По мере заполнения балластных цистерн водой воздушные пузыри стали с шипением выходить через шпигаты, и лодка начала медленно оседать. Шумков отошел, пропуская последних вахтенных на мостике, которые нырнули в люк и спустились в прочный корпус; теперь на мостике он остался в одиночестве. Напоследок он еще раз осмотрелся по сторонам, глотнул влажного и холодного воздуха и спустился на несколько ступенек вниз, закрывая за собой главный люк и клацая подпружиненной крышкой.
Шумков всегда требовал полной тишины и спокойствия у себя на Центральном командном посту. Подчиненные знали, как нетерпимо их командир, могущий быть вкрадчивым, относился к любому шуму или неразберихе на ЦКП, прибегая порой к самым строгим дисциплинарным мерам для наказания нарушителей тишины из числа вахтенных. Однажды в Полярном он отправил двух матросов срочной службы, имевших неосторожность разговориться во время подготовки к погружению, в стоявший рядом с пирсом сарай. В этом сарае матросы должны были два часа стучать железными трубами по пустым консервным банкам; от грохота они чуть не оглохли. Матросы никогда больше не повторяли своей ошибки.
Когда лодка погрузилась на глубину 120 метров и на скорости 9 узлов направилась строго на запад, не меняя направления движения и глубины, Шумков зашел в отгороженный шторами штурманский уголок ЦКП, Там уже находились штурман, старпом Фролов, замполит Сапаров и связист лейтенант Чепраков, кольцом стоявшие вокруг стола, заваленного связками морских карт, причем карт было раз в пять больше, чем требовалось для обычного выхода в море на обычное патрулирование. Четверка офицеров спокойно стояла, пока он медленно вглядывался в них, проверяя и рассматривая каждого в тусклом свете. За последние несколько дней, то есть с того момента, как штурман штаба бригады капитан 3 ранга Игорь Любичев раздал тюки карт по всем четырем лодкам, карты эти превратились в мишень для шуток. Стараясь не раскрыть конечный пункт прибытия лодок бригады, Главный штаб ВМФ приказал, не мудрствуя лукаво, выдать полный набор морских карт планеты. Тюков с картами было так много, что штурману бригады пришлось трижды приезжать на каждую лодку и привозить секретные карты. Наличие такого количества карт давало каждому штурману ощущение, будто он отправляется в путешествие такой протяженности, которая была у «Наутилуса» Жюль Верна. Принимая во внимание тот факт, что практически каждая офицерская жена в Полярном рвалась на Карибы, а некоторые даже начали учить испанский язык, попытка держать всю операцию в абсолютном секрете из скучной стала смехотворной.
— Очень хорошо, Чепраков, откройте сейф и достаньте запечатанный конверт.
Офицер-связист потянулся к небольшому прямоугольному сейфу, висевшему на перегородке в углу помещения. Он выставил несколько цифр и мгновенно открыл сейф, потом сунул в него руку и вытащил толстый конверт, сделанный из оберточной бумаги. Чепраков передал конверт старпому, который положил его на стол с картами. Конверт был опечатан, на нем были нанесены широкие красные полосы, обозначающие секретность вложенных в него документов. Шумков опять кивнул, и на этот раз Фролов взял конверт, не спеша вскрыл его и передал документы командиру. Тот неторопливо ознакомился с препроводительной запиской, потом развернул приказы и начал читать.
Приказы были озаглавлены словом «Кама», отпечатанным большими темными буквами. «Кама» являлась морской составляющей операции «Анадырь», про которую многие офицеры уже слышали. Слово «Анадырь» являлось кодированным названием, т. е. маскировкой, прикрытием того, что являлось мифическим крупномасштабным оборонительным учением, которое якобы должно было проводиться в самых северных широтах Сибири, отсюда у него и имя одной из самых северных сибирских рек. Движение судов на Кубу и с Кубы в ходе операции «Анадырь», которое по-настоящему началось в июле, было настолько масштабным, что с началом переброски военного персонала и техники торговым судам под советским флагом пришлось переложить свои обязанности по перевозке менее ценных грузов на торговые суда своих союзников по Варшавскому договору. Торговые суда из ГДР, Польши, Болгарии и Румынии забирали невоенные грузы, а советские суда загружались более важным военным снаряжением. Размах был колоссальным, и, когда операция была в полном разгаре, ее было трудно замаскировать под обычную торговую поддержку оперяющегося социалистического братства Фиделя Кастро.
Шумков бегло просмотрел приказы, затем стал читать вслух:
— Боевой задачей подводных лодок в операции «Кама» является разведка маршрутов подхода к Мариэлю, тщательная регистрация акустических условий на внешних маршрутах подхода и заход в Мариэль для проведения подготовительных мероприятий к предстоящему прибытию семи подводных лодок с баллистическими ракетами из соседней дивизии в Полярном (4-я эскадра). С прибытием в Мариэль новое формирование будет называться 12-я эскадра особого назначения. — План предусматривал последующее прибытие надводных кораблей поддержки из состава Северного флота, включая плавбазу ПЛ «Дмитрий Галкин» в качестве флагманского корабля с командиром эскадры контр-адмиралом Леонидом Рыбалко на борту. К ним должны были присоединиться надводные боевые корабли, в том числе два старых крейсера с артиллерийским вооружением, два эсминца с ракетным вооружением, два эсминца с артиллерийским вооружением, дивизион (12 единиц) ракетных катеров класса «Комар» (водоизмещение 70 тонн, длина 25 метров), каждый из которых был вооружен двумя крылатыми ракетами «Р-15», известными на Западе как «Styx» «SS-N-2».
Командир продолжал читать вслух основную задачу операции «Анадырь»:
— Общей задачей интернационального участия является предоставление Кубе достаточной советской военной поддержки для сдерживания дальнейшей агрессии со стороны возглавляемого США антисоветского блока и срыв попыток повторить неудачное вторжение на Кубу, предпринятое в 1961 г. антисоциалистическими, антикастровскими лакеями при поддержке американских ЦРУ и ВМС, — Прочтя это, Шумков внутренне подивился — отчего это защита Кубы потребовала размещения баллистических ракет средней и промежуточной дальности, но придержал эту мысль при себе и продолжал зачитывать боевую задачу.
Шумков выдержал эффектную паузу, поднял голову и повторил слова, написанные на внутренней стороне пакета — те самые слова, которые командиры лодок услышали от первого заместителя начальника Главного штаба ВМФ адмирала Фокина на инструктаже за два дня до отплытия на борту плавбазы ПЛ «Дмитрий Галкин»:
— Товарищи! Вашей бригаде выпало участвовать в выполнении особого задания Советского правительства, после завершения секретного перехода через Атлантику вы будете дислоцированы постоянно в дружественной стране. Задача чрезвычайно важна и ответственна. Особую важность для успеха мы придаем обеспечению скрытности перехода. 69-я бригада ударных дизельных подводных лодок дальнего действия, на максимальной скорости и оставаясь незамеченной, как можно скорее после 20 октября прибывает в Мариэль, Куба. Желаю вам счастливого плавания и успешного выполнения задачи.
Шумков быстро прикинул, и ему стало ясно, что придется идти на максимальном подводном ходе в 9 узлов, всплывая под РДП ночью и обходя к тому же американские гидроакустические станции, которые, как им было известно, были установлены в северной части Атлантического океана для контроля подходов к исландско-шетландско-фарерскому противолодочному рубежу и Азорским островам. Только пройдя эту часть пути, они могли рассчитывать на укрытие под теплыми слоями воды Гольфстрима. Задача развить такую высокую скорость и остаться при этом незамеченным являлась почти невыполнимой, ведь двигаться придется, естественно, при постоянно находящихся в море американских надводных противолодочных кораблях, не принимая в расчет непредвиденные обстоятельства или проходящие учения, при которых в море может находиться большее количество групп американских противолодочных кораблей. В повседневной готовности, которой у американцев являлась готовность № 4, они постоянно держали в северной части Атлантического океана одну АПУГ.
