— Что ж, я согласна на Венеру, — произнесла Изабелла.

Как только влюбленные пришли к такому решению, послышались поспешные, быстро приближавшиеся шаги; всадники невольно остановились и повернули головы в ту сторону, откуда доносились эти звуки.

Какой-то мужчина мчался к ним со всех ног и, не решаясь подать голос, размахивал шляпой — все это было отлично видно в ярком свете луны, скользившей между облаками, подобно лодке в лазурном море.

Было ясно, что незнакомец намеревается сообщить путешественникам нечто важное.

Когда до каравана оставалось около ста шагов, мужчина рискнул позвать Гийома по имени.

Проводник спрыгнул с мула и поспешил навстречу гонцу, узнав в нем одного из двух контрабандистов, которых он просил уступить графу де Море и Галюару место у огня.

Мужчины сошлись примерно в пятидесяти шагах от отряда, перекинулись несколькими словами и вскоре присоединились к остальным.

— Берегитесь, берегитесь, друг Жакелино, — обратился Гийом к графу с напускной фамильярностью, чтобы ввести своего приятеля-контрабандиста в заблуждение относительно общественного положения путешественников, о котором сам проводник догадался без труда, — за нами гонятся, и следует найти какое-нибудь укрытие, где мы могли бы спрятаться от своих преследователей.

Вот что произошло в приюте контрабандистов, после того как граф де Море, Галюар и Гийом Куте покинули общую комнату.

Дверь, выходившая на горную дорогу, снова открылась, и в проеме показалась голова того испанца, который убил немца, а затем сбежал.

В хижине было спокойно, как будто ничего не случилось.

— Эй, испанцы! — вскричал мужчина и отступил назад.

Испанцы встали и вышли из комнаты, откликнувшись на зов соотечественника.

Один из контрабандистов, приятель Гийома Куге, догадался, что они замышляют нечто недоброе. Он вышел через противоположную дверь и, пройдя через двор, подошел к испанцам. Контрабандист услышал, как убийца рассказывает своим землякам, что он видел через слуховое окно пекарни, выходящее в сад, двух женщин, и одна из них показалась ему знатной дамой. По его мнению, женщины прибыли вместе с караваном, проводником которого был Гийом.

Испанцы решили, что им скорее всего предстоят выгодное дело.

Разбойников было десять; они полагали, что без особого труда сумеют справиться с тремя путешественниками, один из которых был почти ребенком, а другой — проводником, который вряд ли бы стал жертвовать жизнью ради незнакомых людей.

Испанец смог легко убедить в этом своих товарищей, таких же отъявленных негодяев, как и он; затем все разошлись, чтобы взять оружие.

Туг приятель Гийома бросился со всех ног вслед за путешественниками: он был уверен, что опередит испанцев.

В самом деле, контрабандист догнал всадников раньше, чем разбойники, но следовало поспешить, так как они, очевидно, были недалеко.

Проводник и его приятель стали совещаться: оба превосходно знали данную местность.

Однако не так-то просто было отыскать укрытие для пяти всадников и мулов. Внезапно контрабандисты одновременно произнесли слова «джавонский мост».

Джавонский мост представлял собой большую каменную арку, переброшенную через поток, катившийся с гор, а затем сливавшийся с одним из притоков По. В этом месте дорога раздваивалась: одна ее ветвь поднималась в сторону Венауса, а другая спускалась к Сузе и огибала город, возвышаясь над ним.

Добравшись до развилки, испанские головорезы должны были, поразмыслив, выбрать ту или иную дорогу. Если бы всадникам повезло, и их не обнаружили, то им удалось бы ускользнуть от преследователей по другой дороге. Испанцы не догадывались, что путешественникам сообщили о погоне, и поэтому не могли предполагать, что беглецы где-то прячутся.

Оставалось надеяться, что разбойники ничего не заподозрят и последуют по одной из двух дорог.

Всадникам требовалось не более десяти минут, чтобы доехать до Джавонского моста.

Гийом взял мула Изабеллы за повод, его спутник повел мула г-жи де Коэтман, и все ускорили ход.

Вдобавок само Провидение пришло на помощь путешественникам — гряда темных облаков не только скрыла от глаз прекрасные созвездия, послужившие источником вдохновения для Изабеллы и предметом ученой беседы для графа де Море, но и стремительно надвигалась на Луну, собираясь заслонить ее. Через пять минут мрак должен был окутать эту озаренную лунным светом местность.

Контрабандист отпустил поводья мула г-жи де Коэтмаи, пропустил караван вперед примерно на пятьдесят шагов, лег на землю и стал слушать, приложив ухо к земле.

Между тем всадники остановились, чтобы не заглушать стуком копыт другие звуки.

Несколько мгновений спустя мужчина поднялся и поспешил к своим спутникам.

— Погоню уже слышно, — сказал он, — но пока она в шестистах шагах от нас. К счастью, через минуту луна скроется из вида. Все равно не будем терять время.

Все опять двинулись в путь. Черные облака продолжали застилать небо, и Луна вскоре исчезла; в тот же миг путешественники разглядели в темноте арку моста и услышали шум потока, бежавшего с гор.

Гийом, державший первого мула за узду, заставил его сойти с дороги и свернуть налево. Едва заметная тропа, проложенная среди скал, вела к бурной реке, шириной в шестьдесят шагов, зажатой между крутыми берегами.

Эта тропа, если можно так назвать подобную бороздку, очевидно, была протоптана мулами, спускавшимися по ней в жаркие летние дни к реке на водопой.

Всадники благополучно спустились по этому обрывистому опасному пути.

Контрабандист остался наверху; он снова лег на землю и стал прислушиваться.

— Они приближаются, — произнес он, — я уезжаю, чтобы сбить их с толку, не волнуйтесь за меня. Не дайте только мулам подать голос, а я возьму с собой мулицу.

Гийом отвел всадников под арку моста и завязал мулам морды с помощью платков, в то время как его приятель удалялся по одной из дорог, поднимавшейся в сторону Венауса.

Вскоре все отчетливо услышали шаги испанских разбойников; путешественники оставались невидимыми для чужих глаз, так как находились в тени нависавшего над ними моста и, кроме того, были надежно защищены сгустившимся мраком; их можно было обнаружить только по какой-нибудь непредвиденной случайности.

Испанцы остановились прямо на мосту и принялись совещаться, какую из двух дорог следует выбрать — ту, что спускается к Сузскому проходу либо ту, что поднимается к Венаусу.

Между разбойниками завязался жаркий спор, и те из путешественников, кто владел испанским, слышали, какие доводы каждый из них приводит в пользу своего мнения.

Внезапно послышался мужской голос, распевавший песню; человек этот ехал со стороны джавона.

Гийом сжал руку графа де Море и приложил палец к губам: он узнал голос своего приятеля-контрабандиста.

В тот же миг головорезы прекратили спорить.

— Ну вот! — произнес один из них после недолгой паузы. — Сейчас кое-что прояснится.

Четыре человека отделились от остальных и пошли навстречу певцу.

— Эй, человек, — обратились они к нему по-итальянски, хотя употребили испанское слово «hombre», — тебе не встретились на пути несколько всадников?

— Вы имеете в виду двух мужчин и двух женщин, а также их проводника Гийома Куте, торговца из Граньера? — отозвался мужчина, отвечал вопросом на вопрос.

— Точно.

— Что ж! Эти люди всего лишь в пятистах шагах отсюда; если они вам нужны, прибавьте шаг, и вы догоните их на полдороге от Джавона.

Услышав это, испанцы избавились от своих сомнений и дружно направились в сторону Венауса.

Путешественники, затаившиеся под мостом, увидели, как их преследователи промелькнули, словно тени, и скрылись в темноте — они шагали так быстро, что если бы беглецы действительно находились в указанном контрабандистом месте, их вскоре бы догнали.

Что касается приятеля Гийома, он продолжал двигаться в сторону Сузского прохода, указывая своим спутникам дорогу.