Бабушка часто мерзла и говорила, что ее может согреть только пламя очага.

– Я пеленала ее, словно колач, – произнесла Дженни, вспоминая, как они с бабушкой смеялись, когда она кутала хрупкое тельце в шерстяной плед. – Но, что бы я ни делала, она все равно продолжала трястись от холода.

В следующую секунду Дженни прижалась лицом к плечу Рурка. Ей было больно вдыхать воздух, как будто что-то царапало легкие.

Дженни почувствовала, как Рурк неловко погладил ее по спине. Наверное, он не предполагал, что сегодня утром в его объятиях окажется полная отчаяния Дженни. Ходили слухи, что Рурк знает, как обращаться с женщинами, но она считала, что это касается лишь привлекательных и легкомысленных особ. Насколько Дженни могла судить, только с такими Рурк и встречался. Не то чтобы она отслеживала его пристрастия, просто это было сложно не заметить. Дженни частенько видела, как утром Рурк провожает на остановку какую-нибудь пышногрудую фифу.

– …Пойдем, – тем временем говорил Рурк ей на ухо. – Мы можем перенести все на другое время.

– Нет. – Дженни выпрямилась, взяла себя в руки и даже сумела улыбнуться. И с чего вдруг она стала обо всем этом думать? Дженни похлопала Рурка по плечу, которое показалось ей твердым, как скала.

– На твоем плече можно здорово выплакаться, шеф.

Рурк поддержал Дженни в попытке разрядить обстановку:

– Служить и защищать. Так написано на моем значке.

Вытирая слезы, Дженни повернулась к следователю:

– Извините. Наверное, мне было необходимо выплеснуть накопленный стресс.

– Я понимаю, мисс. Потеря дома – это такая травма. Советую вам решить вопросы с юристами как можно скорее. – Следователь протянул Дженни визитную карточку. – Все хвалят мистера Баретта в Кингстоне. А самое главное: не принимайте пока никаких важных решений. Не торопитесь.

Дженни сунула визитку в задний карман. Ей понравилось это ощущение. Новые джинсы выгодно обтягивали те места, о достоинствах которых она и не подозревала. Они снова начали обход руин, и Дженни сумела взять себя в руки, несмотря на все пережитое горе. Меньше месяца назад она потеряла бабушку, а теперь и дом, в котором прожила всю жизнь.

Официальный вердикт еще предстояло вынести, но и следователь, и оценщик имущества сошлись в том, что пожар начался на чердаке. Вполне вероятно, что причиной его возникновения послужила неисправность проводки. Детектор не выявил никаких легковоспламеняющихся паров, и никаких следов умышленного поджога тоже обнаружено не было.

– Что дальше? – спросила уставшая Дженни страховщика. Ей пришла в голову мысль, что так, наверное, выглядят места, где происходили бои.

Она подбирала остатки того, что когда-то было цветочными горшками, семейными фотографиями, сувенирами каких-то важных событий, подарками на дни рождения и Новый год, вещей, единственных в своем роде, как, например, письма или написанные от руки рецепты.

Страховщик указал Дженни на ее компьютер. Он лежал среди уродливой груды обгоревшей обивки дивана.

– Это ваш ноутбук? – спросил следователь.

– Да.

Ноутбук был закрыт. Поверхность покрылась пузырями.

– Можно попросить техника его проверить. Возможно, жесткий диск уцелел.

Вряд ли. Следователь так не сказал, но Дженни могла прочесть по его лицу. Вся информация утеряна: все текстовые файлы, финансовые заметки, фотографии, адреса, электронная почта, компьютерные программы. Ее проект для книги. У Дженни были дубликаты, но она хранила их в ящиках стола, который превратился в груду головешек. Дженни опустила плечи, словно собираясь с мыслями.

– Она писательница, – объяснил Рурк следователю.

– Правда? – Тот выглядел заинтересованным. – Вот это да. А что вы пишете?

Дженни смутилась. Ей всегда было неловко, когда люди спрашивали ее о работе писателя. Мечта Дженни была такой огромной, такой невозможной, что иногда ей казалось, что она не имеет на нее права. Она, необразованная Дженни Маески из маленького городка, хотела стать писательницей. Одно дело – вести кулинарную колонку еженедельника, фантазируя в одиночестве о чем-то большом и великом, и совсем другое – признаться в этом абсолютно незнакомому человеку.

– Я веду кулинарную рубрику в местной газете, – пробормотала Дженни.

– Да ладно, Джен, – вмешался Рурк. – Ты всегда говорила, что когда-нибудь напишешь книгу. Бестселлер.

Дженни не могла поверить, что Рурк помнил об этом.

– Я сейчас над этим работаю, – сказала она с пылающим лицом.

– Правда? Поищу ваши книги в магазине, – ответил страховщик.

– Долго будете искать, – с грустью заметила Дженни. – Меня еще ни разу не печатали.

Она бросила уничтожающий взгляд на Рурка. Вот болтун. И о чем он думал, рассказывая о ее мечтах незнакомому человеку?

Дженни пришла к выводу, что причина этого – несерьезное отношение к ней Рурка. Он считает, у нее нет ни единого шанса. Она всего лишь владелица пекарни в городишке, затерянном в горах. Возможно, она всю жизнь будет владелицей пекарни, чахнуть над бухгалтерскими отчетами или стареть за прилавком магазина.

– Что? – спросил Рурк, когда страховщик вернулся к машине. – Что означает этот взгляд?

– Упоминать о книге было вовсе не обязательно.

– А почему бы и нет? – искренне удивился Рурк, и это привело Дженни в ярость. – Что тебя злит?

Дженни не ответила.

– Бестселлер, – пробормотала она. – Как глупо было бы говорить людям: «Знаете, а я пишу бестселлер».

Рурк действительно не понимал.

– А что в этом такого?

– Это слишком самонадеянно. Я пишу. И все. Бестселлер это или нет, решать читателям.

– Теперь ты говоришь как зануда. И это меня раздражает. Как-то ты говорила мне, что обязательно исполнишь свою мечту и опубликуешь книгу.

Рурк и правда не понимал.

– Это всего лишь мечта! – разозлилась Дженни. – Просто мечта.

– Не знал, что это такой большой секрет.

– Это не секрет. Просто я не болтаю об этом с каждым встречным-поперечным. Это… только мое, нечто сокровенное. Об этом не нужно всем рассказывать.

– Не понимаю почему.

– Потому что если я не исполню свою мечту, то буду выглядеть идиоткой.

Рурк расхохотался, запрокинув голову.

Дженни очень хорошо помнила, как сразу после окончания школы она, охваченная идеей уехать из города, говорила: «Когда вы в следующий раз увидите мое лицо, оно будет на обложке книги». И сама почти поверила в это.

– Ничего смешного, – тихо сказала Дженни.

– Позволь кое о чем спросить, – не унимался Рурк. – Ты считаешь идиотом того, кто хочет исполнить свою мечту?

– Я так не думаю.

Рурк улыбнулся. В его лице было столько доброты, что обида Дженни тут же сошла на нет.

– Дженни. Никто так не думает. Рассказывай людям о своих мечтах, и они станут ближе к реальности.

Дженни улыбнулась в ответ.

– Звучит словно текст из поздравительной открытки.

– Раскусила, – усмехнулся Рурк. – Это и в самом деле слова из открытки, которую я получил на свой последний день рождения.

Рурк ее поддерживал, и это было странно.

– Разве тебе не нужно никуда ехать? – спросила Дженни. – Тебя не ждет какая-нибудь полицейская работа в этом городе грехов? – Она махнула в сторону Мэйпл-стрит, укрытой мантией свежевыпавшего снега.

– Сейчас мне нужно быть рядом с тобой, – просто ответил Рурк.

– Чтобы собрать меня по кусочкам, если я начну разваливаться?

– Ты не развалишься.

– Откуда такая уверенность?

Рурк снова улыбнулся:

– Потому что сначала тебе нужно написать бестселлер.

Дженни подумала об обгоревшем, покрытом пузырями ноутбуке.

– Ага. В том-то все и дело, Рурк. Проект, над которым я работала… он был не на жестком диске. Он был вон там.

Дженни показала на черный скелет сгоревшего дома. Когда она думала о коробке с бабушкиными рецептами и записями, которую так беспечно оставила на кухонном столе, к ее горлу подступала тошнота. Теперь эти уникальные бумаги навсегда утеряны. Так же как фотографии и вещи бабушки и дедушки.