Заметив, что Лотти задумчиво смотрит на пустую вазочку, Джентри тихо засмеялся и подвинул к ней свой нетронутый десерт.

— Ты такая же сластена, как малышка Амелия, — прошептал он ей на ухо. От теплого дыхания волоски на шее Лотти зашевелились.

— В пансионе нам не давали десертов, — робко объяснила она.

Джентри аккуратно промокнул губы углом салфетки.

— Нелегко же будет наверстать упущенное, вознаградить тебя за все былые лишения! Наверное, теперь ты будешь требовать сладкое каждый раз, садясь за стол.

Поднося ложку ко рту, Лотти заглянула в его синие глаза, и ее вдруг бросило в жар. Как ни странно, любые слова Джентри, произнесенные этим ласковым тоном, мгновенно возбуждали ее.

Сэр Росс не сводил с них внимательных глаз.

— Джентри, у меня к вам есть одно дело… Несомненно, есть и другие способы признаться, что меня волнует ваше будущее, но мне они не приходят в голову. Ваша судьба поистине удивительна, — он сделал паузу и грустно улыбнулся, — и это еще слабо сказано. Ее повороты не назовешь иначе как беспорядочными и ошеломляющими.

Джентри сидел в томной позе, но Лотти почувствовала, как он затаился в ожидании удара.

— Я не просил вас беспокоиться о моем будущем.

— Тем не менее я задумался о нем. Последние три года я следил за вашей карьерой…

— Следили? — сухо перебил Джентри. — Скорее уж, вмешивались в нее и пытались управлять мной.

Привыкнув за долгие годы службы в суде ко всякому, сэр Росс только пожал плечами:

— Я поступал так, как считал нужным. Не забывайте, что в наших делах мне приходилось учитывать и интересы Софи. Только благодаря ей я спас вас от виселицы. Она верила, что в глубине души вы добры и благородны. И хотя лично я не усматривал в вас подобных качеств, теперь я готов согласиться, что она была права. Вы отнюдь не злодей, каким представлялись мне.

Джентри холодно улыбнулся, понимая, что его только что сдержанно похвалили:

— В ответ позвольте заметить, что вы вовсе не такой бездушный лицемер и сухарь, каким кажетесь.

— Ник! — укоризненно воскликнула Софи и накрыла хрупкой ладонью кисть сэра Росса. — Мой муж никогда не допускал ни единой лицемерной мысли. А что касается бездушия… уверяю тебя, это свойство ему чуждо. Совсем наоборот…

— Софи, — мягко перебил сэр Росс, — тебе незачем защищать меня, дорогая.

— И все-таки ты не сухарь, — настаивала она.

Он успокаивающим жестом взял жену за руку, они переплели пальцы и обменялись интимным, полным обоюдного удовольствия взглядом. У Лотти заныло в груди. Каково это — испытать вот такую любовь? Этим двоим доставляло наслаждение просто видеть друг друга.

— Ладно, — нетерпеливо вмешался Джентри, — вернемся к делу, Кэннон. У меня нет ни малейшего желания проводить с вами весь день своей свадьбы.

Бывший судья усмехнулся:

— Хорошо, я буду краток. С тех пор как вы стали служить на Боу-стрит, сэр Грант держал меня в курсе ваших успехов, сообщал об участии в расследованиях, рейдах пеших патрулей, погонях, в которых вы рисковали жизнью. Но только после пожара в доме Бартаса я понял, насколько вы изменились.

— Я ничуть не изменился, — настороженно возразил Джентри.

— Вы научились ценить жизнь других людей, а не только свою собственную, — объяснил сэр Росс. — Вы выдержали испытание, которое я предложил вам три года назад, и внесли свой вклад в укрепление общественного порядка. А теперь еще и женились. Любопытно: именно на такой девушке вы могли бы жениться, если бы не лишились титула и положения в обществе по воле обстоятельств.

Джентри прищурился:

— На титул мне плевать! Бог свидетель, он мне ни к чему.

Сэр Росс вертел в руках ложку, сохраняя на лице выражение шахматиста в разгар длинной партии.

— Вы так и не поняли, в чем заключается особенность вашего титула. Он принадлежит вам — не важно, хотите вы этого или нет. Титул не исчезает просто потому, что кто-то предпочел игнорировать его.

— Но титул может исчезнуть, если его обладатель станет другим человеком.

— Так не бывает, — возразил сэр Росс. — Настоящий Ник Джентри умер четырнадцать лет назад. Вы лорд Сидней.

— Об этом никто не знает.

— Значит, пора принять меры, — спокойно отозвался сэр Росс.

Джентри замер, пытаясь осмыслить его слова.

— Что это значит, черт возьми?

— После длительных размышлений я решил начать процесс возврата титула от вашего имени. Недавно я объяснил вашу ситуацию секретарю лорд-канцлера. Я не только заверил его, что вы и есть пропавший без вести лорд Сидней, но и подтвердил, что вы имеете прочное финансовое положение. Примерно через две недели секретарь издаст предписание, призывающее вас в палату лордов. После этого я представлю вас обществу как лорда Сиднея на балу в вашу честь.

Джентри вскочил так порывисто, что с грохотом опрокинул стул.

— Подите к черту, Кэннон!

Эта вспышка ошеломила Лотти: Джентри воспринял слова Кэннона как угрозу для собственной жизни. Но опасность, которую он почуял, была не физической, из тех, к каким он давно привык, а неосязаемой, невидимой… Казалось, ему грозит тюрьма, откуда невозможно сбежать.

Лотти разглядела отчаяние под его каменной маской, почувствовала, как он тщетно ищет пути выхода из создавшегося положения.

— Я намерен все отрицать, — заявил Джентри.

Сэр Росс сложил ладони молитвенным жестом, не сводя с него глаз.

— В таком случае я сам, сэр Грант, ваша сестра и даже ваша жена подтвердят, что в нашем присутствии вы признавали себя лордом Сиднеем. Все это в сочетании с такими обстоятельствами, как отсутствие свидетельства о смерти, могилы, и противоречивыми сведениями о причине смерти составляет то, что в своде английских законов называется fecundation ab extra — редкий, но возможный случай.

Судя по выражению лица, Джентри был готов прикончить бывшего судью.

— А я подам в палату лордов прошение об аннулировании титула. Они будут только рады избавиться от меня.

— Не глупите. Неужели вы и вправду верите, что вам позволят отказаться от титула? С точки зрения членов палаты лордов, такой поступок — вызов, брошенный самому институту пэров. Стирания границ между классами они боятся как огня.

— Но вы же не верите в привилегии, достающиеся по праву рождения, — парировал Джентри. — Зачем же тогда навязываете мне этот проклятый титул? На что он мне сдался?

— Мои политические убеждения здесь ни при чем. Я просто констатирую факт: как бы вы себя ни называли, вы — Сидней. И вам не удастся отказаться от наследия семи веков и обязательств, налагаемых на вас титулом.

— Обязательств — перед кем? — ехидно уточнил Джентри. — Перед поместьем, лишившимся владельца четырнадцать лет назад?

— Нет, перед арендаторами, которые влачат жалкое существование на землях, оставшихся без присмотра. Перед палатой лордов, где уже два десятилетия пустует ваше место. Перед сестрой, вынужденной скрывать, что у нее есть брат. Перед женой, которой статус леди Сидней обеспечит больше преимуществ в обществе, нежели положение миссис Джентри. Перед покойными родителями. И перед самим собой. Полжизни вы провели в бегах, называясь чужим именем. Пора сознаться, кто вы на самом деле.

Джентри стиснул кулаки:

— Это не вам решать.

— Если я не стану настаивать, вы и впредь будете бегать от ответственности.

— Это мое право!

— Может быть. Но служить сыщиком вы уже не сможете. Сэр Грант согласен со мной и потому больше не нуждается в ваших услугах.

Мертвенная бледность залила лицо Джентри, кадык судорожно задергался. Постепенно до него доходило, что его карьера сыщика подошла к концу.

— Тогда я займусь частными расследованиями.

— Это что-то новенькое, — сардонически заметил сэр Росс. — Виконт, гоняющийся за преступниками!

— Ник, — мягко вмешалась Софи, — ты же знаешь, о чем мечтали мама с папой.

Его душили горечь, отчаяние, но сильнее всего — ярость.

— Я слишком долго пробыл Ником Джентри, чтобы менять имя.