В Петроград Ф. Э. Дзержинский приехал ночью с 30 на 31 августа.
Поскольку Я. М. Свердлов сообщение о покушении на Ленина отправил в 22 часа 45 минут, почти за час до покушения, оно уже должны было поступить в Петроград, когда туда приехал Дзержинский.
Какое-то время ушло на уточнение обстоятельств покушения и результата. В любом случае, даже если Дзержинский и знал о предстоящем событии, для него было неожиданностью, что Владимир Ильич остался жив.
Теперь, после выстрела в Ленина и после того как В. И. Ленин все-таки остался живым, Феликсу Эдмундовичу еще важнее стало понять, ктостоит за выстрелом в Урицкого?
Но, Дзержинский, как мы уже говорили, полистав изъятые при обыске Каннегисера бумаги, от обстоятельного допроса фактически уклонился.
К сожалению, точное время допроса Леонида Каннегисера неизвестно, и мы не знаем, когда, до или после допроса, Дзержинский побывал в Смольном. Известно только, что 31 августа Дзержинский связался из Смольного по телеграфу с Я. Х. Петерсом и обсудил с ним возможность ареста Локкарта.
А на Гороховой в этот день, помимо допроса Каннегисера, Дзержинский оформил бумаги на освобождение своего агента Филиппова, потом — лично проинструктировал группу чекистов, которая должна была участвовать в налете на английское посольство…
Вот тут-то и становится исключительно важной очередность событий, без этого не понять, как они связаны.
Но — увы! — с очередностью и возникают проблемы.
То, что мы знаем об августовском вояже Ф. Э. Дзержинского в Петроград, свидетельствует только о его феноменальной способности уклониться от малейшего участия в наиболее важных событиях этих дней…
Действительно…
Так и не допросив толком Леонида Каннегисера, Дзержинский вернулся в Москву, чтобы… опоздать на допросы Фанни Каплан.
Аресты работников английского посольства в Москве прошли без участия Ф. Э. Дзержинского, но не участвовал Феликс Эдмундович и в налете на английское посольство. Около 17 часов, когда петроградские чекисты оцепили здание на Французской набережной, Дзержинский уже ехал в Москву…
Все это можно было бы объяснить случайными совпадениями, но поскольку речь тут идет о разведчиках и террористах, правило, согласно которому совпадения больше двух совпадениями уже не считаются, не позволяет нам свалить события 30 и 31 августа в корзину случайностей…
И приведенная нами хронология последних дней августа 1918 года свидетельствует прежде всего о том, что самые важные события пропущены в ней, и мы можем только догадываться, что они были.
В самом деле…
Если в убийство Моисея Соломоновича Урицкого, о котором мы рассказывали в предыдущей главе, кроме мотива убийства все ясно, то ведь с покушением на В. И. Ленина дело обстоит иначе.
2
Ленину 30 августа достались две пули, и только необыкновенная хазарская живучесть {375} спасла ему жизнь.
Одна пуля, войдя над левой лопаткой, проникла в грудную полость, и вызвав кровоизлияние в плевру, повредила верхнюю долю легкого. Эта пуля застряла в правой стороне шеи выше правой ключицы.
Другая пуля проникла в левое плечо, раздробила кость и застряла под кожей левой плечевой области.
Третья пуля угодила в кастеляншу Павловской больницы Попову и, «пройдя левую грудь, раздробила левую кость».
Ленина сразу повезли в Кремль. А Павлову перевязали и в грузовике Красного Креста отправили в тюрьму на Лубянке, туда же были посажены, как заложники, муж Поповой и ее сыновья.
Почему арестовали раненную вместе с Лениным кастеляншу — не ясно.
Вероятно, опасались, не разглядела ли она человека, который и стрелял в нее и Ленина.
И вот тут-то и начинается самое удивительное…
В толпе людей, окружавших главу государства, не нашлось больше ни одного свидетеля, который видел бы стреляющего террориста…
Стефан Казимирович Гиль, водитель машины В. И. Ленина, успел только заметить женскую руку с браунингом…
«Когда Ленин был уже на расстоянии трех шагов от автомобиля, я увидел сбоку, с левой стороны от него, на расстоянии не больше трех шагов протянувшуюся из-за нескольких человек женскую руку с браунингом, и были произведены три выстрела, после которых я бросился в ту сторону, откуда стреляли, стрелявшая женщина бросила мне под ноги револьвер и скрылась в толпе» {376} .
Самому Ильичу показалось, что в него стрелял мужчина.
— Поймали его или нет? — спросил он первым делом, когда очнулся.
Ильича успокоили, объяснив, что террористка арестована.
— Кто такая? — спросил В. И. Ленин.
— Эсерка… Фейга Хаимовна Каплан.
Так и прозвучало это имя, которое по-еврейски обозначает — фиалка.
Разумеется, и Фанни Каплан с оружием в руках тоже никто не видел.
Очевидец происшедшего военный комиссар 5-й Московской пехотной дивизии С. Н. Батулин {377} , находился «в десяти или пятнадцати шагах от т. Ленина, шедшего впереди толпы». Когда прозвучали выстрелы и Ленин упал, Батулин принялся кричать: «Лови, держи!» — и только в этот момент и увидел женщину, которая «вела себя странно».
«На мой вопрос она ответила: «Это сделала не я». Когда я ее задержал, из окружающей толпы стали раздаваться крики, что стреляла именно она. Я спросил еще раз, стреляла ли она в Ленина. И она призналась».
Что странного было в поведении Каплан, из показаний Батулина не ясно, но обстоятельства задержания действительно выглядят очень странно. По свидетельству Батулина получается, что он начал беседовать с Фанни еще на заводском дворе, но само задержание произошло уже на Серпуховской площади, когда Фанни остановилась и начала рыться в портфеле, роняя из него бумаги…
Как остроумно заметил В. Воинов в очерке «Отравленные пули»: «Фанни Каплан была схвачена комиссаром Батулиным поодаль от места покушения лишь по классовому наитию: Фанни стояла с зонтиком под деревом в вечернем полумраке, чем и вызвала подозрения комиссара»…
Тем не менее, когда из разговора выяснилось, что задержанная — 28-летняя эсерка Фанни Ройдман Каплан, считала, что «дальнейшее существование Ленина подрывало веру в социализм», у преследователей отпали последние сомнения.
Тогда, в горячке расследования, как-то и внимания никто не обратил, что эта полуслепая еврейка не то что попасть в Ленина из револьвера не могла, но едва ли сумела бы и разглядеть его в кромешной тьме августовского вечера…
3
Покушение на В. И. Ленина удивительно напоминает убийство товарища Володарского.
Задолго до покушения начинаются разговоры о возможности покушения.
Известно, что в 14 часов 17 минут В. И. Ленину позвонил секретарь МК РКП(б) В. М. Загорский. Он предупредил о грозящей опасности и просил воздержаться от поездок на митинги.
Так и осталось неясным, знал ли что Загорский, или же его встревожило покушение на Урицкого. Хотя, если бы речь шла только о тревоге, вызванной выстрелом Каннегисера, логичнее было бы предостеречь Ф. Э. Дзержинского…
Так же, как Володарский перед смертью, В. И. Ленин переезжал в этот вечер с митинга на митинг. Стреляли в него на заводе Михельсона в Замоскворецком районе, а до этого В. И. Ленин выступал вместе с А. М. Коллонтай и Емельяном Ярославским на другом конце города, в Басманном районе, в здании Хлебной биржи.
Обстоятельство это существенное и совсем не случайное.
Ораторское воодушевление, возбуждение, которое возникает при общении с большими массами слушателей, — притупляли бдительность…
Рассуждая на свою любимую тему «Две власти. (Диктатура пролетариата и диктатура буржуазии)», В. И. Ленин говорил, что — о, ужас! — местечковые «большевистские деятели отданы на растерзание чехословацким наймитам и российским белогвардейцам».
— У нас один выход, победа или смерть! — возбужденно выкрикивал В. И. Ленин.
