Эйприл поднесла телефон к доктору Уинтеру, тот медлил, собираясь с мыслями.

— Это я, — произнес он после долгой паузы. — Просто мне пришлось воспользоваться другим телефоном, так что извиняюсь.

— А что случилось с вашим?

Доктор Уинтер покосился на Эйприл, он явно растерялся и не знал, что ответить. Эйприл состроила гримасу, изображая умирающее животное,— высунула язык и склонила голову набок.

— Он вырубился,— сказал доктор Уинтер.— Возможно, аккумулятор старый, не знаю.

Ксандра не стала заострять внимание на этой теме.

— Мы только что расшифровали второй набор иллюстраций. Ждем поступления третьего.

— Тут… э-э… планы несколько изменились,— пробормотал доктор Уинтер.— Боюсь, мне придется отменить задание.

— Это почему?

— Вы не получите третий набор. Мы не обладаем нужными рисунками.

— У Эйприл не получилось?

— Орден добрался до Библии первым.

Из телефона донесся треск. Помехи.

— Скверная новость,— заметила после паузы Ксандра.— Так что мне теперь делать?

— Как только самолет приземлится, уходите. Немедленно распрощайтесь с Августом. Мне неважно, как вы это сделаете, но план отменяется.

— А мы были так близки…— прошептала Ксандра и отключилась.

Эйприл убрала мобильный в карман.

— Вы огорчились? Ведь вы самолично положили конец всему этому безумию.

— Боюсь, что это не конец, а только начало,— сказал доктор Уинтер.— Нет, тут явно замешаны еще какие-то силы. И я согласился отменить задание лишь по той причине, что твердо знал: всеми моими приказами пренебрегут. Но они ответили согласием. Сказали, что уходят. А это может означать только одно.

— Что?

Доктор Уинтер пристально посмотрел на Эйприл, его и без того неправильные черты искажал неподдельный страх, который подчеркивала ужасная, пустая, залитая кровью глазница.

Стэнли отшвырнул телефон Джо в сторону, раскрыл молнию на сумке и осмотрел ее содержимое: хирургическая пила, долото, трехдюймовые гвозди, ручная дрель с алмазным сверлом, другие занятные игрушки и тряпки. Целая куча специальных тряпочек, хорошо впитывающих жидкость.

Он взглянул вниз, на своих подопечных, которые лежали на ковре в гостиной, спеленатые по рукам и ногам,— так, словно прикидывал, с кого лучше начать. Джо, Чарли и бабушка Роуз, превращенные в серебристые коконы из липкой ленты, не подавали признаков жизни.

Стэнли всегда нравилось сохранять — если, конечно, позволяло время — сувениры на память о своих жертвах. Глазные зубы. У него уже набралось целое ожерелье. Оно натирало кожу на шее, но Стэнли продолжал носить украшение. Для него это служило своего рода самобичеванием, и ожерелье он не снимал, невзирая на боль.

— Кто из вас застрелил Бена? — спросил Стэнли, по очереди сдирая пленку, залеплявшую рты его жертв.

Он склонился над бабушкой Роуз.

— Неужели ты? А с виду такая милая старушка.

— Отойди от меня,— буркнула в ответ бабушка Роуз.

Стэнли взял щипчики и пощелкал у нее перед носом.

— А Бен, в отличие от меня, был хорошим парнем и, возможно, сохранил бы тебе жизнь. Думаю, поэтому он и погиб. Нельзя быть слишком хорошим в этом поганом мире.

— А мне-то казалось, что орден дракона — священный орден,— заметил Джо.

— Так и есть! — воскликнул Стэнли и подошел к Джо.— Ты слышал о проповедях Распутина?

— Распутин был антихристом,— сказал Джо.

— Нет, Распутин был русский старец, целитель и проповедник,— возразил Стэнли.— Он понимал, что наша порочность проистекает из тесной связи с Господом, и чем больше и страшней мы будем грешить, тем ближе станем к Создателю. Чем ужаснее преступление, тем тесней эта связь.

— Да ты совсем из ума выжил,— покачал головой Джо.— И твой дружок Бен — тоже. Лично я доволен, что отправил его прямиком в ад.

— Знаешь, я что-то устал тебя слушать,— вздохнул Стэнли.

Резким движением он открыл Джо рот и запихнул в него щипчики. Он повернул руку — Джо застонал. Тут Стэнли рывком выдернул нужный зуб.

— Ты будешь первым! — торжественно объявил он и вскинул руку с вырванным зубом, любуясь им, точно драгоценным камнем.

— Из «Сирот» всегда получались хорошие мученики,— пробормотал Джо, сплевывая кровь на пол.— Давай действуй!

Стэнли наклонился, достал из сумки огромный крюк и зацепил его за изоленту, которой были обмотаны ноги Джо. Ухватившись обеими руками, он протащил жертву по гладкому деревянному полу к тому месту, где неподвижно лежал убитый Бен.

— Делаю это только ради него,— пробурчал Стэнли себе под нос.— Братья из ордена заботятся друг о друге даже после смерти одного из них.

И с этими словами он поволок Джо на кухню.

Бабушке Роуз казалось, что она пребывает в нескончаемом кошмарном сне. И хуже всего, что рядом с ней в этом сне находится ее внук Чарли.

— Что теперь будет с Джо? — Это были первые слова, которые произнес Чарли с момента, когда его связали.

— Не знаю,— солгала в ответ бабушка.

— Мне он нравится.

— Напоминаю. Он прострелил мне ногу.

— Он сделал это, чтобы заставить меня бросить пистолет. Это я во всем виноват.

Бабушка Роуз глубоко вздохнула.

— Ни в чем ты не виноват.

— Нет, это целиком моя вина! Почему ты только и знаешь, что спорить? Джо мог бы остановить этого гада, если бы я не помешал.

Тут из кухни донесся противный визг дрели и еще какие-то едва слышные звуки, видимо, Джо изо всех сил сдерживался, чтоб не закричать в голос.

— Давай поговорим о твоей школе, Чарли. Или о последней книжке, которую ты прочел. О чем угодно.

— О том, как мама и папа развелись?

— Я этой темы не предлагала, но раз тебе так хочется, почему нет?

Как им отсюда выбраться? Может, попробовать перекатиться по полу? Хотя входную дверь все равно не открыть.

— Нехорошо это.

— Ну, видишь ли, Чарли, двум людям совсем не обязательно…

— Жить вместе? Адвокат тоже так говорила. Но когда я спросил ее, что это означает, получилось, что если бы они не жили вместе, я бы не родился.

— Как «не родился», Чарли ? Ты обязательно должен был родиться.

Бабушка Роуз продолжала оглядывать комнату в поисках предмета, который мог бы помочь им освободиться от пут.

— Если б папа и мама не жили вместе, я бы точно не родился!

Только тут бабушка Роуз поняла, что отговорок Чарли не принимает ни от кого: ни от адвоката, ни от мамы с папой. Ни от нее. С ним надо беседовать всерьез, как с равным.

— А знаешь, что я раньше об этом думал, бабушка Роуз?

— Что, дорогой? — спросила она, глядя на него так, словно только сейчас поняла, что ее внук — личность.

— Помнишь, как ты водила меня в кафе и угощала мороженым?

Бабушка Роуз призадумалась на минутку. Да они ели мороженое тысячу раз.

— О,— протянула она, уловив ход его мысли.— В тот день, когда я к вам переехала?

— Да.

— Это был трудный день для всех нас, Чарли. Жаль, что ты не запомнил другие разы, когда я водила тебя в кафе-мороженое. При более веселых обстоятельствах.

— Я же тебя простил, ты знаешь.

— Простил? За что?

— За то, что ты соврала мне тогда. Ты сказала, что все будет хорошо, а ничего хорошего не было. Я видел, как иногда плачет мама. И папа тоже кажется таким несчастным и одиноким. У него не осталось друзей.

— У твоего отца полно друзей,— ответила бабушка, не переставая оглядывать комнату.

Взгляд ее остановился на корзинке для шитья. Она стояла возле кресла в гостиной.

— Он посещает разные модные вечеринки и приемы.

— Он говорит, что ходит на эти приемы, чтобы знакомиться с людьми, которым можно продать книги, ведь на таких приемах встречаются очень богатые люди. Но они ему никакие не друзья.

— Что ж, пусть так. Он всегда проводил с ними больше времени, чем с семьей,— фыркнула бабушка Роуз и тут же спохватилась: лучше бы она промолчала. — Прости. Наверное, это не слишком честно по отношению к твоему отцу.