– Не в тот раз. Я не смогла. Я… Фермеру пришлось самому. Он сделал два выстрела, сел и заплакал. В тот день я вернулась домой и заявила, что не могу больше этим заниматься. Мой свекор тогда сказал, что на неделю возьмет работу на себя, а я пока пройду курсы владения оружием.

– Ты? – Черт. – А где был Макс?

– Болел. Он был здоров очень недолго.

– И тебе приходилось отстреливать животных?

– Не очень часто. – Но в ее голосе он услышал: слишком часто.

– Но ты сама выбрала уход за крупными животными?

– Поступая учиться, я планировала работать с собаками. Ну, еще с кошками, канарейками и детскими черепашками. Со случаями, когда, чтобы помочь больному животному, силы применять не требуется. – Она приникла к нему так естественно, словно по привычке. – Но семья во мне нуждалась.

– Семья Макса. А теперь твоя семья пытается тебя убить. Сомнительные у тебя родственники.

– Нет. – Как с ним спокойно! – Я выясню. Может, Джулиана ничего не знала?

– Может быть. Может, это один Жак.

– Ты думаешь, нас правда хотели убить?

– Да. – Лгать ей не имело смысла. Человек с пистолетом не колебался, он наводил оружие на спящую фигуру с очевидной целью. В пистолете было шесть пуль. Он пришел убивать. Даже прихватил нож на всякий случай – закончить начатое.

Роз знала это не хуже его.

– Джулиана моя сестра. Моя семья. У меня никого больше нет.

Это невыносимо.

– У тебя есть еще кое-кто. Муж. С сегодняшнего дня, Пора ему о тебе позаботиться.

– Ты здесь всего четыре недели.

– Я останусь, пока буду тебе нужен.

– Я не… не думаю…

– Тебе не надо думать. Отложи мысли на утро, солнышко. Ты совсем выдохлась.

– Да. – Она поколебалась. – На кровати спит Хоппи.

– Точно. Хочешь, я перенесу его на диван?

– Я… нет. Не стоит его беспокоить.

Апартаменты Роз были такими же, как у него. Спальня, смежная с гостиной. Кровать казалась огромной. Слишком большой для одного человека. Там было полно места для Роз, чтобы спать и не потревожить собаку. Но…

– Ник?

– Ммм?

– Ты не хочешь лечь со мной на диване?

Последовала секундная пауза, пока он обдумывал это. Ее сердце билось в унисон с его, и казалось, что так только и должно быть.

Лечь вместе на диване. Спать. При том, как он к ней относится…

– Если мы так поступим, – растерянно сказал Ник, – мы можем просто не…

– Да, – ответила она. Ответ на невысказанный вопрос.

– Да?

– Да, – повторила она опять.

Он отстранил ее на расстояние вытянутой руки, с изумлением разглядывая ее лицо в лунном свете.

– Роз, ты уверена?

– Да.

– Но ты так настаивала на обратном.

– Обстоятельства изменились, – прошептала она. – На сегодня они совсем иные. Сегодня я не хочу быть искательницей приключений. Хочу быть женой.

– Ты и есть моя жена.

– Да.

– И ты уверена?

– Да.

И тогда он поцеловал ее, нежно, ласково. С непроходящим удивлением. Она растаяла под его поцелуем, обвила руками его шею.

– Да. Ник, ты нужен мне. Нужен мне в моей постели. Ты мой муж, Ник, и я хочу быть твоей женой.

И не давая глупым сомнениям снова взять верх над собой, она скинула с себя сорочку. Под ней были только тоненькие трусики. Ничего больше. Не отрывая глаз от его лица, она спустила их вниз, уронила на пол и перешагнула через них.

Оставшись стоять– перед ним величественно обнаженной.

Его жена.

Ее волосы, вобравшие цвет огня, рассыпались по плечам, словно танцуя. Глаза были слишком велики для бледного лица. И она улыбалась, может быть, немного смущенно, словно боясь, что ее дар могут отвергнуть.

Как могла она сомневаться?

Он схватил ее за руки, любуясь ее красотой. Упиваясь предвкушением. Такая женщина захотела его.

Такая женщина стала его женой.

Как мог он предполагать, что никогда не женится? До сих пор он не понимал, что это значит. Брак. Единение мужчины и женщины, ставших одним целым.

Но ему нужна уверенность. Он не может взять ее, пока она не поймет…

– Роз, а как же контрацепция?

– У меня в туалетных принадлежностях есть презервативы, – сказала она, и он чуть не задохнулся.

– Но ты говорила…

– Я знаю, что говорила. Но я приехала сюда выйти замуж за самого сексуального мужчину в мире, и надо быть сумасшедшей, чтобы не предусмотреть разные случайности.

Самый сексуальный мужчина в мире… Это обсудим после.

– Но если будет ребенок?

– Не будет.

– Роз…

– Ладно, может быть. С минимальной вероятностью. Я готова рискнуть.

– Не так давно ты рисковать не собиралась.

– Не так давно я была моложе лет на десять, чем теперь. Ник, ты нужен мне. Ты отказываешься?

Она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. Его руки легли ей на талию, коснулись шелковистой гладкой кожи…

Если она собирается отступить, то ей лучше поторопиться, подумал Ник, пока еще сознавая, как путаются мысли. Он давал ей шанс изменить решение, но человеческое терпение не беспредельно. Если она скажет сейчас «нет»…

Она не сказала. Похоже, у нее не осталось больше сомнений. Этой ночью она была его женой. Этой ночью их обеты будут исполнены.

Недавние ужасы казались сейчас дурным сном. Осталась одна реальность, только эта.

– Ник.

Он нагнулся и поцеловал ее.

В это мгновение ее мир стал иным. Повернулся другой стороной. К Нику. К чуду его присутствия рядом. К любви. Губы Ника накрывали ее губы, и вкус их был чудесным. Его руки обнимали ее за талию. Большие, сильные руки, но исполненные такой нежности, что ей хотелось плакать.

Как давно мужчина не держал ее так. Она любила Макса, но он годами болел, и нежными должны были быть ее прикосновения. Дающей стороной была она.

Но не здесь. Не сейчас. Роз ощущала силу Ника, пока еще сдерживаемую, и тянулась к ней. Но до сих пор даже не отдавала себе отчета, насколько эта сила нужна ей.

В глазах Ника виднелось отражение пламени от камина, и когда он заговорил, голос его был глубоким и охрипшим от желания:

– Роз, это любовь. Я должен сказать…

Она знала, что он хочет сказать. Что брак они заключили по расчету. На месяц. Что он не хочет никаких обязательств и что он порядочный человек.

Слишком порядочный.

– Пусть сегодня это будет любовь, – прошептала она, зная, что он это хочет услышать. Она сама так хотела, разве нет? Завтра будет завтра. – Сегодня – да, я люблю тебя. И хочу, чтобы ты тоже меня любил. Пожалуйста, Ник. Сейчас.

«Сейчас» прозвучало не очень внятно, потому что он снова овладел ее губами. Ее руки пробрались под тонкую ткань его рубашки, поглаживая его, подлаживаясь к нему, приникая к нему. Для Роз, которой так долго приходилось быть сильной, так упоительно было противопоставлять сейчас его силе свою слабость.

Он ее муж. Она имеет полное право требовать, чтобы он взял ее, а он – ожидать ее капитуляции. Ник тихо застонал, и она поняла – он тоже теряет контроль над собой, так же как она.

Он опустил ее на ковер перед камином и сам улегся рядом. Но все еще был одет. Ей хотелось быть ближе к нему. Ощутить его кожу своей кожей. Он с напряженным, выжидательным выражением смотрел на нее, когда ее пальцы расстегивали пуговицы его рубашки. Они лежали лицом к лицу, и его дыхание становилось все чаще по мере ее продвижения вниз. Пуговка за пуговкой. Медленно, но верно. Никакой спешки. У нее есть время, этот человек – ее мужчина.

Рубашка отлетела в сторону, она даже не поняла, как. Ей и не требовалось понимать. Его пальцы перебирали ее волосы, а она целовала его грудь. Пробовала его на вкус, тормошила, снова заставляла стонать. Он был в ее власти. Ее мужчина.

Она хотела заняться брюками, но он остановил ее.

– Я сам могу раздеться, мадам Жена.

– Недостаточно быстро.

Как она могла желать брака, реального лишь на бумаге? Отказывать себе в такой радости? Да, это ненадолго. Ник не хочет постоянной жены, она хочет свободы. Или думает, что хочет. Но все это завтра, а пока – не узнать этого удовольствия, этого чуда, ощущения, что ты – самая желанная в мире и наконец нашла свой дом…