— Надо на всю катушку использовать Варшавский договор, — заявил Дубивко.

Патрулируя в Саргассовом море в указанном ей районе, «Б-36» днем двигалась на экономном электроходу, а в ночное время шла под РДП на двух дизелях и заряжала батареи. Они пробрались в район, расположенный примерно в двухстах милях к югу от Бермудских островов, где действовали около двенадцать дней. Несколько раз в этом районе они отмечали гидроакустические сигналы, посланные с американских эсминцев и противолодочных самолетов, однако сумели избежать обнаружения, потому что двигались молча, обходили районы поиска и спокойно отсиживались, когда сзади гнались охотники.

Все время, пока «Б-36» ускользала от американского флота, у Дубивко было такое впечатление, что его добрый приятель Николай Шумков на «Б-130» находится от него всего в нескольких милях западнее и выполняет такие же маневры.

В приказе ГШ ВМФ, полученном ими 20 октября, «Б-130» Шумкова назначался район патрулирования сразу же западнее района патрулирования «Б-36» Дубивко. Приказов от командира бригады Агафонова они не получали с того времени, как вышли на просторы Атлантики.

Офицер связи лейтенант Жуков демонстрировал необыкновенную инициативу, проводя без сна часы и дни в душных помещениях радиоперехвата четвертого отсека. Он достиг значительных успехов в прослушивании тактических радиосетей, в которых работали в микрофонном режиме эсминцы и самолеты поисково-ударных групп ВМС США. Тщательно триангулируя их радиопередачи, Жуков, Дубивко и другие вахтенные офицеры смогли привязать передающие радиостанции к эсминцам и держаться на самой границе их районов поиска. Гидролокационные условия оказались настолько в пользу охотников, что «Б-36», не имевшая для прикрытия слоя жидкого грунта, действовала в основном на глубинах чуть менее ста метров и часто поднималась на глубину тридцать метров, чтобы выдвинуть антенну для Жукова и воспользоваться его умением сохранить их незамеченными. Чем больше была глубина, тем менее эффективны были их радиоперехват и анализ гидроакустических условий, предполагавший ту или иную нарезку районов поиска американцами.

Противолодочные патрульные самолеты с авианосцев «Эссекс» и «Рэндольф» оказались серьезными противниками, и Дубивко беспокоился всякий раз, когда поблизости пролетали самолеты «Трэкер» «S2F» и вертолеты «Сикинг», оснащенные погружаемым в море и буксируемым гидролокатором.

Самой серьезной угрозой для «Б-36» были патрульные самолеты дальнего действия, особенно только что поступившие на вооружение самолеты «Орион» «Р-3», которые выкладывали из сбрасываемых гидролокационных буев четкие фигуры и часами наблюдали за ними. Несколько раз Дубивко изумлялся, когда, поднявшись на перископную глубину, чтобы осмотреть поверхность, он думал, что «Р-3» уже покинул район поиска, в котором он более двенадцати часов тому назад сбросил гидролокационные буи. К удивлению Дубивко, он видел все тот же «Р-3», выписывающий круги с двумя зафлюгированными двигателями из четырех и остающийся над районом поиска целых тринадцать часов. Невероятно! Он спорил с Жуковым и говорил, что тот ошибается, поскольку не существует турбовинтового самолета, могущего оставаться над водой такое продолжительное время, но Жуков убеждал его в своей правоте, доказывая, что, по позывному, это тот самый «Р-3» из эскадрильи базовых патрульных самолетов в Джексонвилле, штат Флорида, который появился в этом районе тринадцать часов тому назад.

Жуков заметил также, что американские летчики чрезвычайно беспечны в радиосвязи и часто, в разгар преследования вероятной лодки, отходят от слегка кодированной терминологии и используют в УКВ-радиосетях открытый, некодированный радиообмен, который Жуков и его операторы без труда записывали. Жуков обнаружил, что авианосцы «Эссекс» и «Рэндольф» оказались самыми отъявленными нарушителями дисциплины связи, поскольку часто прибегали к открытым переговорам. Когда самолеты взлетали с авианосцев или садились на них, операторы радиосетей на авианосцах без умолку вели едва закодированные переговоры. Когда лодка находилась вблизи авианосцев, Жуков постоянно менял операторов перехвата, давая каждому из них возможность послушать болтовню в оживленных радиосетях, используемых для управления самолетами при посадке и в зоне ожидания. Русские развлекались, слушая летчиков, которые использовали прозвища и сокращенные позывные для того, чтобы скрытно обозначить себя. Любой туго соображающий оператор перехвата, прослушав разговор летчиков, легко идентифицировал их. В конце концов некоторые из русских операторов, днями и ночами слушавшие одни и те же голоса и знавшие каждого летчика по голосу и особенной манере ведения переговоров по радио, стали заключать между собой пари на то, кто из летчиков летает на том или ином самолете. Это был захватывающий спорт, который не давал засохнуть их мозгам во время долгих часов непрерывных вахт.

Жуков с операторами также настраивались на передачи обычного коммерческого вешания в УКВ- и КВ-диапазонах, включая передачи «Голоса Америки» и Би-би-си, которые они внимательно слушали. Их привлекала не только необычная музыка, — но и возможность заполнить информационный пробел, существовавший между сжатыми приказами, которые они время от времени получали с короткими пояснениями или без них, и информацией по обстановке от ГШ ВМФ, передаваемой во время циркулярных передач по флоту на сверхнизких частотах. В приказах, получаемых ими в сжатом и зашифрованном виде, просто говорилось: проследовать сюда, патрулировать там и, что забавно, прервать их скрытый переход в Мариэль. Дубивко и сам частенько ходил на корму, в четвертый отсек, и слушал там напористые передачи Радио «Свобода» и «Голоса Америки» на русском языке, чьи сводки новостей и аналитические обзоры были пропитаны желчью и пропагандой. Жуков и его операторы веселились, слушая русскую речь, на которой говорили дикторы «Голоса Америки», которые, несомненно, были русскими или украинцами по происхождению, но весьма далекими от того языка, на котором говорили в современном Советском Союзе. Выступавшие на радио часто использовали давно устаревшие фразы, что восторгало операторов радиоперехвата на борту лодки.

Сопоставляя отрывки новостей, Дубивко понял, что американцы остро отреагировали на операцию «Анадырь» и на размещение стратегических вооружений на Кубе. Судя по некоторым передачам, было очевидно, что вооруженные силы США ведут серьезную подготовку к высадке десанта на Кубу. Они также слышали о том, что специальный советский посланник Анастас Микоян побывал на Кубе, а потом в Вашингтоне, проведя переговоры с американцами относительно возможного компромисса по секретному плану «Анадырь» и ослаблению быстро растущей напряженности между двумя странами.

Жуков обмолвился Дубивко, что он слышал, что американцы устраивают во Флориде лагеря для приема советских военнопленных.

— Наверняка, погода там будет лучше, чем этой зимой в Полярном, — прокомментировал эту новость один из операторов перехвата.

— И наши шорты «хаки» и тропические рубашки прекрасно сгодятся во Флориде.

Политофицер быстро намекнул ему, что подобных вещей больше болтать не надо.

Весь экипаж «Б-36» знал теперь об американской морской блокаде и понимал, что примерно восемьдесят пять процентов кораблей ВМС США на Атлантике сгрудились над ними в боевой готовности.

Капитан 2 Ранга Рюрик Кетов, командир «Б-4»

Норвежское море

Капитан второго ранга Рюрик Кетов был опытным подводником, а «Б-4» была второй лодкой, которой он командовал. Первой лодкой, на которой он был командиром, была дизельная «С-200» «Проекта 613», имевшая средний радиус действия. После быстрого продвижения из старпомов в командиры он совершил на этой лодке два похода к западному побережью Великобритании, а позднее ему доверили командовать одной из новых дизельных подводных лодок дальнего радиуса действия «Проекта 641», этой лодкой и стала «Б-4»; она вошла в боевой состав флота в 1961 г. и обладала привилегией обладания личным именем «Челябинский комсомолец». Никто в действительности не знал, что скрывается за этим названием, но, несомненно, оно было дано в честь какого-то партийного события в лежащем на востоке уральском городе. Кетов знал одно — командовать такой лодкой является большой честью.