«Сейчас, когда я пишу эти строки, — завершал свой пассаж Казанова, — Калиостро находится в тюрьме, откуда он, скорее всего, уже никогда не выйдет, а жена его, полагаю, обрела покой в одном из монастырей».

Но ранее оба авантюриста встретились еще раз — в 1787 году в Венеции, куда Джузеппе Бальзамо, он же граф Калиостро, и Лоренца, она же графиня Калиостро, прибыли проездом из Неаполя. Супруги Калиостро поразили своих поклонников роскошью платья, сверкали дорогими перстнями, разъезжали в собственной карете и остановились в лучшей гостинице, в то время как Казанова донашивал некогда лучший, но с тех пор успевший вытереться на локтях фрак и столь же потертые бархатные кюлоты; работал же бывший авантюрист штатным осведомителем инквизиции. Тем не менее оба мужчины быстро нашли общий язык, и в течение нескольких дней Казанова возил знаменитую пару по каналам, показывая красоты своего родного и любимого города (за право вернуться в который ему пришлось стать доносчиком). Говорят, престарелый Казанова пытался выведать у Калиостро его тайны — то ли масонские, то ли чародейские, дабы потом — по долгу службы! — донести на него инквизиции. Но магистр умел хранить свои тайны и приучил не болтать собственную супругу, так что осведомителю ничего не оставалось, как в очередной раз сочинить отсебятину. И все же, несмотря на свое малопочтенное занятие, Казанова посоветовал Калиостро держаться подальше от Рима. В ответ Калиостро кивнул и тотчас забыл о предупреждении престарелого ловеласа. Но Лоренца, похоже, не забыла.

И снова в путь… В Марселе Бальзамо удалось завязать интрижку с некой особой изрядного возраста, страстной любительницей алхимии, и, как пишет Л. Фигье ¹⁰, Джузеппе пообещал омолодить воздыхателя увядающей красотки. Под предлогом необходимости приобретения дорогостоящего оборудования супруги почти месяц тянули из легковерной графини деньги, а когда в Марсель прибыл брат Лоренцы, красавчик Паоло, попытались устроить его брак с одной из дочерей (или сестер) почтенной графини. Не встретив поддержки ни с одной, ни с другой стороны, замысел провалился, и супруги вместе с Паоло, сообщив, что отправляются на поиски необходимых для омоложения зелий, в карете графини отбыли в Испанию, где не без выгоды продали экипаж. В Испании молодой человек попытался отыскать свою принцессу Грезу — принцессу Трапезундскую, которой, как ему предсказали, суждено было стать его женой. Не встретив суженую, Паоло вернулся в Италию, а Бальзамо, запомнив его рассказы о знатности и красоте принцессы, в своей легендарной биографии намекнет, что матерью его является принцесса Трапезундская. Цепкая память и умение вовремя использовать узнанное, услышанное или придуманное помогали магу создавать вокруг себя ореол всеведения и загадочности.

Продолжая свой путь по Испании, супруги прибыли в Барселону, где стали выдавать себя за разорившихся аристократов, заключивших тайный брак против воли родителей; нашлись те, кого эта выдумка разжалобила, но особого дохода она не принесла. Тогда Бальзамо попытался отыскать поклонников алхимии и прочего чародейства, но, видимо, рекламировал себя столь энергично, что набожные испанцы сочли его чернокнижником, и даже чары Лоренцы, привлекшей внимание могущественного графа Риклы, с трудом отвели от него грозу. После четырехмесячного пребывания в Барселоне супруги спешно покинули город и отправились в Мадрид. Отметим, что показания Лоренцы на допросе у комиссара Фонтена (1 февраля 1773 года) немного расходятся с вышеприведенной версией. По ее словам, Бальзамо, будучи искусным рисовальщиком, стал получать заказы от местной знати и даже от вице-короля Каталонии. Когда же вице-король однажды увидел Лоренцу, то воспылал к ней непозволительными чувствами и решил убрать счастливого соперника. А так как свидетельства о браке у супругов с собой не было, то Джузеппе легко можно было обвинить в прелюбодействе и посадить в крепость. Лоренце удалось упросить вице-короля не трогать ее супруга, а сама она с помощью поклонников срочно выписала из Рима бумагу, подтверждавшую заключение брака. Предъявив искомый документ, супруги почли за лучшее покинуть Барселону. О том, пришлось ли Лоренце уступить вице-королю, история умалчивает.

Прибыв в Мадрид, Бальзамо понял, что для спокойной жизни, а главное, для его магических сеансов («Чудесные тайны» он по-прежнему возил с собой) необходимо заручиться поддержкой какого-нибудь знатного вельможи, что сделать можно было исключительно с помощью неотразимых чар Лоренцы. Джузеппе несомненно любил жену, но любил ее по-своему — как любят красивую вещь, обладание коей льстит ее владельцу. Иначе как расценить его торговлю прелестями супруги? Неужели только корыстью? Калиостро не был стяжателем, зато тщеславием природа наградила его сверх всякой меры, и в век, когда в аристократических кругах супружеская любовь и верность считались неприличными, ему наверняка льстило, что спутница его пользуется бешеным успехом у испанской знати. Что думала по этому поводу сама Лоренца? Воспитанная в твердых правилах католической веры, она была готова им следовать, но, не обладая сильным характером, всегда уступала напористым уговорам мужа. Да и внимание знатных кавалеров ей льстило. К тому же в открывшейся перед ней новой жизни она наконец без оглядки могла удовлетворять свою страсть к нарядам. Супруг никогда не отказывал ей в деньгах (если, разумеется, их удавалось раздобыть) и сам с удовольствием украшал «свою куколку». Правда, существует мнение, что Калиостро только на людях вел себя с женой обходительно, наедине же являлся суровым и жестоким деспотом. Сомнительно, чтобы магистр был способен на обдуманную жестокость, а вот вспылить, взорваться мог вполне…

В Мадриде супруги пробыли примерно год. В своем «Мемориале» Калиостро подчеркивал, что в Мадриде его представили герцогу Альбе и его сыну Девескарду, графу Прелата, герцогу де Мединацели, иначе говоря, наиболее знатным вельможам испанской столицы. Вопрос в том, каким образом все эти вельможи способствовали процветанию супругов Бальзамо. Если верить Калиостро, то они щедро оплачивали его труд рисовальщика. Сомнительно, однако, чтобы работа, за которую, по собственным словам Бальзамо, в Италии платили ничтожно мало, в Испании оценивалась во много раз дороже. По мнению ряда биографов, заказы являлись ширмой для знакомства и дальнейших амурных отношений с Лоренцей. Впрочем, Бальзамо тоже удалось найти кое-каких клиентов: некий алхимик вручил ему крупную сумму в обмен на обещание достать редкостные травы для эликсира молодости, а одному сеньору он пообещал изготовить несколько слитков золота — разумеется, не бесплатно. Запросы Бальзамо постоянно возрастали, и оплачивать их приходилось вельможным воздыхателям Лоренцы. А тут еще Джузеппе встретил давнего приятеля-сицилийца, разговор, видимо, не заладился, дело дошло до драки, а возможно, даже до поножовщины… В результате супругов изгнали из испанской столицы.

Чтобы избежать возможных преследований, Бальзамо решил отправиться в Португалию, в Лиссабон. После сильнейшего землетрясения 1755 года город бурно развивался, и Джузеппе был уверен, что найдет там применение не только чарам Лоренцы, но и собственным талантам. К этому времени он превосходно освоил роль алхимика, адепта тайных наук, мага, вступающего в контакт с потусторонними силами и духами умерших. Случай свел его с богатейшим банкиром Португалии Ансельмом да Круж Собрал, который без памяти влюбился в Лоренцу. Банкир подвернулся очень кстати: он осыпáл Лоренцу золотом, а супруг вкладывал это золото в бразильские изумруды. Но вскоре честолюбивый Бальзамо почувствовал себя уязвленным. Красота супруги и толпы знатных поклонников вокруг нее стали делом обычным, а вот его собственная «деятельность» продвигалась кое-как, не принося ни стабильного дохода, ни желанного блеска. А он не собирался всю жизнь прозябать в тени своей очаровательной половины. Знания, надерганные отовсюду, сплелись воедино, явив собой яркий бутон, жаждавший превратиться в ослепительный цветок.