- Нихуя никаких вам прогулок больше не будет! – подключилась Элен. – Раньше у вас была уникальная возможность внимать мудрости Мастера на местах Силы, но вы не ценили этого! Гуру Рулон надеялся на вас, давал вам все, и самое главное – возможность развиваться как людям, но нет – вы думали только об одном, как бы посвинить, поразвлекаться, а теперь Сила будет давать вам свои суровые уроки!

До Муди стал немного доходить смысл этих произнесенных с большой горечью слов. «Как же так вышло, что я потерял цель? Почему я забыл о духовном и погряз в мирском? Мирское оказалось для меня таким привлекательным, что я отвлекся от цели и предал Бога, Гуру Рулона!» На две секунды Муд даже стал готов преодолеть все трудности ради духовного очищения. Но, правда, только на две секунды. Потом в башке снова завертелись гнилые образы, и мелочный ум стал подсчитывать и прикидывать, как бы побыстрее отсюда свалить снова на свободу. На свободу для своего говна. Вот так говнюк всегда попадал под власть хуевых мыслей, не замечая, как продает душу дьяволу.

Тем временем ученицы Рулона стали расписывать предстоящие веселые практики:

Время от времени кто-то из нас будет кричать «Страус», и вы все должны, че бы вы ни делали, все бросить и упереться башкой в пол, а жопой кверху, вот так, – Аза изобразила позу страуса. – Кто сделает это последним, получает гычу от всех. Если мы кричим «Жопа», то вы тут же бросаетесь к ближайшей стене и прижимаетесь к ней жопой, кто не успел, того все дружно гычат. И еще одна команда - «Рожа». По этой команде нужно быстро сделать так, – и Аза засунула пальцы в рот, в ноздри, в ухи и над бровями и угарно растянула харю в стороны.

Все забалдели, на минуту забыв про свою омраченность.

Так, че еще… Ну, короче, остальное узнаете по ходу. А теперь всем будет дано задание. Нарада, ты будешь начальником параши.

Нарада обиженно промолчал, раздумывая, что бы это значило.

Че нужно отвечать?! – заорала Элен.

Есть! Будет сделано, – выдавил из себя оскорбленный Нарада, чуть не обосравшись от обиды.

Если будете забывать правильно отвечать, будете наказываться! Так вот, Нарада, теперь ты должен будешь большую часть своей ничтожной жизни проводить на параше и охранять ее, чтоб никто, не дай бог, не посрал без разрешения. А, если не уследишь, будешь голодать. Унитаз должен блестеть, и ты за это отвечаешь, понял?

Так точно, – уже более браво ответил Нарада.

Если кому-то повезет, и ему разрешат посетить твое заведение, то он подходит к тебе и говорит: «Начальник параши, разрешите посрать!», а ты ему отвечаешь: «Я - начальник параши, посрать разрешаю!» и бежишь к нам за ключом.

Есть будет сделано! – отчеканил Нарада и уселся у туалетной двери.

чу-Чандра, а ты будешь ответственной за кладовку.

А что это значит? – начала выебываться чу-Чандра, пыжась всем показать, какая она активная.

Заткнись! Тебе слова не давали! – жестко обломила ее Элен. – Ксива тебе покажет, где что лежит, и ты будешь выдавать все, что тебе скажут. И тоже следишь за порядком там.

Есть, будет сделано! – выпалила зачморившаяся чу-Чандра.

Мудя, а ты будешь веником. Будешь подметать по команде.

Муд стал туго соображать, хорошо это или плохо, как вдруг кто-то дико заорал: «Еда!» и всех как ветром сдуло. Разодетые и накрашенные как на бразильском карнавале ученицы стали носиться по дому с подносами и тарелками, потому что Рулон готовился к завтраку, и, не дай бог, кому-то было замешкаться. Все ученики среднего звена тоже кинулись врассыпную по своим местам – кто в кладовке, кто в ванной, кто в прихожке, а кто и на параше.

Мудя сидел в ванной и стирал гору грязных вонючих носков, когда на кухне послышался какой-то крик. Он стал прислушиваться.

Ты, дура, че ты делаешь?! – орала Ксива на Синильгу.

А мы раньше всегда так делали, – стала оправдываться Синильга.

У тебя че, мозги в заднице?! Че вы делали – тараканов Гуру Рулону жарили?!

Ой! Виновата, – опешила Синильга от такого оборота событий. – Я не знаю, откуда он взялся…

Ты че спишь! О чем мечтаешь, говно?!

Че такое? – в кухню влетела Элен.

Гандоновна Гуру Рулону таракана в варенье подбросила!

У-у, падла!

И еще оправдывается! – бесилась Ксива. – Все, вставай на карачки. Будешь теперь так ходить.

А таракана давай сама жри!

Не-ет, я не буду! – заныла Синильга.

Давай, давай! Гуру Рулону хотела подбросить, так давай теперь, сама угощайся! – Элен схватила тараканий труп и стала совать Синильге в харю.

Он же заразный! В нем инфекция!

Это тебе мама сказала? – стала ржать Элен.

Синильга хотела че-то еще проныть, но заткнулась, потому что это была правда. Кто как не мамаша, могла внушить такое.

Мудя, услышав все это, пересрался до смерти: «Еб твою мать! А вдруг меня тоже заставят есть таракана? – завелся ебанутый базар в тыкве идиота. – Ведь и мне мама говорила, что тараканы – это нечистые животные и их есть нельзя. Ой, бля! Ой, бля-а!».

А тем временем Синильга уже дегустировала насекомый деликатес, с хрустом надкусывая тараканью шкурку.

Фу! Фу-у-у! – не выдержала недоделанная звезда эстрады и с омерзением выплюнула надкусанные останки.

Быстро запихивай обратно! – скомандовала Элен.

Нет! Я не бу-уду!!! Это так противно! А-а-а!

Заткнись и жри, свинья!

Слушая все это, Мудя весь испереживался и решил быть безупречным, чтобы, не дай боже, и с ним чего-нибудь такого не приключилось. Судорожно он принялся натирать засаленные потники, боясь, что сейчас кто-то зайдет и увидит, что он нихера еще не сделал. Тут он вспомнил, что когда-то раньше, когда в нем еще была жива духовная совесть, он пытался делать любую работу самоотверженно и с концентрацией внимания. «Тряхну стариной», - подумал дебил и принялся сосредотачиваться в аджне и считать дыхание. «А круто у меня выходит, – стал нахваливать сам себя Мудила через пять минут концентрации. – Можа, еще и молиться стану», – разошелся пердун.

В следующий раз он очнулся минут через двадцать, когда в ванную заглянула Ксива и увидела замечтавшегося Мудона с большим пальцем в носу.

Ты че здесь засел? – грозно зарычала она.

Э… Я стираю, – неуверенно промямлил Муд.

Ты, блять, уже два часа здесь сидишь!

Виноват, исправлюсь! – вовремя опомнился придурок, чуть было не начав оправдываться. Крутая практика – отвечать, как солдат в армии. Сразу становится видно, что все, что тебя заботит, это как бы выгородить свою задницу и оказаться хорошим у мамы.

Быстро бери веник и подметай в зале! – скомандовала Ксива и исчезла.

Мудон поперся искать веник. Мимо него проползала Синильга с мрачным ебальником.

А ты че, Синильга, ползаешь? – поинтересовался Мудерь.

Иди нахуй! – огрызнулась обозленная Синильга, не оборачиваясь.

Страус! – заорала из соседней комнаты Аза.

Муд уткнулся башкой в пол. Стали выяснять, кто был последний. Оказалось, шо Вонь. Все собрались на гычу. Вонь повернулась спиной, и все по очереди с разбегу хуярили ей промеж лопаток со всей дури. После первого удара Подретузная чуть было не окосела, но, сжав зубы, вытерпела. Увидев, что некоторые бьют не со всей силы, Элен грозно сказала:

Если увижу, что кто-то будет жалеть, то он получит три гычи от того, кого пожалел.

С каждой такой ситуацией Муде становилось все тухлее и тухлее. Он с ужасом думал о том, что вот в таких условиях ему предстоит прожить еще много дней. По сравнению с той свинской жизнью, которую он вел, разъезжая по заданиям, это казалось ему адом. Вот так маленькие трудности способны испугать настолько, что чучик готов уже подло сбежать с духовного пути, спасая свою ложную личность и свои пороки от разрушения Святым Духом.

Пока все работали, кто-то один сдавал экзамен. Экзамены принимал Нандзя – один из ближайших учеников Рулона, который был с ним еще с незапамятных времен. Он доебывался к каждой мелочи, и сдать экзамен ему было почти невозможно. Кады Мудон перся на первый экзамен, он был уверен, что уж здесь-то он, бля, покажет себя. Он мнил себя ни в рот ебать каким мудрецом, который знает, бля, все науки, весь шаманизм и весь прочий эзотеризм, как все свои 21 палец. Но как только он начал пиздеть, Нандзя тут же сбил с него спесь, сделав несколько замечаний. Муд внутренне бесился: «Как это так! Я же круто все знаю и умею! Хуй ли он ко мне доебывается?» Мозги долбоеба настолько заплыли от тамасичной беспечной жизни, что он уже не мог увидеть себя реально – что нихуя он не знает, нихуя не может нормально рассказать. Может быть, года два назад он еще че-то знал и мог, но теперь Нандзя ему показывал, кто он есть. Короче, Мудон не смог сдать шаманизм и остался без ужина. Обиженный, он поперся на свое рабочее место, отождествленно пытаясь доказать сам себе во внутреннем пиздеже, шо он все знает, а его несправедливо оставляют без хавала.