Стелла изумленно смотрела на мужа, который с каждой минутой становился все более чужим.

– Значит, ты, не посоветовавшись со мной, занял у отца крупную сумму, которую мы, возможно, не сможем им отдать, если ты потеряешь работу? Я не могу поверить! Ты… Ты…

Пит, Билл и Энн приготовились к долгой душераздирающей тираде. Но в Стелле как будто щелкнул какой-то переключатель. Она сделала несколько глубоких вдохов, и гневное выражение сменилось мрачной улыбкой. Это внушало еще большую тревогу.

Пит поспешил успокоить ее:

– Не волнуйся, Стелла, все еще может наладиться. Возможно, я сохраню свое место, но даже если нет, я получу хорошее выходное пособие, и у нас не будет денежных проблем. Я не хотел беспокоить тебя, пока ситуация не прояснилась.

Стелла внимательно посмотрела на мужа. Бедный Пит, он так стремится уберечь ее от тревог! Как будто ее могут волновать деньги или дом, когда на карту поставлено его здоровье. У Стеллы сжалось сердце. От страха потерять мужа ее любовь к нему вспыхнула с новой силой. Она больше не считала его лишь декорацией в доме и участником спектаклей, в которые она превращала свои вечеринки и обеды.

Стелла впервые поняла, что не может без него представить своей жизни. От нахлынувших чувств на ее глаза навернулись слезы.

Пит пришел в ужас, увидев, как расстроилась жена. Он никогда не видел ее плачущей и ненавидел себя за эгоизм и беспечность, причинившие ей боль. Он кинулся к Стелле и обнял ее:

– Дорогая, обещаю, что все будет в порядке. Мы справимся. Я не допущу, чтобы что-нибудь случилось с тобой или с нашим домом. И мы вернем долг отцу. Будь уверена.

Билл явно не одобрял такого откровенного проявления чувств. Он предпочел бы не видеть этой сцены. Энн тоже смутила патетика Пита, но тем не менее увиденное взволновало ее. «У них все будет в порядке», – подумала она. У Энн были некоторые сомнения на этот счет, но теперь, когда она увидела, как Пит и Стелла повели себя во время первого настоящего испытания за все время их брака, она успокоилась.

Стелла прильнула к Питу, он нежно обнял ее. Она не решилась нарушить молчание, но внутри ее звучали слова: «Я люблю его. Я люблю этого мужчину. Я не хочу потерять его. Я могу от многого отказаться, но своего мужа я не могу потерять».

В понедельник утром Крис вышел из кабинета старшего преподавателя, едва сдерживая гнев. Он повернулся к угрюмому подростку, дожидавшемуся его у дверей кабинета.

– Не знаю, как мне это удалось, но тебе дают еще один шанс. То же самое относится и ко всей школе.

– Вот уж спасибочки, сэр, – фыркнул парень. Он ничуть не сожалел о последствиях своего поступка, и это совершенно обескуражило Криса. Он сел рядом с Дином Райдером и посмотрел на него так, словно мальчишка был существом с другой планеты.

– Я не понимаю, Дин. Хотя на самом деле я хочу понять тебя. Я больше не стану помогать тебе, если уж ты так хочешь все разрушить. Но я очень хочу разобраться, в чем, в конце концов, дело, почему ты тянешь за собой всю школу? Что такого мы вам сделали, чтобы вы нас так ненавидели?

Дин смотрел прямо перед собой, намеренно избегая взгляда учителя.

– Вы себе льстите. Мне на всех здесь наплевать. Какая может быть ненависть? Даже к вам, сэр.

– Ты ведь неглуп, хотя после последнего твоего проступка мне будет очень непросто убедить в этом судью. Ты наверняка знал, что школу вообще могут закрыть. Нас уже предупредили – еще одно нарушение закона, и все! И тут ты угоняешь фургон поставщика продуктов! Зачем ты это сделал? Я понимаю, никто из нас не может запретить тебе лихачить за рулем, раз ты решил умереть еще до того, как тебе исполнится восемнадцать. Но почему ты не сделал это подальше отсюда, где тебя не смогли бы вычислить? Тебя поймали за рулем автомобиля, на котором развозят еду по школам!

Дин ухмыльнулся:

– А может, я пытался привлечь к себе внимание – бедный, лишенный всего ребенок из неблагополучной семьи? – Он произнес свою тираду жалобным голосом, на лице – выражение смиренного страдания.

Крис разъярился:

– Я только что добрых полчаса убеждал хозяина фургона не выдвигать против тебя обвинений! Он согласился только потому, что ты не повредил машину.

Мальчишка презрительно хмыкнул:

– Эта развалюха и скорость-то приличную набрать не может, чего мне ее разбивать!

Крис покачал головой. Он понял, что проиграл.

– Так как против тебя не будут выдвинуты обвинения, старший преподаватель решил не ставить в известность об этом инциденте власти. Ты же понимаешь, что, если в департаменте образования станет все известно, школу закроют.

– Да, сэр, вы говорили нам об этом на прошлой неделе. А как вы сами только что сказали, я не дурак.

– Что же будет с тобой, если школу закроют? – спросил Крис, все еще пытаясь достучаться до своего подопечного.

Дин пожал плечами:

– Меня пошлют куда-нибудь еще. Но экзамены я все равно не сдам. Поэтому я не получу работу и начну воровать, как мой старик. Отсижу, выйду, и по новой.

– И такую жизнь ты хочешь для себя? – искренне удивился Крис.

Парень встал и, ухмыльнувшись, посмотрел на своего учителя:

– А другой у меня и быть не может. Приберегите ваши проповеди для тех, кто купился на вашу стрижку. «Смотрите, парни, я один из вас», – бросил Дин и, развернувшись, пошел к выходу.

Когда после обеда Крис уходил из школы, он заглянул по дороге в несколько классов. Ученики оставались после занятий, чтобы сделать домашние задания, но атмосфера была уже не такой напряженной, как во время уроков. Глядя на этих ребят, склонившихся над учебниками, никто бы никогда не сказал, что здесь учатся самые яркие представители подросткового криминального мира Южного Лондона. Вопреки распространенному мнению, в школе удавалось поддерживать очень строгую дисциплину. Классы были маленькими, и каждый ученик получал максимум внимания, на что едва ли мог рассчитывать дома. В школе использовались и поощрения. Самыми эффективными оказались те, что были связаны с едой. Крис до сих пор удивлялся, как многого можно добиться от учеников лишней порцией пиццы или жареной картошки.

Если школу закроют, то девяносто процентов ее воспитанников снова вернутся к преступлениям. В любой другой школе им не задержаться – там они будут изгоями среди благополучных ребят. А они прореагируют единственным известным им образом: насилием или вызывающим поведением, к которому им не привыкать.

Крису удалось предотвратить такое развитие событий сегодня, но он знал, что это всего лишь вопрос времени. Еще одно нарушение, и им ничто не поможет.

Его плохое настроение только усилилось по дороге домой. У него не было ни малейшего желания отвечать на звонок телефона, заливавшегося трелью, когда он переступил порог. Но это могла звонить и Лорен. Крис швырнул портфель и схватил трубку:

– Алло?

– Привет, Крис. Это снова Стелла. Стелла Линч. Крис не раз задумывался над тем, каким бы стало британское общество, если бы на острове было так же легко приобрести оружие, как в Соединенных Штатах. И слава богу, что у него под рукой нет пистолета, иначе он наверняка пристрелил бы эту женщину, окажись он с ней лицом к лицу.

Во всех недоразумениях между ним и Лорен Крис винил только Стеллу. Возможно, это было неправильно и нечестно с его стороны, но в Штатах людей постоянно убивают и по менее серьезным причинам. Он насмотрелся достаточно американских детективов и прекрасно понимал, что Стелла была для него постоянным раздражителем. Когда в свое время он мысленно составлял список причин за и против расставания с Бет, то первым в колонке «за» стояло: «Никогда больше не увижу Стеллу Линч». И вот теперь она снова ему звонила!

– Привет, Стелла. Чем могу тебе помочь? – По опыту последнего разговора с ней Крис знал, что не следует задавать вопрос: «Как поживаешь?»

Мне нужна твоя помощь. – Голос Стеллы был грустным, и Крис на мгновение забеспокоился, не случилось ли что с Бет. Никогда раньше Крис не слышал, чтобы Стелла так говорила. Она всегда была такой неудержимо жизнерадостной, что он начал подозревать ее в пристрастии к наркотикам.