает.

– Вот именно. Но это не главное. Я не понимаю, зачем растрачивать свою жизнь на бессмысленные метания. Разве можно после этого обвинять людей в том, что они считают тебя недостаточно умной для более интеллектуальных задач?

– Дело в том, что я никогда не знала, чем в действительности хочу заниматься. Но я всегда мечтала найти свое место в жизни – найти друзей, любовников, коллег, которые не отворачивались бы при виде меня.

– Может быть, для тебя это новость, но все люди хотят именно этого. Теперь о работе. Ты думаешь, в одно прекрасное утро я проснулась и поняла, что хочу внедрять новые компьютерные технологии в офисы международных корпораций?

Иззи хихикнула:

– Звучит не очень заманчиво. А как же ты начала свою карьеру?

Закончив университет, я разослала резюме в пятьсот самых крупных компаний в Англии. Ответы пришли из шести. После интервью меня взяли на место стажера в одну телефонную компанию. У меня неплохо получалось, и скоро я стала техническим экспертом. В остальном же…

– Но ведь ты, наверное, не об этом мечтала?

– Пора тебе повзрослеть, Иззи. Мечты могут позволить себе люди, имеющие время и деньги. А если у тебя куча неоплаченных счетов, ты запираешь мечты на замок и ищешь работу. Если ты хочешь жить в реальном мире, то забываешь об идеалах и играешь по принятым в реальном мире правилам. Ну а если ты хочешь создать семью с достойным мужчиной, то…

– То что? – спросила Иззи, словно надеясь услышать разгадку тайны философского камня.

– То находишь тех, кому посчастливилось ее иметь, и спрашиваешь их, как им это удалось. А потом рассказываешь мне, – улыбнулась Лорен.

Несмотря на разочарование, Иззи ощущала нечто похожее на удовлетворение. Она наконец нашла себе занятие по душе, которое, возможно, позволит ей обрести самоуважение и заслужить уважение окружающих.

Глядя на Иззи, освободившуюся от преследующего ее страха поражения, Лорен увидела себя двадцать лет назад. Конечно, она никогда не доходила до таких крайностей, но тоже чувствовала себя потерянной и несчастной. Став жертвой безграничного обожания отца, после его смерти она пустилась на поиски человека, способного заменить ей его. Она влюблялась в школьных учителей, а позже – в мужчин, которые презирали ее тем больше, чем больше она пыталась им угодить. В конце концов, она пришла к выводу, что нужно научиться жить в ладу с самой собой, не заботясь о мнении окружающих.

До недавних пор Лорен считала себя вполне довольной жизнью, пока не оказалась на той злосчастной вечеринке у Стеллы. Ей не нравилось находить у себя общие черты с Иззи. Она не хотела считать себя женщиной, способной солгать мужчине, чтобы понравиться ему. И конечно, она совсем не приходила в восторг, ловя себя на том, что исподтишка наблюдает за Ричардом. Она больше не сравнивала его с отцом и задавалась вопросом, что их так привлекает друг в друге.

Ко всему прочему, ей хватало забот с мамой. Сегодня она позвонила ей, опасаясь, что Морин все еще сердится на нее, – и трубку взял мужчина…

– Ну зачем ты взял трубку? – в отчаянии крикнула Морин.

– Потому что мне должны были позвонить и на дисплее высветился похожий номер. Вот я и ответил.

– Боже, что подумает Лорен?! – простонала Морин.

Эдди из последних сил старался сохранять спокойствие.

– Наверное, она подумает, что у ее мамы появился друг. А поскольку ее отец умер тридцать лет назад, она, возможно, порадуется за тебя.

– Тебе легко рассуждать! Ты не мать…

– Да, но и она тебе не мать. А мне иногда кажется, что это именно так. Потому что она все время стоит между нами. Когда ты звонишь ей, то не смотришь на меня. Когда она приезжает, мне приходится убираться. Когда мы идем в ресторан пообедать, а там появляется она, я вынужден стоять на улице под проливным дождем, рискуя подхватить воспаление легких. – Он закашлялся.

Морин кинулась за водой.

– Немедленно выпей! Еще два дня приема антибиотиков – и все будет в порядке.

Эдди сердито посмотрел на нее:

– Если бы ты сказала Лорен о нас, как обещала, я не должен был бы сейчас пить таблетки.

– Любимый, я же объяснила, почему не сделала этого.

Эдди фыркнул:

– Ах да, я забыл! Она повздорила с кавалером, которого встретила неделю назад. А если в субботу она скажет, что у нее вскочила бородавка, или сломался видеомагнитофон, или она вообще не в настроении? Ты опять решишь, что не стоит ей ничего говорить, и выставишь меня за дверь?

– Не говори глупостей. – Морин похлопала Эдди по руке. – Я сейчас сделаю пунш, и тебе сразу станет лучше.

Эдди отдернул руку:

– Нет. Мне станет лучше, только если ты немедленно позвонишь Лорен и расскажешь ей обо мне.

– Я не могу, Эдди.

– Прекрасно. Все понятно.

– Нет, ты не понимаешь! Это невозможно, потому что Лорен выбросила мобильник в озеро, а личного телефона своего клиента она мне не дала. Это было бы непрофессионально.

– Выбросила в озеро?! – Эдди оторопел. – Ну, вот что, дорогая, мне все это надоело. В субботу, когда ты откроешь дверь своей дочери, я буду стоять рядом с тобой. Пусть у нее не останется сомнений на мой счет. Но если ты хотя бы заикнешься о том, чтобы я затерялся в толпе гостей или прикинулся электриком, я уйду и больше никогда не вернусь!

Морин побледнела. Она разрывалась надвое. Ее терзал страх, что Лорен воспримет ее роман, случившийся так скоро после их примирения, как второе предательство.

Это абсолютно ошибочное мнение о дочери сложилось у Морин оттого, что она совершенно не знала ее. Она не решалась попросить у Лорен позволения узнать ее ближе и лишь надеялась, что со временем Лорен сама позовет ее в свою жизнь. А Лорен не решалась позвать ее, опасаясь снова получить отказ. Так они и ходили друг вокруг друга, ожидая, когда другой сделает первый шаг. Морин была уверена, что терпение поможет им. Если бы только Эдди не был так настойчив!

Морин снова взяла его руку в свою:

– Эдди, любимый, что конкретно ты сказал Лорен?

– И что же он сказал? – поинтересовалась Иззи. Лорен пожала плечами:

– Он сказал, что она принимает ванну. Понимаешь, что это значит?

Иззи могла синхронно переводить тексты немецких опер на английский, но совершенно терялась, если речь заходила о таких обыденных вещах.

– Нет, – призналась она. – Извини.

– Это значит, что он с ней спит! – заявила Лорен.

– Почему ты так решила?

– Ты издеваешься?

– Совсем чуть-чуть. – Иззи была уверена, что у матери Лорен есть друг, и даже видела их вместе в суши-баре, но решила молчать, опасаясь гнева Лорен. – Объясни, почему ты пришла к такому выводу.

– Сама посуди: в каком еще случае ты можешь принимать ванну, если в доме находится мужчина?

Иззи послушно задумалась:

– Я часто принимаю ванну, когда у меня дома Трис.

– Он твой брат. У моей мамы брата нет. Подумай еще.

– Если мужчина занят делом, которое требует много времени, а я очень испачкалась – скажем, после ремонта машины. Тогда я не стану дожидаться, когда он закончит и уйдет. Между прочим, на двери моей ванной есть замок. А у твоей мамы в ванной есть замок?

– Не знаю. – Лорен попыталась представить себе ванную комнату Морин, но вспомнила лишь зеленый держатель для туалетной бумаги в форме дельфина.

– Ты меня сведешь с ума своими дурацкими гипотезами! – Она вскочила и начала мерить шагами комнату. – Нет, он спит с ней – и точка.