Сара начала понимать, что трещина в их отношениях появилась задолго до того, как она ее почувствовала. Она только расширялась и вышла из-под контроля к тому времени, когда на горизонте появилась Мими Лайтфут.

– После болезни, – сказала она, – я продолжала напоминать себе, что я в посттравматическом состоянии. Мы оба были такими. Так что каждый раз, когда во время овуляции я ходила в клинику искусственного зачатия, Джек справлялся с травмой по-своему. Я не знаю, когда он связался с Мими Лайтфут, но думаю, некоторое время тому назад. – Имя имело у нее во рту вкус горечи.

– Это женщина, с которой он вам изменил, – подсказала Брайди.

– Да. Примерно восемь месяцев назад он затеял крупный строительный проект – шикарные дома для владельцев лошадей, и он все время был страшно занят. – Сара не могла поверить, что была такой глупой. В этой истории были все признаки классического клише – поздние приходы домой, едва описываемые встречи, отмена развлечений с ней. Отсутствие секса с ней. – Я думала, ему нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что случилось с ним, но я верила, что он это преодолеет. И он преодолел, я полагаю. Но не со мной.

Она глубоко вздохнула и рассказала Брайди о самом худшем – о событиях холодного дождливого дня, о своих последних минутах жизни женщины, которая счастлива замужем. Она рассказала о том, как ей было одиноко без мужа, когда она поехала в клинику зачатия одна. Она рассказала, как по дороге остановилась купить пиццу, чтобы навестить его на работе, потому что он любил пиццу и она хотела сделать ему сюрприз. Она даже рассказала о минуте, которая была бы кошмаром для любой женщины.

Сверхъестественное спокойствие, которое она испытывала с той ночи, разбилось на части, а его место заняли эмоции – гнев на Джека и стыд от унижения, болезненное чувство, что она потеряла свои мечты. Она чувствовала себя одолеваемой мыслями о ребенке, которому не суждено родиться, и о превосходном доме, который был только иллюзией.

До этого шок охранял ее от мысли, что было бы, если бы она вела себя по-другому. Немота сменила тревогу оттого, что она вынуждена стирать свое грязное белье на глазах у постороннего человека; она понимала, что жизнь, которой она так гордилась, была сплошным стыдом.

Вынужденная описать неверность мужа, она чувствовала, как ее женская гордость растоптана и, окровавленная, лежит на полу. Она пробиралась сквозь самую тяжелую часть своего повествования.

– Вот так все и произошло. Конец счастливой сказки.

Сара почувствовала, что ее охватила усталость. Она пролетела полстраны в адреналиновом шоке. Наконец утомление взяло над ней верх.

– Вы знаете, – заключила она, – у меня только одно большое сожаление.

– Какое же? – спросила Брайди.

– Я хотела бы заказать черные оливки к этой чертовой пицце.

Уилл Боннер обошел дымящийся амбар, в молчании изучая разрушенное здание. Он вытащил из заднего кармана бандану и вытер лицо. Он уже должен был быть дома, за ужином со своим ребенком. К сожалению, люди, которые устраивают пожары, не считаются с графиком капитана. Однако он считался со своими благословениями. Амбар был пустой.

Вэнс Самюэльсон, один из волонтеров, и Глория Мартинес, инженер, приводили пожарную машину в порядок.

– Ну, – спросила Глория, ослабляя свои подтяжки, – какова твоя оценка?

– Намеренный поджог, – сказал Уилл, подводя ее к середине пола. Искореженные куски крыши лежали вокруг них. Поверхность все еще тлела у них под ногами. – Это то, что покажет расследование. Но они могут сказать только это. Чтобы найти, кто это сделал, понадобимся ты и я. Черт, нам понадобится вся округа.

Он сунул бандану в карман и прошел к разрушенному сараю.

– Я ничего не могу поделать, Глория. Это напомнило мне инцидент, произошедший пять месяцев назад, над которым я все еще работаю.

– Это расследование пожарных властей, а не твое. У тебя есть собственная работа.

Он кивнул и стащил с себя защитный жакет, в котором теперь чувствовал себя как в сауне.

– В теории – да. Но мы знаем эту округу. Мы знаем, кто и что делает, кто враждует со своими соседями, у кого проблемы с деньгами, чьи дети вышли из-под контроля. Мы те, кто должен определить, кто совершает эти поджоги.

– Хотелось бы. – Она постучала ботинком по черному шлаку в основании амбара. – Тот же самый сценарий с обоими поджогами?

– Вероятно. Я думаю, он использовал разные катализаторы для номера один и номера два.

– Как раз то, что нам нужно. Умный поджигатель.

– Я не думаю, что он умен, – напомнил ей Уилл. – Согласно его профилю, он ниже среднего уровня интеллекта.

– Может быть, он пристрастился к шоу о преступлениях. Не нужно быть умным, чтобы скопировать нечто, что они шаг за шагом показывают по телевизору.

– Такие шоу призваны служить обществу, – сказал он, чувствуя усталость в костях. – Они делают нашу работу намного легче.

Он закатал рукав, проверяя руку на предмет ожогов. Его кожа была ярко-красной, словно сожженной солнцем. Татуировка с драконом, которую сделал куда более юный и куда более тупой Уилл Боннер, осталась нетронутой. Он проверил часы, потом надел темные очки.

– Я сегодня буду дома поздно. Снова. Хочешь пообедать с нами?

Он часто приглашал ее, и не только потому, что она ему нравилась и он ее уважал. Она нравилась Авроре, и в последнее время его приемная дочь, кажется, предпочитала обсуждать покупку новых туфель с Глорией, чем болтать с отцом.

Глория ответила ему усталой улыбкой.

– Спасибо, но у меня планы на сегодняшний вечер. – Она тронула его за рукав. – Увидимся, партнер.

«Мини» все еще пахнул новенькой машиной, несмотря на то что Сара была его уже вторым владельцем. После встречи с Брайди Шафтер она села за руль, чувствуя себя словно выжатый лимон. Она не знала, что делать дальше, и у нее даже не было дорожной карты.

Она сказала себе, что нет ничего постыдного в том, чтобы вернуться обратно в Гленмиур. Скоро весь городок будет знать, что она вернулась домой с поражением – женщина, которую предали, – и что ее превосходная жизнь в Чикаго была мистификацией. Ну и что. Люди то и дело начинают жизнь заново.

Ее телефон зазвонил. Она посмотрела на экран, подавила приступ паники и ответила на вызов.

– Откуда ты взял мой номер?

– Нам нужно поговорить, – сказал Джек, не обращая внимания на ее вопрос. – Мои предки тоже так думают. Все так думают.

– А я так не думаю. И мой адвокат тоже. – На самом деле Брайди не выразилась так определенно, но она посоветовала Саре пока не давать ему больше информации, чем нужно.

– У тебя есть адвокат? – изумился Джек.

– А у тебя нет? – Она подозревала, что он позвонил Кливу Кренски в ту же минуту – в ту же секунду, – как снял с себя в тот день одежду, которая все еще воняла Мими Лайтфут. Его колебания только подтвердили эту догадку.

– Я уже дала ей номер Клива, – сказала Сара. С выложенной кирпичом парковки перед ней открывался вид на гавань Гленмиура и живописную площадь. Она выглядела такой старомодной и непорочной, словно кадр из ностальгического кинофильма, с полотняными навесами над витринами магазинов, с мисками воды, выставленными для любой собаки, которая пройдет мимо, с корзинами цветов, свисающими с фонарей, и с бизнесом, который уважал нежелание города меняться. Здесь не было лицензированных магазинов или светящихся вывесок, просто атмосфера простых былых времен.

– Не делай этого. – Голос Джека был напряженным и сухим.

Старая привычка тревожиться о каждом его вздохе едва не подвела ее. Она выпрямила спину, упершись в сиденье автомобиля.

– Ее зовут Бернадетт Шафтер…

– О, превосходно.

– …и я собираюсь обсудить с тобой определенные вещи.

– Тогда почему бы тебе не выслушать меня?

Она посмотрела на бухту Томалес. Флотилия коричневых пеликанов качалась на воде на фоне вечереющего неба, на котором клубились синие и хлопково-белые облака. Джеку не нравился Гленмиур. Он считал, что это – отстой, место, куда приезжают умирать старые хиппи… или они превращаются в фермеров и выращивают устриц до конца своих дней. Хотя прошли многие годы, она все еще помнила, какой это был удар для ее отца. Это беспокоило ее тогда и беспокоит сейчас. Разница была в том, что теперь она кое-что делала ради этого и ради тех других болезненных вещей, которые он говорил, а она проглатывала, извиняя это недостатком вежливости.