Словно для того, чтобы покончить со всем одним махом, судьба привела Грега в дом Стефани почти в то же самое время. Он вернулся, преисполненный стремлением достучаться до сердца Стефани, и очень надеялся, что это ему удастся.

— Очень хорошо, что вы собрались вместе, — глубоко вздохнув, сказала Стефани.

Она поставила сына на пол и легонько подтолкнула его к груде игрушек, лежащих в углу комнаты. Мужчины встретили ее заявление настороженно. Рэндалл догадался, что незнакомый ему человек, похожий на адвоката или банкира, вероятнее всего брат Грега. Значит, задуманное им дельце не выгорело. Но и у Грега, и у прибывшего к нему брата лица были не слишком радостные. Стало быть, не все еще потеряно.

Майкл молча ждал, пока Стефани сообщит о своем решении. Оно его вполне устраивало, так как позволяло вернуть жизнь семьи в прежнее русло — чего он желал всем сердцем.

А Грег почувствовал тревогу, становящуюся все сильнее с каждой минутой. Присутствие Рэндалла не сулило ему ничего хорошего.

— Я возвращаюсь к мужу, — твердо заявила Стефани и опустила глаза, чтобы никто из присутствующих не догадался, что она бессовестно лжет. — Так будет лучше для всех.

— Нет! Не делай этого, Стефани! Нет!

Отчаянный возглас Грега заставил Стефани внутренне сжаться. Он даже побледнел от потрясения. Ушла последняя надежда на то, что Стефани простит нанесенную им обиду. Кара была заслуженной, но от этого не становилась менее тяжкой. Она возвращается к Рэндаллу. А разве он не допускал такую возможность в глубине души? Разве не было минут, когда он боялся, что Стефани именно так и поступит? Были. И не раз.

Рэндалл — отец ее ребенка. Воссоединяется семья, в которой когда-то царили любовь и счастье. Возрождается союз, освященный церковью и благословленный прекрасным ребенком. Стефани можно понять. Она просто хочет, чтобы у Шона был отец. Кто вправе ее осудить? Во всяком случае, не человек, который для нее значит так мало. Тот, кто не был с ней откровенен и причинил боль, вряд ли имеет право голоса в такой момент.

Глубоко вздохнув, Грег сказал упавшим голосом:

— Пойдем, Майкл. Нам здесь больше нечего делать.

Это было именно то решение, которого ожидал от него брат.

— Хорошо. Возьми вещи, а я подожду тебя в машине.

Грег покачал головой.

— Я пришел с пустыми руками, так и уйду.

Он нагнулся к играющему на полу Шону и поднял его. Малыш доверчиво обвил руками шею Грега и крепко прижался к его груди. Мужчина поцеловал его в висок.

— Прощай, малыш. Будь счастлив. — Грег повернулся к Стефани. — Если Шон будет обо мне спрашивать, скажи, что я его всегда буду помнить.

Она кивнула, глядя на него пристально, запоминая таким, каким отныне он будет ей только сниться. Больше они не встретятся. В глубине ее потемневших от горя глаз таилась такая неизбывная грусть, что Грег, вздумай он всмотреться в них внимательнее, сразу догадался бы об обмане. Но он не стал этого делать.

После ухода братьев Хилл Рэндалл устремился к Стефани с распростертыми объятиями. Сердце его ликовало: еще бы, хитроумный план начинал исполняться! Тем сильнее было его изумление, когда Стефани вместо того, чтобы нежно прижаться к груди мужа, оттолкнула его с гадливостью и презрением.

Так она могла бы обойтись с пауком или с дохлой мышью. Рэндалл опешил, поскольку подобное обращение пробрало даже его.

— Тебе тоже пора. Ты сыграл свою роль, а теперь проваливай.

— Но, Стефани, ты же сама сказала…

— Я солгала, — спокойно призналась она. — Так было нужно. Прими мой совет, Рэнди. Не трать понапрасну силы и время. Обмануть меня тебе не удастся. Дом я продавать не стану, и с тобой никуда не поеду.

Рэндалл скрипнул зубами от досады.

— Это твое последнее слово? — спросил он, еще на что-то надеясь.

— Самое последнее. — Стефани холодно взглянула на него. — И лучше бы тебе тоже убраться из города. Не то я завтра же скажу твоим дружкам, что ты полный банкрот. Как думаешь, не захотят ли они сразу же выколотить из тебя долги?

— Понял, — угрюмо буркнул Рэндалл.

Бывшая жена отвернулась от него, как от неодушевленного предмета. Он для нее больше не существует. Уедет он или останется, для Стефани и ее сына это не будет отныне иметь никакого значения. Они вновь останутся вдвоем.

Рэндалл, разочарованный и тщетно пытающийся найти хоть какой-нибудь выход из своего крайне затруднительного положения, не двинулся с места. Тогда Стефани не выдержала.

— Уходи! — потребовала она. — Сколько можно повторять? И не тревожь больше Шона. Он же тебе не нужен!

— Ну и черт с вами обоими!

На прощание заботливый отец даже не взглянул на сына. Он его и в самом деле не интересовал.

Расставание с Грегом далось Стефани нелегко. Словно нарочно о нем ей напоминали каждый день. И друзья, и недруги то и дело говорили что-нибудь такое, от чего ей становилось не по себе. Краткое пребывание Грега в Роузфилде оставило заметный след. Еще более глубокая отметина отпечаталась в сердце Стефани, заставляя тосковать об ушедшей навсегда любви.

Кроме себя Стефани жалела еще Леса Уорнера, вновь оставшегося без надежного помощника. Как-то раз они вдвоем хорошо посидели в баре. И Лес нашел в Стефани искреннее сочувствие и понимание.

— Скажи мне, Стефани, — попросил Лес после доброй порции виски. — Какая кошка между вами пробежала? Я же ничего толков не знаю. Одно могу сказать твердо: Грег — парень что надо.

Всю правду Стефани рассказать ему, естественно, не могла, но в душе накопилось столько всего, что нужно было этим поделиться. Лесу она доверяла, потому попыталась быть откровенной хотя бы отчасти.

— Мы не подошли друг другу. Сначала я думала, что он хороший парень. Простой, надежный, работящий. А еще честный. И что же? Оказалось все не так. Ну, абсолютно все! Представляешь?

— Так вы с Грегом расстались не из-за Рэнди? А я-то решил…

Махнув рукой, Стефани честно ответила:

— Нет. Рэнди тут был ни при чем. Грег солгал мне. Он был женат, когда мы познакомились. Вернее, уже овдовел, только еще не знал об этом.

— Что-то я совсем запутался. Или это у тебя в голове все перемешалось. — Лес отобрал у Стефани нетронутый стакан с пивом. — Значит, он был свободен?

— Да… Нет… Словом, он лгал мне, вот и все. Но это полбеды. Он еще и богат.

Эта фраза Стефани прозвучала так, словно иметь деньги — непростительный грех.

— А что плохого в богатстве? — Удивлению Леса не было границ. — Жила бы себе припеваючи. И мальчишке твоему было бы хорошо. Он же любит Грега, я знаю.

— Лес, ну как ты не понимаешь! Грег не остался бы в Роузфилде. Что ему делать в таком городишке, как наш? Тут он только зализывал раны. А чуть пришел бы в себя, только его и видели. Нет, мне это не подходит. Я хочу жить здесь.

— А его ты спрашивала? Мне казалось, что ему в Роузфилде понравилось. Может быть, он предпочел бы остаться здесь навсегда?

— Вряд ли. Да и зачем? В Бостоне у него, как я слышала, прекрасный дом, родной брат. Наконец, он может вернуться к прерванной карьере.

Лес в задумчивости рассыпал по столу соль и принялся выводить по ней пальцем замысловатые узоры.

— Знаешь, Стефани, я думаю, ты не права. Но поступай, как знаешь. Одно могу сказать твердо: такого механика у меня никогда больше не будет.

Она похлопала Леса по плечу, не особенно надеясь утешить. Его беда была, разумеется, не сравнима с ее, но все же ему тоже было из-за чего переживать.

— Не расстраивайся. Жили же мы без Грега, проживем и теперь.

— Так-то оно так. А давай еще по одной, а?

— Давай.

Год спустя

От прежнего Грега осталась лишь скорбная тень. Все валилось у него из рук. Ни о каком продолжении карьеры речь не шла вообще.

Майкл долго ломал голову над тем, каким способом заставить Грега вновь почувствовать интерес к жизни. Пару раз даже обращался к нему с деловыми предложениями, сулившими немалую выгоду. Но брат только молча качал головой.