Донни подошел ее поцеловать. Она наклонилась и погладила его по голове, потом снова повернулась к отцу.

— Папа, ну о чем ты говоришь? Ты прекрасно знаешь, у бабушки плохо было с памятью. Уже тогда она вечно все путала, это было в другой день.

Суббота, 2 марта

Когда он добрался туда в субботу, было уже полтретьего ночи. Последние несколько дней его так тянуло сюда. Только здесь он становился сам собой. Не надо прятаться за чужой личиной. Можно танцевать в такт с Астером, улыбаться воображаемой девушке у него в объятиях, нашептывать милые глупости ей на ушко. Как прекрасно, что здесь никого нет, засовы отделяют его от внешнего мира, портьеры задернуты, чтобы никто, случайно попавший в его владения, не мог заглянуть в комнату и нарушить его уединение. Здесь царит его безграничное "я", не скованное приличиями и условностями, здесь он может полностью отдаться восхитительным воспоминаниям.

Нэн. Клэр. Джэнин. Мари. Шейла. Лесли. Аннетт. Тина. Эрин. Все они улыбаются ему, все рады ему, им не уйти, не посмеяться над ним, не бросить на него презрительный взгляд. Под конец, когда они уже понимали, что происходит, это было так замечательно. Он жалел, что не дал этой возможности Нэн — все осознать и упрашивать его. Лесли и Аннетт умоляли о пощаде. Мари и Тина плакали.

Иногда девушки приходили одна за другой, иногда — все вместе. «Меняемся партнерами, теперь танцуй со мной».

Первые две посылки уже наверняка дошли. О, если б можно было обратиться в муху из сказки, полететь за ними и увидеть тот момент, когда их открывали, когда выражение недоумения на лицах сменялось пониманием.

По шаблону.

Нет, о нем так думать больше не будут. Так, следующей была Джэнин или Мари? Джэнин. Двадцатое сентября, два года назад. Теперь он отошлет ее коробку.

Он спустился в подвал. Забавно выглядят эти обувные коробки. Натянув резиновые перчатки, которые он всегда надевал, когда прикасался к вещам девушек, он достал коробку, помеченную именем Джэнин. Он отправит посылку ее родителям в Уайт Плэйнз.

Его взгляд задержался на последней коробке. «Эрин». Он захихикал. А почему бы не отправить ее сейчас? Тогда уж от их теории о скопированном убийстве камня на камне не останется. Она говорила, что ее отец живет в доме инвалидов. Он отправит посылку на адрес в Нью-Йорке.

А что, если никто в доме не сообразит передать пакет в полицию? Что ж, так он и будет пылиться где-нибудь в кладовке?

А что если отправить посылку в морг? В конце концов, это был ее последний адрес в Нью-Йорке. Интересно бы вышло.

Прежде всего следует протереть туфли и коробки, на всякий случай, чтобы точно никаких отпечатков. Вынуть документы. Бумажники он вытаскивал из их сумочек, а сумочки закапывал.

Завернуть каждую из непарных туфель в папиросную бумагу. Закрыть крышки. Он с удовольствием рассматривал рисунки. Получается с каждым разом все лучше. На коробке Эрин — профессиональная работа.

Коричневая оберточная бумага, клейкая лента. Бланк для адреса. Все это можно купить где угодно на территории Соединенных Штатов.

Сначала он надписал адрес Джэнин.

Теперь очередь Эрин. Адрес морга он найдет в телефонной книге.

Чарли нахмурился. А что, если какой-нибудь болван в административном отделе даже и не вскроет посылку, а просто отдаст ее назад почтальону? «У нас такая не работает». Без обратного адреса посылку отправят в отдел невостребованной корреспонденции.

Хотя вот еще что можно сделать. Не ошибиться бы. Нет. Да нет же. Он снова захихикал. Вот погадают-то...

И он начал писать печатными буквами имя той, кто получит сапог и туфельку Эрин.

Дарси Скотт.

В субботу Дарси завтракала в кафе «Виктория» с Албертом Бутом, абонентный номер 1143. Она дала ему около сорока. Еще по телефону ей удалось выяснить, что в объявлении он себя назвал специалистом по компьютерной технике, увлекающимся чтением, лыжами, гольфом, бальными танцами, который также не прочь, не торопясь, пройтись по музеям и послушать музыку. Кроме того, он заявил, что обладает чувством юмора.

А вот это уж чересчур, решила Дарси, когда Бут спросил, не кажется ли ей, что она отмочила номер, придя на свидание с абонентным номером. Выпив первую чашку кофе, Дарси засомневалась и во всем остальном, кроме того, что он специалист по компьютерной технике. Он был явный домосед, и в его внешности и разговоре не было и намека на то, что он любит кататься на лыжах, играть в гольф, танцевать или бродить по музеям.

Он говорил исключительно о прошлом, настоящем и будущем компьютеров. — Сорок лет назад компьютер занимал две комнаты приличных размеров, а в наше время эти же задачи выполняет машина, умещающаяся на письменном столе.

— В прошлом году я наконец купила такой.

Он был шокирован.

Принесли яйца бенедикт. Бут с негодованием распространялся о том, что студенты теперь шибко умные и дошли уже до того, что подделывают оценки, предварительно сняв защиту с программ, следящих за их успеваемостью.

— Их следует сажать в тюрьму лет на пять. И штраф пусть платят.

Дарси была уверена, для Бута это было все равно, что осквернить святыню в храме Господнем.

За последней чашкой кофе он наконец закончил изложение своей теории о том, что в будущих войнах победа или поражение будут зависеть от специалистов по компьютерам, которые быстрее смогут вывести из строя компьютерные системы противника.

— Можно просто поменять шифр, понимаешь? Предположим, в Колорадо у нас две тысячи боеголовок. Кто-то уберет нуль — будет двести. Все, армия обезоружена. Вся статистика изменится. Где пятая дивизия? А седьмая? Неизвестно. Правильно?

— Правильно.

Бут вдруг широко улыбнулся.

— Ты умеешь слушать, Дарси. Не все девушки умеют слушать.

Ей только этого и надо было.

— Я стала отвечать на объявления совсем недавно. Ты, конечно же, встречал многих людей. Кто обычно приходит?

— Большинство — просто зануды. — Алберт наклонился к ней через столик. — Знаешь, с кем я встречался недели две назад?

— С кем?

— С той девушкой, которую убили. С Эрин Келли.

Дарси надеялась, что не переигрывает.

— Ну, а она какая была?

— Красивая девушка. Милая. Очень нервничала только.

Пальцы Дарси сжали кофейную чашечку.

— Она сказала тебе, из-за чего нервничает?

— Ну, конечно. Она сказала, что заканчивает какое-то колье, это ее первый большой заказ, и что как только ей выплатят гонорар, она начнет подыскивать новую квартиру.

— Почему?

— Она сказала, консьерж все время жмется к ней, когда она мимо идет, и выдумывает всякие поводы, чтобы лишний раз зайти к ней. То протечка, то воздушная пробка в батарее, то еще что-нибудь. Она сказала, что вообще-то он не опасен, но ей было неприятно то и дело заставать его в собственной спальне. Наверное, так и произошло за день до того, как я с ней виделся.

— А ты не думаешь, что тебе следовало бы сообщить об этом в полицию? — Ну, уж нет. Я работаю в Ай-Би-Эм. Компания не потерпит, чтобы имена ее сотрудников упоминались в газетах. Такое возможно только в случае женитьбы или смерти. Я заявлю в полицию, а меня потом станут таскать на допросы. Так, да? Но на душе у меня неспокойно. Может, отправить им анонимку, как ты думаешь?

Все мощные силы ФБР были брошены на поиски магазинов, где были куплены нарядные туфли на высоком каблуке, одну из которых прислали по почте родителям Клэр Барнс, и розовые босоножки, одна из которых была обнаружена на ноге мертвой Эрин Кэлли. Что касается Нэн Шеридан, то пятнадцать лет назад полиция сумела установить магазин, где продавались такие туфли, он находился на шоссе номер один в штате Коннектикут. Но тогда никто в магазине не смог вспомнить, кто именно их купил.

Туфля Клэр Барнс была дорогой, фирмы «Чарлз Джордан», такие поступили в продажу в лучшие универмаги по всей стране. Если точно, в партии было две тысячи пар. Невозможно проследить. Туфля Келли — новая модель, фирмы «Сальваторе Феррагамо».