— Были? В прошлом?

— Вы и представить себе не можете, что сделали со мной!

— И что же? Лишь то, чего вы сами желали!

— Но столько изменилось… я не должна была остаться в одиночестве…

— Все мы одиноки, Маргарет.

— Нет, не все. — Голос ее вдруг зазвучал спокойно, и это встревожило Чаня. — Некоторые счастливчики всю жизнь остаются со своими возлюбленными…

Чань ощутил давление ее мысли, вторгавшейся в его ладонь, как ключ в скважину. Прежде чем он успел что-то сделать, явилось то самое видение Анжелики, которое повергло его на землю в саду. Чань тряхнул головой, но было уже слишком поздно. Когда он снова увидел комнату, тело полковника как щитом прикрывало миссис Марчмур. Чаня ничто не защищало от пули Фелпса, который твердой рукой целился в него. Как ей это удалось?

— Все, что вы можете мне рассказать? — с издевкой сказала она. — Начинайте, или Фелпс прострелит вам ногу.

— Очень бы этого не хотелось.

— Откуда вам известно про Леврета? Где он теперь? Мне нужны машины! Мне нужна энергия!

— Вам еще и книга, кажется, нужна. Книга Ксонка.

— Эта книга у нее. А она сама уже в моих руках. Я побывала в мозгах у вашей маленькой островной крысы — и оставила там метку. Вам понравится, когда у нее начнут выпадать волосы… или зубы? Интересно, вонь ее гниющего тела вызовет у вас большее отвращение, чем я?

Смех стеклянной женщины напоминал ломкий треск. Чаня бросило в жар от желания сломать эту изящную шею. Миссис Марчмур придвинулась еще ближе и снова прошипела:

— Как вам удалось воспротивиться мне?

— Я нахожу вас вульгарной, Маргарет, — ответил он. — И немного стекла тут ничего не изменит.

В ответ та направила всю свою энергию в его ладонь — не осталось ли еще стекла в ране? И снова Чань утонул в невыносимо сладких воспоминаниях Анжелики… и снова с почти невыносимой болью утраты извлек свой разум из этого потока…

Тяжело дыша, он поднял голову. Почему он еще жив? Аспич вогнал саблю в ножны. Чань отер рот тыльной стороной ладони, одетой в перчатку.

— Мадам, — начал Фелпс, — мы не должны позволять ему…

— Он хочет попросту прикончить всех нас, — прохрипел Аспич. — Он наш враг.

Женщина не ответила. Чань заглянул в ее пустые глаза и сделал шаг назад.

— И куда же вы собрались, Кардинал Чань? — прошипела она.

— Некуда ему идти, — сказал Фелпс.

— Не почивайте на лаврах. Чань — человек предприимчивый. — Он почувствовал ее отвращение, ее откровенную ненависть — все оскорбления от него навсегда впечатались в память женщины. — Он даже может уйти из Харшморт-хауса живым. Кто знает, когда мы встретим его еще раз… и чего тем временем добьется каждая из сторон?

Стремительно двигаясь по лабиринту комнат и коридоров, он не встретил ни одного слуги или драгуна. Неужели стеклянная женщина убрала все препятствия с его пути?

Миссис Марчмур найдет мисс Темпл. Чтобы Селеста осталась в живых, Чань должен обменять ее на кого-нибудь равноценного. Его выпустили, чтобы он нашел Шарлотту Траппинг. Неужели эти люди мыслили так прямолинейно?

Чань на ходу поднес поврежденную ладонь ко рту, зубами сорвал повязку, шагнул в альковчик с зеркальными стенами и вытащил бритву. Широко раскрыв ладонь, чтобы натянулась кожа, он погрузил квадратный уголок бритвы в рану и принялся легонько нажимать, пока кровь не потекла на пальцы. Металл коснулся чего-то твердого… Чань пошевелил лезвие и погрузился в настойчивые, пульсирующие воспоминания Анжелики. Он выворотил наружу последний осколок, мерцающий, влажный на плоском лезвии… все, что осталось от его любви. Потом встряхнул лезвие, и на зеркало полетели красные брызги, синий осколок упал непонятно куда. Больше его ничто не сковывало.

Чань добрался наконец до площадки размером около акра, выложенной черными и белыми плитками, — вход в Харшморт, перекресток, обычно полный слуг и гостей, но теперь безлюдный. Он вышел из дворца без приключений и спустился по широким каменным ступеням, уверенный, что за ним наблюдают. Во дворе одна за другой стояли пять или больше карет. Кучера сбились в кучку и смотрели на него.

Для Франсиса Ксонка коридоров никто не освобождал, но Чань был уверен, что тому удалось уйти. В библиотеке Чань, чтобы тратить меньше сил и беречь зрение, пользовался услугами библиотекаря. Нельзя так же воспользоваться и Ксонком? Тот в первую очередь хотел найти свою книгу, а следовательно, и мисс Темпл. Значит, Ксонк должен был последовать ее путем через сад, вынюхивать следы, как свинья трюфели… но драгуны Аспича прочесывали территорию между садом и береговой линией, от фермерских угодий до канала, и полковник, человек малоприятный, но знающий свое дело, наверняка послал патрули на станции Орандж-Канал и Орандж-Локс. И все же мисс Темпл не нашли. Как и Ксонка. Что он знал такого, чего не ведали преследователи? Поймав безразличные взгляды кучеров, Чань направился к ним.

Те настороженно отнеслись к человеку с самых низов — судя по его одежде. Но как только Чань оказался рядом, к их настороженности прибавился страх из-за шрамов незнакомца и его необъяснимо властных повадок. Вопросы его были такими конкретными, что лишь потом самые вдумчивые из кучеров поняли: они отвечали этому странному типу так, словно он был полицейским. Выяснив, откуда прибыла каждая карета и кого она везла, Чань спросил, не возвращались ли пассажиры на станцию. Оказалось, что не возвращались — никто из пассажиров даже не заговаривал об этом. Кучера ждали нового вопроса. Чань откашлялся.

— За мной, несомненно, наблюдают из дома — не смотрите на окна, вы там никого не увидите. И если бы кто-нибудь из вас повез меня на станцию, следом немедленно отправили бы другого. Поэтому я приношу извинения, что не смогу воспользоваться вашими услугами. Но буду очень признателен, если вы покажете, в какой стороне находятся каналы…

Говоря это людям, которых ждал немедленный допрос, Чань просто пытался выиграть время. Он прекрасно знал дорогу. И хотя каналы были естественной и даже разумной целью для того, кто намерен сбежать из Харшморта, Ксонк наверняка постарается избегать их, ибо там будет полно драгун. Ксонк тоже не воспользовался услугами кучеров. Где искать его? Оставались конюшни.

Чань потрусил к хозяйственным постройкам, но демонстративно прошел мимо них — пусть те, кто наблюдает из окон, решат, что конюшни его не интересуют. Добравшись до следующего ряда сараев, Чань бросился вправо и припустил со всех ног, обогнул дальнюю стену, потом остановился и замер. Вскоре послышался топот ног по гравию и пропал вдалеке. Чань поспешил назад, вытаскивая бритву из кармана.

Можно было даже не раздумывать. Внутри, на груде соломы, в двух ярдах от входа, лежал ничком одетый в черное конюх. Дальше виднелось открытое пустое стойло. Чань почувствовал, что подошвы липнут к доскам под его ногами, и, сдвинув клок соломы носком в липкую жижу, увидел, что та — ярко-синего цвета. Он вздохнул. Лошади никогда не доставляли ему ни радости, ни удовольствия. Чань повернулся на шорох — в дверях стоял еще один конюх, явно собираясь звать на помощь.

— Тихо! — прорычал Чань. — Кто это сделал?

Недоумевающий конюх посмотрел на своего напарника, потом снова на Чаня.

— Но… я… вы…

— Если бы это сделал я, меня бы здесь уже не было. Тут стояла лошадь, да? Он ее увел?

Конюх безмолвно кивнул.

— Седло! Еще одну лошадь! Твой приятель оправится, — твердо сказал Чань. — Я должен поймать этого негодяя — это наша единственная надежда. Давай скорее — или нам конец!

Конюх бросился делать, как ему велели, а Чань рискнул высунуться наружу. Никто не вернулся, чтобы искать его здесь. Он перевернул неподвижно лежащего беднягу. На ободранной челюсти виднелись белые гипсовые крошки. Чань легонько хлестнул парня по щекам и отошел в сторону — пусть приходит в себя сам.

Несколько минут спустя к нему подвели оседланную кобылу. Чань осмотрел ее и мрачно кивнул (что он понимал в лошадях?), а потом попытался с первой попытки запрыгнуть в седло с правильной стороны. Когда ноги Чаня утвердились в стременах, конюх вывел животное из конюшни и показал единственный возможный для Ксонка путь, а затем шлепнул кобылу по крупу. Та понеслась пулей. Чань сжимал коленями корпус лошади, чтобы не вывалиться из седла, каждую секунду ожидая, что голова его расколется наподобие арбуза.