Проблема заключалась в том, что ему нужна была только одна женщина, все другие оказались не в силах ее заменить. Все это еще больше сводило его с ума, и он всерьез задумался, что должен избавиться от пагубной зависимости. Плохо было то, что Кен не представлял, как это сделать. Он томился в Бостоне, желая скорее оказаться дома, как будто там ему должно было стать легче.

Кен то таял от эротических мечтаний, то ругал жену последними словами. Эти метания заставляли его чувствовать себя разбитым на мелкие кусочки, измученным и одиноким. И даже самому себе он не признался бы, что не прочь увидеть Милли хоть одним глазком. Он сердито фыркал, ловя себя на поисках повода встретиться с ней. И тем не менее нашел-таки такой повод. Он был гениален в своей простоте: приехать к Лидии и небрежно швырнуть на стол ключи от машины жены.

Как только эта мысль пришла ему в голову, он сразу же заторопился домой. К тому же его миссия в Бостоне была закончена. Держа в руках билет на самолет, он предвкушал свое возвращение в Оквуд и визит в дом кузины.

День его возвращения в Оквуд совпал с днем отъезда Милли из него. Она покидала город, захлебываясь слезами. Раздавшийся ранним утром звонок телефона разрушил хрупкое душевное равновесие, которое она постепенно начала обретать. Чак сообщил о скоропостижной кончине Майкла Сандерса. Лидия, стоявшая рядом, едва успела подхватить потерявшую сознание Милли.

Приведя невестку в чувство и усадив ее на диван, Лидия сама взяла трубку и расспросила Чака о случившемся. Выслушав его, она заверила, что Милли немедленно выедет в Лейквуд.

— Не может быть, чтобы это было правдой, — прошептала бедняжка, растерянно оглядывая комнату.

— Крепись, дорогая, тебе нужно ехать в Лейквуд сегодня же, — сказала Лидия и прижала голову Милли к своей груди. — Я помогу тебе собраться, позвоню Шону, он подкинет тебя до автобуса. Если хочешь, попрошу его отвезти тебя до дома.

— Не стоит, лучше мне поехать автобусом.

Лидия проводила ее взглядом и принялась разыскивать Шона по телефону. Через несколько минут она уже рассказывала ему о скоропостижной кончине отца Милли. Шон тут же вызвался отвезти Милли в Лейквуд, но Лидия посоветовала ему не настаивать на своем предложении. Раз Милли решила ехать на автобусе, значит, хочет побыть немного одна.

Шон приехал очень быстро. Милли простилась с Лидией, тепло поблагодарив за участие и приют, и пообещала звонить.

На автобусной станции Милли обняла Шона, А он ласково гладил ее по голове, как маленькую девочку. Ему было горько прощаться с ней, и он взял слово, что она не исчезнет из его жизни навсегда, что обязательно сообщит, как у нее все сложится. Про себя он решил, что, если Милли не позвонит в течение пары недель, он сам поедет убедиться, что с ней все в порядке…

Оквуд встретил Джордана хорошей погодой и ласковым теплым ветерком. После перелета Кен никогда не ощущал усталости, поэтому дома только торопливо принял душ, переоделся и, прихватив ключи от «тойоты», поехал к Лидии. Перед тем как войти в дом, он посидел немного в машине, успокаивая разгулявшиеся нервы.

Кен разглядывал себя в зеркале заднего вида, пытаясь придать лицу презрительное и равнодушное выражение. Полученный результат не вполне удовлетворил его, но дольше сидеть в машине было неловко. Милли могла подумать, что он боится встречи с ней. А он не хотел обнаружить перед ней свою слабость.

Однако его труды пропали даром. В доме он нашел только кузину, которая обрадовалась его возвращению. Она расспрашивала Кена о поездке в Бостон, суетилась на кухне, накрывая стол на двоих. Он отвечал на вопросы, искоса поглядывая на дверь. Наконец терпение его истощилось и, порывшись в кармане, он бросил на кухонный стол связку ключей.

— Отдай их, пожалуйста, моей бывшей жене, — процедил Кен сквозь зубы.

Пожалуй, он перестарался, потому что Лидия взглянула на него с неожиданным интересом и явно недоверчиво. Затем с тайным удовольствием развела руками.

— Извини, не могу.

— Что значит — не могу? Если ее сейчас нет в доме, отдашь, когда придет. Надеюсь, я не слишком обременю тебя подобной просьбой? — с ехидцей поинтересовался Кен.

Но Лидия, невинно округлив глаза и пожимая плечами, посоветовала:

— А ты пошли их ей по почте.

— Ты о чем? — Куда подевалось его презрение, на первый план выступили недоумение и жгучее любопытство. — Говори, пока я сам из тебя все не вытряс! Любите вы, женщины, поиздеваться над нашим братом!

— Да уехала она, уехала! Сегодня утром ей позвонили из дома. Ее отец скоропостижно скончался. Девочка от горя потеряла сознание. Пришлось ее откачивать, потом она быстро собралась и уехала. Так что ей не до твоих ключей.

Кен был оглушен новостью. В нем шевельнулось острое чувство жалости к Милли. Бедняжка, наверное, выплакала все глаза. Кроме отца, у нее больше не было родственников. Она осталась совсем одна. Первым порывом Кена было поехать за ней, чтобы утешить и успокоить, поддержать в трудный момент. Потом он опомнился. Кто он ей теперь? Почти бывший муж. Вряд ли уместно будет появиться на похоронах бывшего тестя. Она не обрадуется ему. Сама ведь завела разговор о разводе.

Лидия задумчиво наблюдала за сменой выражений на лице брата. Ей стало казаться, что дела супругов Джордан еще могут наладиться. Нужно только дать им время остыть, а потом как-то поспособствовать их сближению. Впервые в жизни она видела Кена таким расстроенным. Пожалуй, Милли значит для него больше, чем он хочет показать.

Но она не стала ничего говорить на эту тему. Да и Милли занята сейчас совсем другими проблемами, ей не выдержать дополнительной моральной нагрузки. Брат и сестра некоторое время молчали, потом он заторопился к выходу.

— Прости, я спешу. Спасибо за кофе.

Лидия выглянула в окно. Кен застыл у машины в глубокой задумчивости. Она только усмехнулась и пожелала ему как можно быстрее одуматься и примириться с женой.

Работа вновь захватила Джордана полностью. Конец лета был не за горами, и компаньонам хотелось успеть сделать побольше, пока дни еще были теплыми и длинными. Отношения между ними установились исключительно деловые. Им много времени приходилось проводить вместе, но, поглядывая друг на друга настороженно и холодно, они избегали даже намека на былую дружбу. Это было непросто, стоило им расшатанных нервов и грозило взрывом в любой момент. Обиженными считали себя оба, и оба не хотели сделать шаг навстречу.

Шон ни разу не попытался объясниться с Кеном по поводу увиденного тем злосчастным утром, полагая, что поздно что-либо менять. Хотя та сцена и стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Кена, все же основной причиной разлада с Милли было не это. Так что одним грехом больше, одним меньше — никакой разницы. А Кен, жалея о потере друга, в то же время осознавал, что никогда не сможет пожать руку мужчине, спавшему с его женой…

Порой Кену начинало казаться, что город резко уменьшился в размерах. Иначе как объяснить то обстоятельство, что с некоторых пор он постоянно сталкивался с Элен. На первый взгляд эти встречи были совершенно случайны. Но когда их количество перевалило за второй десяток, в его голову начали закрадываться подозрения. Теперь, когда он почти свободен, эта особа могла предпринять решительные шаги, ошибочно полагая, что его отношение к ней не изменилось за последние годы.

Кен старался избегать встреч с женщиной, которой уже перестал интересоваться. Однажды она даже заявилась к нему в офис. И надо же было такому случиться, именно в ее присутствии позвонил адвокат и сообщил, что документы для развода готовы.

Элен по обрывкам разговора догадалась, о чем идет речь. На ее взгляд, все шло прекрасно. Она уже знала, что Милли уехала из города. Известно ей было и о том, что провожал миссис Джордан не кто иной, как Шон Огилви. Не была для Элен тайной и внезапная отчужденность в отношениях закадычных друзей. Будучи от природы достаточно сообразительной, она сложила два и два и получила ответ, весьма близкий к истине.