— Прекрати. Я совершенно трезв.

— Ты трезв, но тем не менее счел возможным ввалиться в спальню малознакомой женщины без всякого приглашения, а теперь еще осмеливаешься задавать интимные вопросы, словно тебе кто-то дал на это право, — последовательно перечислила все его провинности Скарлет.

— Я в растерянности. И только поэтому тебе могло показаться, что я веду себя странно.

— Мне не показалось, Роман. Ты действительно ведешь себя очень странно для человека твоей репутации, — строго проговорила она.

— У меня есть только догадки, Скарлет. Я надеялся найти этому подтверждение либо опровержение, прежде чем высказать свои подозрения, — счел возможным признаться гость.

— И чего же конкретно касаются эти догадки, могу я спросить?

— Но ты сама еще не ответила откровенно ни на один из заданных мною вопросов, — напомнил ей Роман.

— Видимо, потому, что мы в разном положении и не я ворвалась к тебе домой, а наоборот, — пояснила свою позицию женщина.

— Для тебя столь важно соблюдение всех этих условностей?

— Сложно рассчитывать на соблюдение элементарных условностей, когда тебя застают в халате и затевают какую-то идиотскую игру, не объяснив правил. Но я все же надеюсь уразуметь, что происходит в моем доме.

— Только не говори, что собиралась ложиться спать в половине восьмого.

— Без комментариев, — отозвалась Скарлет.

— И ты никого не ждешь этим вечером?

— Без комментариев, — повторила она.

— В таком случае мы сможем спокойно и обстоятельно обо всем поговорить, — подытожил наконец визитер.

— Я уже не уверена, что этот момент когда-нибудь настанет, — обреченно молвила женщина, вздохнув намеренно тяжко.

— Хочешь напрямик? Пожалуйста! Мне известно, что ты не мать Сэма... Вернее, не его биологическая мать! — отчаянно выдал мужчина.

Скарлет напряженно посмотрела на него. Он уже намекал на свою осведомленность, говоря про собственные информационные каналы. Теперь прозвучал итог сих изысканий. Но как такое возможно, учитывая, что службы усыновления заботятся о конфиденциальности подобных сведений? Или же они ограничиваются тем, что обнадеживают усыновителей, подобных Скарлет, на деле не заботясь об обеспечении секретности?

— Как ты узнал? — спросила она. — Дэйвид сказал?

— Забавно, что ты зовешь проректора университета и своего босса Дэйвидом, — заметил Роман.

— Он и мой дядюшка — одноклассники. Я очень давно знаю его и время от времени зову Дэйвидом, потому что обращаться к нему так постоянно не представляется возможным. Он своеобразный человек, как ты мог заметить. Но я люблю его и уважаю.

— И Дэйвид Андерсон в курсе, что Сэм тебе не сын?

— Он входит в число моих самых близких знакомых.

— И он знает, кто настоящие родители Сэма? — изумленно спросил Роман.

— Ему известно, что Сэм — сын моей сестры Эбби, — тихо ответила женщина.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Эбби... — вдумчиво протянул Роман и на некоторое время сконцентрировался на этой информации, так что разговор прервался, да и Скарлет не спешила его возобновлять, наблюдая за своим собеседником.

Конечно, всегда можно ограничиться ДНК-тестом, дающим исчерпывающий ответ на конкретный вопрос об отцовстве, но Роман стремился разобраться самостоятельно.

— Эбби... — тем же тоном проговорил он несколько минут спустя. — И что же Эбби? Где она? Что с ней?

Скарлет с трудом втянула в себя воздух, щурясь, огляделась, инстинктивно разыскивая взглядом очки в роговой оправе, чтобы скрыть за поблескивающей толщей стекол покрасневшие глаза.

Такова была всегдашняя ее реакция на упоминание о судьбе сестры... Неизменная в течение нескольких лет.

Если бы Роман не сконцентрировал свое внимание на обыске спальни Скарлет, то, пройдя в детскую, обнаружил бы там большую и красивую фотографию Эбби, многое понял бы сам, но он и теперь догадался по лицу Скарлет. Она понимала, что рано или поздно... когда Сэм будет к этому готов, он узнает все о своем рождении, о своей матери, но пока она была ему самым родным и близким человеком...

— Эбби больше нет? — тихо спросил Роман. Скарлет опустила взгляд незащищенных глаз. — Мне очень жаль, — произнес мужчина.

— Ты даже не знал ее, — проговорила Скарлет.

— Присядь, пожалуйста, — попросил ее гость.

— Надо же, ты сказал «пожалуйста», — съязвила она. Роман нахмурился, но промолчал. — А что же сам ты не присядешь? — спросила Скарлет.

— Я не хотел тебя расстраивать, заговаривая о твоей сестре.

— Но ты не виноват в том, что с ней случилось. А я скучаю без нее. С тех пор, как ее не стало, я чувствую себя одинокой. Только Сэм спасает меня от полного отчаяния, — призналась она.

— Это был несчастный случай или болезнь? — осторожно осведомился гость. — Ты можешь говорить об этом? — спросил он чуть погодя.

— Мне сложно понять причину твоего интереса, Роман. Ты знал мою сестру?

— Не уверен, что был знаком с Эбби Смит, — ответил мужчина.

— Нет, конечно. Эбби — не Смит. Она всегда говорила, что на Смит она не похожа, в отличие от меня. Сестра была убеждена, что ей эта фамилия не идет, и использовала артистический псевдоним. Люди знали мою сестру под именем Эбби Диверелл.

В этот миг Романа словно осенило. Да и как могло быть иначе?

— Эбби Диверелл была твоей сестрой?! — воскликнул он.

Скарлет улыбнулась.

— Да, Эбби Диверелл была моей сестрой, красивой, талантливой, известной. И пусть тебя это не удивляет. Хоть мы не похожи внешне, но были всегда близки... Подозреваю, ты был знаком с ней?

— Да, — согласился Роман.

— Эбби была милая. Ее все любили.

— Да, это так, — подтвердил мужчина.

— Насколько хорошо ты ее знал? — спросила его Скарлет.

— Не очень хорошо, — неопределенно ответил он. — А Сэм знает, кто его настоящая мать?

— Сэм, как ты мог заметить, мальчик умный, развитый не по годам. Но я думаю, было бы большой несправедливостью по отношению к нему пытаться втолковать это именно сейчас, когда он так мал и неискушен. Он просто ребенок, который заслуживает беззаботное детство. Я не вправе отнимать у него этот дар. Настанет время, когда он все узнает о своей матери. Но этот момент еще не настал, — убежденно проговорила Скарлет.

— Однако ты не намерена от него это скрывать? — настаивал Роман.

— Даже если бы и захотела, вряд ли у меня это получится. Не одной мне известно, чей он сын. Да и желания такого у меня нет, — заверила Скарлет своего въедливого собеседника.

— Как ее не стало?

— Лейкемия... Эбби узнала об этом тогда же, когда узнала о беременности. Она решила сохранить жизнь сыну. Отказалась от опасного для ребенка лечения. Она была непоколебима. Ни доводы врачей, ни мои мольбы не смогли разубедить сестру. И поэтому Сэм обязан узнать, на что пошла его мать, чтобы он появился на свет. В свое время. Трехлетнему этого не объяснишь...

— Согласен, — отозвался Роман.

— Она страдала от болей... Сэму тогда было три месяца. После ее смерти я сделала то, что обещала. Усыновила Сэма. Она готовила меня к этому решению всю свою беременность. И когда малыш появился, сама уже не могла заботиться о нем. Это делала я. И все же, оставшись один на один с малышом, я первое время пребывала в страшном замешательстве, не чувствовала в себе сил, боялась оказаться скверной матерью. Но отступиться от данного сестре обещания я не могла.

— Кто-нибудь разделил с тобой эту участь? — спросил Роман.

— Только мои тетя и дядя, да и то лишь отчасти. Эбби вела очень насыщенную и шумную жизнь — до своей беременности, до того момента, пока не узнала о страшном диагнозе. Когда же это произошло, она сознательно общалась только с членами семьи. Сестренка категорически не хотела, чтобы посторонние знали и видели, как она умирает.

— А у твоей сестры не было намерения отдать сына под опеку дяди и тети?

— С финансовой точки зрения, может, этот поступок и был бы оправдан. Но следует понимать, что Эбби вообще не хотела никому отдавать своего ребенка. Она стала бы ему прекрасной матерью... И заручилась моим обещанием усыновить Сэма именно по той причине, что мы с ней были очень близки. И еще сильнее сблизились в тяжелый для нее период беременности и болезни. Теперь я часто спрашиваю себя, как бы в той или иной ситуации, касающейся воспитания Сэма, поступила Эбби. И стараюсь соответствовать. Не думаю, что тетя и дядя способны на такое, — рассудила Скарлет. — Они деловые и категоричные. Очень похожи на тебя, кстати. Живут на юге Франции. Бывают здесь. Видятся с Сэмом. Но я не заметила у них большого рвения участвовать в его воспитании.