Кроме летописцев, все последующие историки, сообщавшие нам интересную информацию о гуннах, черпали свои знания из работы Приска. Следовательно, они не требуют особых комментариев на страницах этой книги.

Изданная вскоре после 476 года (фрагмент 42, возможно, не был написан до смерти Василиска) работа Приска получила известность даже на Западе. Об этом говорит Кассиодор, основной источник Иордана. Его долг по отношению к Приску подробно объясняет Моммзен (Теодор Моммзен (1817 – 1903), немецкий историк Древнего Рима. – Ред.). Он отмечает, что все рассказы об Аттиле Иордан взял у Приска, но в них не осталось и следа от Приска. Первое место в «Гетике» Иордана, взятое у Приска, содержит описание характера Аттилы и рассказ о его экспедиции в Галлию, а во втором говорится о смерти Аттилы, похоронах и о распаде его империи. Моммзен замечательно показал превосходство стиля Иордана в этой части его сочинения – яркая характеристика гуннов, красивая песня, исполненная на похоронах Аттилы, скрупулезная мотивация событий, вдумчивость, когда предположение оборачивается замечательным афоризмом, удачными сравнениями. Когда мы постигаем два эти места в работе Иордана, говорит Моммзен, «из мира варваров мы, кажется, возвращаемся в цивилизацию и слышим культурную речь вместо высокопарного стиля монаха из Мезии». Похвала весьма относительная: Моммзен имеет в виду другие части работы Иордана. Даже в отрывках, взятых у Приска, Иордан демонстрирует свою гениальность в неправильном толковании самого простого рассказа из предоставленного ему источником.

В Восточной империи Иоанн Малала[16] был среди тех, кто ценил работу Приска, но, прочитав ее, пришел к выводу, что Аттила был не гунном, а гепидом.

Эвагрий отдает должное точности, с какой Приск описал жизнь Аттилы, и, хотя замечает, что этот период также освещен другими авторами, но только Приск обнародовал множество фатов, имеющих отношение к светской истории середины V столетия. К сожалению, выражения, заимствованные им у Приска, он без разбора относит к многим авторам (включая себя), поэтому мы не знаем, какие характерные особенности отличают его работу. И наконец, Иоанн Антиох в качестве одного из источников использовал «Византийскую историю», и три его фрагмента совпадают с тремя фрагментами Приска. Это большая удача, поскольку Антиох просто переписал авторитетный источник, сохранив подлинные слова Приска, и, таким образом, помог нам решить важный хронологический вопрос.

Но вот что действительно кажется удивительным, так это то, что Прокопий Кесарийский раскопал факт, который имел печальные последствия для некоторых частей его сочинения. Он связывает наступление великого гунна с 376 годом, после заселения вандалами Африки, и сообщает, что осада Аттилой Аквилея произошла после смерти Аэция, что, по справедливому замечанию Гиббона, является «непростительной ошибкой». Ученый, изучающий историю гуннов, не может надеяться на большую помощь со стороны Прокопия.

Короче говоря, наша главная задача – восстановить историю Аттилы и гуннов. Хочется надеяться, что после дальнейших исследований археологи смогут внести заметный вклад в наши знания по данному вопросу. Будьте уверены, что мы не просто так рассказываем о той или иной работе о гуннах. Мы хотим узнать, что авторами сделано, и если сделано, то где они брали материалы, при каких обстоятельствах это происходило, в каких условиях они работали, чтобы в результате получить законченную вещь. Даже с теми знаниями, которыми мы обладаем на данный момент, нам должно сильно повезти, чтобы познакомиться не только с Аттилой и гуннами, но и с другими варварами-захватчиками V столетия.

«Племя гуннов, о которых древние писатели осведомлены очень мало, обитает за Меотийским болотом в сторону Ледовитого океана и превосходит в своей дикости всякую меру». Аммиан Марцеллин не делает никакой попытки вытащить гуннов из азиатской глубины. Он не выдвигает никаких нелепых предположений, связывая гуннов с каким-либо давно известным племенем варваров. В ходе подготовительной работы он крайне редко сталкивался, если это вообще происходило, с таким названием. У него, возможно, было личное мнение о происхождении гуннов, но, если это и так, его мнение основывалось ни на каком-то конкретном свидетельстве, а потому он просто говорит, что они жили там, где они жили, когда история впервые узнала о них. Для Аммиана их история началась в Восточной Европе, к северу или северо-востоку от Азовского моря, и жили они у Ледовитого океана. Он даже не догадывается, почему они покинули родные места.

Где Аммиан боялся сделать шаг, там не задумываясь врывался Евнапий. Существует история, объясняющая первое появление гуннов, которую можно прочесть в любой исторической литературе, относящейся к истории Византии. Эту историю можно найти у Созомена и Зосима, у Приска и Иордана. Затем она появляется у Прокопия Кесарийского и Агафия Миренейского. Вторжение арабов не смогло остановить ее появление на страницах следующих историков. Ее можно прочесть у Симеона Логотета (именуемого также Симеон Магистр и Симеон Метафраст), в славянской и греческой версиях у Льва Грамматика и Феодосия из Мелитены. Затем она появляется у Цедренуса и, наконец, в начале XIV века в «Церковной истории» Никифора Каллиста. Немного историй подобного рода имели такую долгую жизнь.

Согласно этой истории, готы и гунны долгое время жили рядом, ничего не зная о существовании друг друга. Их разделял Керченский пролив; и те и другие считали, что за горизонтом нет земли. Но однажды быка, принадлежавшего гуннам, ужалил овод, и он побежал через болото на противоположный берег. Пастух бросился за быком и обнаружил землю там, где предполагалось, что ее нет. Он вернулся и рассказал об этом соплеменникам. Существовал и второй вариант истории, согласно которой несколько гуннских охотников, преследуя оленя, перебрались через залив и с удивлением увидели землю «более умеренную по климату и удобную для земледелия». Они вернулись назад и доложили об увиденном остальным гуннам. Был ли бык или олень виновной стороной, но вскоре гунны пересекли пролив и атаковали готов, населявших Крым.

Эта легенда впервые появилась в «Истории» Евнапия, и мы стали счастливыми обладателями фрагмента его работы, где он рассуждает о происхождении гуннов. Евнапий откровенно пишет, что никто не может дать ясный ответ на вопрос о происхождении гуннов и о стране, в которой они жили до того, как отправились завоевывать Европу. С учетом этого он включил в свой труд то, что показалось ему вполне правдоподобным, но потом изменил свое мнение и заменил на более приемлемый вариант. О чем он говорит? Труд Евнапия дошел до нас в отрывках, и в них нет самой легенды. Евнапий, «чтобы не составить сочинения из одних вероятностей и чтобы изложение наше не уклонялось от истины», оговаривается, что использует «сведения, заимствованные из древних писателей, сопоставляя по правдоподобным соображениям, а современные известия взвешивая с точностью» (Евнапий, фр. 41). А.А. Васильев излишне доверчиво относится к словам Евнапия, когда пишет: «Из отрывка Евнапия (о том, что он будет излагать лишь правдивые истории) видно, что уже в конце IV – начале V века вопрос о первом появлении гуннов в Восточной Европе излагали различно и уже в то время об этом ходили рассказы, которые вызывали сомнения относительно их правдивости. Так как Евнапий лег в основу изложения, по крайней мере, некоторых последующих историков, писавших о гуннском вторжении, то мы почти с уверенностью можем сказать, что легенда об олене или лани, в связи с переходом гуннов на Таврический полуостров, уже находилась в сочинении Евнапия и была именно тем более ранним материалом, который позднее приводил его в смущение». Увы, это не совсем так. Когда Евнапий говорит, что обращался за помощью к древним писателям, то это были не историки, а поэты. Васильев, рассматривая версию легенды, содержащейся в сочинении Созомена, обращает наше внимание на фразу: «…ужаленный оводом бык перешел через озеро, и за ним последовал пастух…» «Ужаленная оводом» взято у Эсхила из мифа об Ио, которая, «ужаленная оводом», бежала из страны в страну. Мы должны согласиться с Васильевым, что вариант с быком не что иное, как «пережиток античного мифа об Ио, в которую влюбился Зевс, и, чтобы скрыть ее от своей жены Геры, превратил в корову». Евнапий поместил в начале своей работы вымышленный рассказ, чтобы объяснить первое появление гуннов, хотя затем изменил свое мнение в свете сообщений о гуннах, полученных им позже. Нет нужды говорить, что эта легенда не дает ответа на вопрос, почему гунны напали на Крым, и непонятно, почему некоторые ученые сделали вывод, что кочевники пересекли Керченский пролив зимой по льду залива. Единственный правильный вывод, который мы можем сделать на данный момент, что в самом начале V века никто точно не знал, как гунны переправились в Крым, чтобы атаковать остготов.