Чрезвычайные меры скрытности способствовали успеху этапа переброски операции «Анадырь», но, когда суда разгрузились, а личный состав и техника перебазировались на пусковые позиции, прятать их стало все труднее и труднее. Из-за частых полетов американских самолетов-разведчиков советские военнослужащие на Кубе передвигались к своим казармам только в ночное время и были прозваны кубинцами «ночные ползуны».

Мероприятия по маскировке были одинаково тщательно продуманы и в отношении тех советских военнослужащих, кому повезло прибыть на Кубу самолетом. Заявленные в манифесте воздушных судов как советники и другой персонал для кубинской армии, они собирались в Москве, где им вручали паспорта с готовой въездной визой в Конакри (Гвинея), оставляя их самих и американскую разведку в полном неведении о конечном пункте прибытия. В связи с усилением американской разведки торговых судов, участвующих в операции «Анадырь», всем судам советского Морфлота 27 сентября была передана следующая телеграмма:

Сентябрь 1962 г.

Ньюпорт, Род-Айленд

ЭМ ВМС США «Блэнди» являлся эсминцем класса «Форест Шерман» и получил свое имя в честь адмирала Уильяма Х.П. Блэнди, возглавлявшего Бюро артиллерийско-технического снабжения в начале 1940-х годов. Блэнди блестяще командовал Первой амфибийной группой во время тихоокеанской кампании по последовательному захвату островов у японцев. «Блэнди» был построен компанией «Беслиэм стил» в городе Квинси, штат Массачусетс; он был заложен 19 декабря 1956 г. и спущен на воду 26 ноября 1957 г. «Крестной матерью» корабля была миссис Джеймс Ли, дочь адмирала Блэнди.

«Блэнди» имел полное водоизмещение около 3960 тонн и длину примерно 127,5 м. Из новых особенностей на корабле отметим выполненные из алюминия надпалубные сооружения, обеспечивавшие максимальную устойчивость при осадке корабля всего в 7 метров. Другой новинкой было кондиционирование воздуха во всех рабочих, спальных помещениях и местах приема пищи. Корабль был в числе первых американских эсминцев, имевших постепенно расширяющиеся обводы шторм-носа, это придавало ему ухарский вид и значительно смягчало сильнейшие удары при килевой качке на высокой волне. На «Блэнди» был установлен новейший гидролокатор типа «SQS-23», большой обтекатель которого был смонтирован на днище. Эсминец был оснащен новейшим электронным и гидроакустическим оборудованием, однако вооружения для противолодочной борьбы на нем было маловато. Орудия главного калибра были сведены в батарею, имевшую в своем составе три автоматических универсальных орудия калибра 127 миллиметров (длина ствола — 54 калибра), кроме этого, имелись две спаренные 76-мм скорострельные зенитные пушечные установки (длина ствола — 50 калибров), сконструированные в последние месяцы Второй мировой войны для борьбы с японскими камикадзе. Противолодочное вооружение включало устаревшие глубинные бомбы, две пусковые установки для торпед «Мк-32», установленные в средней части корабля с обоих бортов, и две пусковые установки устаревших реактивных снарядов «Хеджехог», использовавшихся еще во Второй мировой войне.

Экипаж «Блэнди» состоял из 23 офицеров, 19 петти-офицеров (главстаршин) и 350 матросов. Его главная двигательная установка представляла собой четыре D-образных паровых котла компании «Фостер Уилер», развивавших давление пара 1200 фунтов на квадратный дюйм и имевших встроенные пароперегреватели; на американском флоте она зарекомендовала себя как одна из самых опасных силовых установок.

Командиром «Блэнди» в ту пору являлся коммандер Эдвард Г. Келли, грубоватый с виду выходец из штатов Новой Англии, выпускник Академии торгового флота в штате Массачусетс. На Атлантическом флоте США у Келли, начавшего службу на море еще в годы Второй мировой войны, была репутация одного из самых одаренных офицеров по борьбе с подводными лодками.

Хоть Эд Келли и считал офицеров корабля членами своей семьи и, будучи командиром, относился к ним как добрый и понимающий отец, однако, оказавшись на капитанском мостике, он бывал свирепым и непредсказуемым. Его настроение менялось — от безмятежно спокойного, когда корабль совершал одиночное плавание, до приступов жестокой ярости, когда противолодочная операция была в самом разгаре. Такие вспышки неимоверного гнева обычно случались, когда эсминец готовился нанести заключительный удар по лодке, который заключался в резком развороте на находящуюся в погруженном состоянии лодку и атаке при проходе над лодкой, имитирующей применение глубинных бомб, торпед или реактивных снарядов «Хеджехог». Однажды, в напряженный момент учебной атаки, он вырвал штурвал из рук туго соображавшего рулевого и сам провел корабль над лодкой, имитируя успешное применение глубинных бомб и торпед; этот поступок не вызвал одобрения у находившегося на борту коммодора. Тем не менее он был хорошим командиром, которого офицеры побаивались, но уважали и были готовы воевать за него, в особенности против ненавистного штаба коммодора Чарльза Моррисона, командующего эскадрой ЭМ, обычно находившегося у нас на борту.

Любой корабль на флоте, которому довелось пережить присутствие вышестоящего начальника на борту, не раз испытывал то жалкое чувство, когда при каждом маневре у командира корабля сопит за спиной его непосредственный начальник. Коммодор Моррисон, добрый и тактичный сам по себе, брал с собой в плавание свой штаб, который был не чем иным, как «не жди добра» — по крайней мере, в глазах офицеров нашего корабля. Штабные всегда держались особняком, их офицеры обычно обедали в кают-компании для старших офицеров, а несколько штабных матросов и старшин питались за общим столом вместе с экипажем «Блэнди». При обычном плавании, когда нервы у всех были расслаблены, все шло хорошо, но, как только эсминец начинал любое совместное плавание в тесном боевом порядке или производил энергичные маневры в ходе противолодочных или противосамолетных операций, пугающее присутствие штаба на борту тяжелым грузом повисало на плечах экипажа «Блэнди» и его командира — в особенности. Нас никогда особо не волновало, являлось ли поведение Келли в отношении штаба коммодора и особенно самого коммодора, большей частью грубоватое и агрессивное, просто бравадой, для того чтобы выглядеть перед собственными офицерами и экипажем независимым и беззаботным, но многие из нас думали именно так. Казалось, что на «Блэнди» снизошла благодать в виде целой группы колоритных фигур, а я сам появился на этом корабле свеженьким энсином прямиком из Аннаполиса в памятном июле 1962 г.

Младший лейтенант Фрэнк Фленеген, офицер центра боевой информации (ЦБИ), был родом из Бостона. У него была собственная манера общения со штабными офицерами, быстрая и саркастическая, вскоре снискавшая ему любовь моряков его собственной боевой части, которые считались самыми интеллектуальными и самыми толковыми в боевой работе среди прочих боевых частей корабля. Штабные офицеры старались его не трогать, поскольку у младшего лейтенанта, выходца из Новой Англии, был дар коротких и спокойных насмешек, которыми он запугивал штабных офицеров, занимавших скромный уголок, отведенный для командования эскадры на территории «империи ЦБИ», принадлежавшей Фленегену.

Нескончаемая битва остряков между Фленегеном и старшим офицером штаба 24-й эскадры ЭМ, капитан-лейтенантом Норманом Кэмпбеллом, прозванным на корабле «жирной бляхой» из-за его пухлой комплекции, становилась стержнем повседневной жизни и выходила из всех рамок тем сильнее, чем дольше корабль оставался в море. На корабле наступало чувство великого облегчения, когда коммодор Моррисон, окруженный своими подчиненными, объявлял, что он и его штаб начинают перемещение на другие семь эсминцев эскадры, освобождая тем самым «Блэнди» на какое-то время от постоянно давящего бремени.