Если бы она не последовала за Франсисом Ксонком и не украла его книгу просто потому, что не желала мириться со злом, то сейчас прекрасно спала бы, свернувшись калачиком. Но мисс Темпл с ее постоянным мучительным самокопанием знала, что отважилась на воровство из-за соблазнения и унижения, которые пришлось претерпеть от графини, — что ее неожиданный поступок на самом деле был попыткой побега. И она все больше склонялась к тому, что ее приключения (от преследования Роджера до его убийства в дирижабле) были бегством от глубокой и неприглядной истины: ее характер был очень далек от идеала.

Иного ответа не было; а упорством она не отличалась. Графиня советовала ей навсегда оставить это приключение. Даже Элоиза убеждала ее отказаться от дальнейшего расследования. Разве они обе так уж ошибались? Похождения изменили ее характер — она стала женщиной, совершившей убийство, женщиной, чье тело возгоралось порочными желаниями от малейшей искры. Это была грубая жизнь, как у Чаня или неприкаянных бродяг вроде доктора: одиночество, пользование чужими именами, опасности и — бесспорно — плохой конец. И еще это была жизнь наподобие той (тут мисс Темпл прикусила губу), что вела графиня ди Лакер-Сфорца.

Тряска и дребезжание вывели ее из задумчивости. Карета свернула на мощеную дорогу, ведущую к поместью Вандаариффа. Мисс Темпл демонстративно откашлялась и была вознаграждена: мистер Фелпс открыл глаза.

— Вы бывали прежде в Харшморт-хаусе? — спросила она.

Он устало вздохнул и принял более пристойную позу.

— Бывал.

— С Граббе?

— Верно.

— И Роджером Баскомбом?

Фелпс бросил взгляд на все еще спящего Соумса, а потом в окно — на скудный пейзаж.

До исчезновения заместителя министра происходили регулярные сношения между его офисом, людьми Вандаариффа и Тайным советом. В немалой мере благодаря лорду герцог получил контроль над Тайным советом.

— Ну, сегодня герцог почти ничего не контролирует, — заметила мисс Темпл.

— Я хочу сказать, — продолжил Фелпс, — что с момента исчезновения Граббе не поступало никаких известий и от лорда.

— Конечно, — согласилась мисс Темпл.

— Это легко объясняется эпидемией кровавой лихорадки в Харшморт-хаусе…

— Кровавой лихорадки! — Она кивнула головой на вторую половину кареты. — А у нее вы не спрашивали?

Фелпс облизнул губы.

— У кого?

— У кого? — передразнила его мисс Темпл. — У нее. У миссис Марчмур! Маргарет Хук! Если не называть ее по имени, она не перестанет существовать. И сила ее не уменьшится.

— Не могу сказать, что я… лично знаком… с этой дамой.

Мисс Темпл как можно незаметнее высморкалась в скомканный платочек.

— Жаль. Она-то с вами прекрасно знакома.

Карета проехала по мощеной площади и остановилась перед широкой лестницей. Мистер Фелпс толкнул Соумса; выходя из кареты, тот моргал спросонья и неприятно шлепал губами. Мисс Темпл только теперь поняла, что еще никогда не видела особняка днем. В дневном свете суровая простота этого сооружения казалась еще более гнетущей. Первоначально оно создавалось как береговая крепость, потом было преобразовано в тюрьму. Лорд Вандаарифф, не скупясь на деньги, переоборудовал интерьер по собственному плану, но для мисс Темпл Харшморт — дом, одиноко стоящий посреди равнины, под бескрайними, давящими небесами, — снова выглядел тюрьмой.

Фелпс вышел следом за ней и закрыл дверь. Лакей осторожно извлек герцога, которого Соумс подхватил под локоть, а потом они — примерно с таким же удовольствием, какое вызвал бы паук схожего размера, — помогли выйти миссис Марчмур. Лакеи, стоявшие с опущенными головами, остались при карете, а остальные направились к лестнице: впереди — Фелпс, за ним — Соумс с герцогом, а замыкали шествие мисс Темпл и стеклянная женщина. Мисс Темпл резко шмыгнула и вытерла нос.

— Вы мне сделали очень больно, — сказала она.

— Вы оскорбили меня, — прозвучал в ее голове голос миссис Марчмур.

— Можно обижаться, но правда не перестает быть правдой, — возразила мисс Темпл. — И потом, я полагала, что после Процесса человек не конфузится по таким поводам.

— Для вас еще не поздно убедиться во всем лично, — ответила стеклянная женщина. — Вся необходимая техника здесь имеется. Как умно с вашей стороны — навести меня на эту мысль.

Мисс Темпл проглотила слюну и испытала прилив страха — стеклянная женщина безжалостной хваткой вцепилась в ее руку. Они подошли к лестнице, и ей пришлось помочь своей тюремщице в нелегком восхождении.

— Ваша светлость, тут нет слуг — нас никто не встречает, — сказал Фелпс.

— Да нет же, слуги тут есть, — прохрипел в ответ герцог.

Фелпс споткнулся, словно от толчка, и подошел ко все еще закрытым двойным дверям, а затем ударил в них громадным металлическим молотком. Звук разнесся по пустой площади, гулко, как лай гигантской собаки. Когда эхо окончательно замерло, Фелпс ударил еще дважды. Его усердие было вознаграждено — изнутри раздался щелчок отпираемого замка, и в дверях появился человек в черной харшмортской ливрее.

— Герцог Сталмерский, — объявил Фелпс, — К лорду Вандаариффу.

Человек неуверенно посмотрел на него.

— Мне очень жаль, но лорд Вандаарифф…

Не закончив предложения, он отлетел назад. Раздался грохот падающего тела. Фелпс широко распахнул дверь и жестом пригласил всех входить.

Лакей Вандаариффа неподвижно лежал на вымощенном плитками полу, дыша быстро и неглубоко, как возбужденный спаниель, тупо глядя перед собой пустыми глазами. Главный холл здания был пуст. Мисс Темпл наморщила нос и увидела, что Соумс и Фелпс сделали то же самое.

— Тут был пожар, — сказал Фелпс.

Мисс Темпл повернулась к миссис Марчмур, но та уже двигалась дальше. Мисс Темпл последовала за ней вместе с остальными, надеясь, что чуткий мозг миссис Марчмур ослабит контроль над ними. Тогда при известной ловкости можно будет незаметно ухватить тяжелый предмет — канделябр или китайскую вазу — и использовать как метательный снаряд. Вдруг мисс Темпл оступилась от неожиданной боли во лбу. Фелпс оглянулся на нее, неодобрительно поджав губы.

В центре дома запах гари был просто невыносимым, хотя следов пожара пока нигде не было видно. Пожилой человек в черной ливрее свалился на мраморный пол, когда миссис Марчмур сочла необходимым подчинить его разум: он лежал на спине, кровь текла у него из ушей. Все направились к винтовой лестнице, по которой поднималась когда-то мисс Темпл, и дальше — в старую библиотеку, где граф д'Орканц оборудовал свою малую лабораторию. Чем дальше они шли по круговому коридору к почерневшей двери, тем гуще становился запах дыма. В лаборатории графа повсюду виднелись обугленные обломки упавших галерей и книжных шкафов, прежде подпиравших их. Краска на покрытых сажей стенах облупилась, сводчатый потолок был поврежден пламенем. Каменные столешницы потрескались и переливались яркими цветами там, где огонь уничтожил химикалии. Мисс Темпл осторожно вошла в комнату, с хрустом давя угли. Она не могла оторвать глаз от почерневшей пуховой кровати, на которой Лидия Вандаарифф подверглась отвратительным процедурам графа д'Орканца.

Мисс Темпл повернулась к миссис Марчмур. Та явно рассчитывала найти здесь инструменты графа, запас очищенного синего стекла, его многочисленные записи и специально сконструированные аппараты. Неужели миссис Марчмур оставила надежные стены Сталмер-хауса, рисковала быть обнаруженной, рисковала всем только для того, чтобы стать жертвой хитрости неведомого противника?

Нет — миссис Марчмур не смотрела ни на стену, ни на уничтоженные химические приборы, ни даже на кровать. Мисс Темпл смотрела, как она осторожно продвигается по выгоревшей комнате и останавливается внутри широкого кольца почерневших от сажи осколков синего стекла. Мисс Темпл закрыла рот рукой, вспоминая первую встреченную ею стеклянную женщину… выдающееся достижение графа… возлюбленную Кардинала Чаня… стеклянную женщину, которую она сама уничтожила в этой самой комнате, расстреляв из пистолета Свенсона. Миссис Марчмур повернулась к мисс Темпл и посмотрела на нее безразличным взглядом. Под ее ногами, которых не было видно, хрустели останки разбитой на части Анжелики.