— Вот, если бы Господь Бог превратил всех ворон, что здесь сидят, в черных и белых овец. Хорошо было бы! Старик промолвил: — Бог подаст, сынок, так и будет! Тотчас же вороны превратились в стадо овец, которые весело заблеяли. Третий брат остался там пасти овец. После того, со стариком остался только младший брат. Пошли они в деревню, и старик сказал: — Пойдем-ка, сынок, тут неподалеку на свадьбу. Там мы отдохнем и закусим. Юноша ответил: — Пойдем, старик. Они пошли в дом, где справляли свадьбу, и застали, как раз, посаженого отца с гостями, когда те садились во дворе за стол. Пригласили и странников и дали им закусить и выпить. Старик и молодой сели и пообедали, чем Бог послал. Скоро к столу подвели невесту, чтобы она поцеловала руку посаженому отцу и дружкам, — ее собирались вести к жениху, — и раздала гостям подарки. Когда она подошла к старику, тот вдруг закричал: — Эй вы, дружки да гости! Ведь, невеста эта не ваша, а вот этого парня. И он показал на младшего брата. Тут все всполошились и зашумели: — Что ты нас морочишь, старик? У нас все идет по чину и закону. — Коли не верите, — сказал старик, — что невеста наша, сделаем поверку: посадим в землю три лозы: мы — на своей стороне, а вы — на своей, и на чьей стороне скорее вырастут гроздья, те и получат невесту. — Ладно, — ответили посаженый отец и дружки, срезали лозы и посадили их в землю. И что же? На лозах, которые посадил старик, сейчас же вырос спелый виноград, а другие лозы сразу же засохли. Гости были поражены, но делать нечего: присудили невесту парню, обвенчали его с ней, и он остался жить в деревне. А старик пошел своей дорогой. — Прошло некоторое время. Захотелось Господу Богу узнать — исполнили ли четверо братьев свои обещания и думают ли они о бедных. Прикинулся он старым оборванным нищим, взял посох в руки и пошел к братьям. Дело было к вечеру, когда он пришел к старшему брату, торговцу, и стал его просить: — Сын мой, еле-еле добрался я с посохом до твоей лавки; дай мне без платы переночевать у тебя, дай мне поесть и попить. Дорога была дальняя, и ничего у меня не осталось. Торговец сказал: — Ты видишь, старик, сколько у меня народу остановилось. Надо всем им сначала угодить, и только потом я смогу принять и тебя. Но, все равно, без денег у меня ничего нельзя получить. Напрасно умолял старик, чтобы ему дали хоть немного хлеба и вина для подкрепления сил: он ничего не добился. Тогда он пошел дальше и, отойдя немного от постоялого двора, сказал: — Дай Бог, чтобы вино снова стало водой, как это было раньше. И вот, из ключа опять потекла вода, и торговец, остолбенев, глядел на родник, из которого вдруг исчезло вино, приносившее ему столько барышей. Старик пошел затем к гумну второго брата. Тот стоял среди высоких груд зерна и множества скирд. Старик попросил его дать ему немного зерна, чтобы утолить голод. Но тот сказал: — Разве ты не видишь, старик, что я еще не веял зерна. Откуда я его возьму для тебя? Напрасно умолял старик, но так ничего и не выпросил. Тогда он пошел дальше и, отойдя немного от гумна, молвил: — Дай Бог, чтобы все стало, как было.
Тотчас же скирды и гумно превратились снова в гробницы и тополей, а скупой брат стоял около них смущенный и бедный. Третьего брата старик застал у водопоя, где он, как раз, доил своих овец. Он попросил его: — Сын мой, дай мне немного хлеба, сыра и молока; я устал и ослаб от дальней дороги и меня мучит голод. Пастух ему ответил: — Разве ты не видишь, старик, что мне недосуг? Ты приплелся, как раз, когда у меня больше всего работы. Не могу же я из-за тебя оставить овец недоенными. Напрасно умолял его старик: пастух и слушать его не хотел, и ему пришлось итти дальше. Отойдя немного от водопоя, старик сказал: — Дай Бог, чтобы овцы опять стали тем, чем они были. И овцы мгновенно превратились в немые надгробные плиты, а над ними сидели черные вороны, каркали и били крыльями. Перепуганный пастух стоял, остолбенев, и растерянно оглядывался. Он снова стал бедняком. Наконец, старик пришел в дом четвертого брата Его не было дома: он пас стадо. В убогой горнице сидела его жена и, как раз, пекла на горячей золе каравай из коровьего навоза, которым она хотела обмануть детей и успокоить их голод, когда они попросят хлеба. Старик поздоровался с ней. Молодая женщина приняла его приветливо, усадила на цыновку, дала подушку и помогла ему улечься. Через некоторое время старик сказал жене пастуха, чтобы она вынула каравай из огня: он уже спекся. Та отвечала: — Не стоит, старик, и вынимать его: ведь, это не хлеб, а навоз; у нас сегодня не было муки, и я его пеку только для того, чтобы дети не померли с голоду, пока мы получим хлеб. Не обижайся на меня.
Но путник твердил свое: — Говорю тебе, дитя мое, вынь каравай. Это совсем не то, что ты думаешь, а хороший хлеб. Бог так устроил. Женщина послушалась, сняла каравай с золы, обтерла его, разломила, и очень удивилась: внутри он был белый, как из лучшей пшеничной муки. Она дала детям хлеба, накрыла стол для старика, принесла ему кусок сыру и просила его поесть. Хорошо закусив, путник сказал женщине: — Поди, налей мне из бочки вина. Она засмеялась в ответ: — Давно уже в бочке ничего нет, и вся она высохла. — А ты, все-таки, поди, дитя мое, и посмотри: она полна и не пуста. Бог послал вино. Жена пастуха пошла к бочке, и, действительно, она оказалась полной доверху. Удивилась женщина, налила вина и принесла его старику. Когда стемнело, вернулся муж и просил старика у них ночевать и с ними поужинать. Они подкрепились, чем Бог послал. На следующее утро старик поднялся рано и сказал им: — Зарежьте одного из ваших мальчиков, сжарьте его на сковороде и дайте мне поесть. Муж и жена переглянулись: не ослышались ли они? Но старик стоял на своем, и им ничего другого не оставалось делать. Они зарезали ребенка, затопили печку и положили тельце на сковороду. Когда пришло время вынимать жаркое, старик сказал: — Подите и посмотрите — сжарился ли ребенок, и принесите его мне; я поем, а потом пойду дальше. Они открыли печь и удивились: ребенок сидел живой и веселый, играя золотыми яблоками, а вся печь была завалена червонцами. Они вынули ребенка и принесли его старику. А тот сказал им: — Уважайте и любите всегда друг друга, и Бог подаст вам все, о чем ни попросите. Пока вы будете жить в согласии, вы сможете тоненькой волосинкой расщепать самый твердый камень; а будете жить несогласно, Бог вам помогать не будет. Затем старик ушел, и они с благодарностью его проводили. Вернувшись, они выгребли деньги из печки, подняли цыновку, на которой сидел старик, и под ней также нашли много червонцев. Парень из пастуха стал самым богатым человеком в деревне. Люди удивлялись его счастью, но не понимали, что Бог наградил его за послушание и благочестие.
5. О ЧОРТЕ И БЛОШИНОЙ ШКУРЕ
Один царь заключил блоху в огромную бутыль и кормил ее много лет; блоха росла, росла и стала ростом с большого теленка. Тогда царь ее зарезал, снял с нее шкуру, набил соломой и повесил у ворот своего дворца. Потом он велел объявить по всей стране: кто отгадает — какого зверя эта шкура, тот получит в жены царевну. Узнали об этом люди и понаехали со всех сторон, чтобы отгадать, чья это была шкура; но как ни старались — угадать не могли. Один говорил — буйвола, другой — коровы; один — одно, другой — другое; говорили все, что лезло в голову, но никто не ответил впопад, и поэтому царскую дочь никто не получил. Когда, таким образом, ни один человек не мог узнать, что за шкура была вывешена у ворот дворца, из моря вылез морской чорт, обернулся человеком, пришел к царю и верно ему ответил, что шкура — блошиная. Царь не мог отказаться от своего слова и должен был выдать за морского чорта свою дочь. При царском дворе сыграли свадьбу, после чего чорт собрался в путь, чтобы отвести царевну в свой дом, а царь с большой свитой, с волынками и барабанами, провожал зятя и дочь.
Чорт вел царевну за руку, и, когда они пришли к морю, он вдруг потянул ее с собою в воду и скрылся вместе с нею в морской пучине. Царь сильно опечалился и снарядил корабельщиков искать царевну; но сколько те ни старались, нигде ее не нашли. Тогда царь вернулся во дворец, горько плача и горюя, и объявил по всей стране приказ: чтобы никто по вечерам не зажигал огня, никто не справлял свадеб, никто не пел. Один бирюч за другим кричал: — Горе тому, кто не исполнит царского приказа. А жила в царской столице старуха, у которой было шестеро сыновей. И были все они молодцами ловкими, и было у каждого из них свое особое уменье, какого не было ни у кого другого. Старуха радовалась, глядя на своих сыновей, и каждый вечер зажигала свет и распевала веселые песни. Заметили это царские стражники и донесли царю. Царь приказал вызвать старуху во дворец и сказал ей: — Ты, что же, старая, моего приказа не исполняешь? Разве ты не знаешь, что морской чорт женился на моей дочери и увел ее в море? Коли у меня такое большое горе, то надо бы и тебе печалиться, а не жечь по ночам огонь да распевать песни. — Великий государь, — отвечала женщина, — пока живы мои шестеро сыновей, которые ловчее всех людей на свете, я могу петь песни и жечь по вечерам огонь. — Чем же так ловки твои сыновья, что ты их так хвалишь? Расскажи-ка мне, молвил царь. Старуха отвечала: — Охотно расскажу тебе, великий государь: мой старший сын может одним глотком выпить все море; второй может поднять на плечи десять человек и бежать с ними, как трехлетний олень; третьему стоит только ударить кулаком по земле, и вырастает башня; четвертый может пускать стрелы выше небес и попадает во все без промаха; пятому стоит только подышать на покойника, и тот оживает, а шестой, если приложит ухо к земле, слышит все, о чем в ней говорят. Царь тогда сказал: — Вот что, старуха: таких людей мне и надо; скажи им, чтобы они скорее пришли ко мне: они сослужат мне службу и будут у меня в милости, а ты тогда будешь петь, сколько хочешь. Старуха поклонилась царю, вернулась домой, позвала сыновей и сказала им, чтобы они шли к царю. Шестеро братьев явились во дворец, поклонились царю, и он сказал им: — Послушайте-ка, шестеро братьев. Дошло до меня, что у вас есть уменья, каких ни у кого больше на земле нет. И думается мне, что вы сумеете высвободить мою дочь из моря и привести ее домой. Обещаю выдать ее за старшего из вас, а остальных держать в милости. Услышав царские слова, шестеро братьев пошли к морю, и тот, у которого был тонкий слух, приложил ухо к земле, чтобы услыхать, где находилась царевна. Он выслушал то место, где она жила вместе с морским чортом. Тогда он сказал старшему брату: — Глотай-ка море на этом месте! Тот нагнулся и проглотил море. Открылось дно морское, и братья увидели, как царевна сидит и плачет, а чорт положил ей голову на колени и спит. Они подошли к ней, и второй брат, который мог десять человек носить на плечах, схватил ее и посадил себе на плечи. Чорту же они сунули лягушку в рот, чтобы он проснулся, когда она заквакает. Затем и другие пять братьев сели на плечи к брату, и он пустился с ними бежать, как олень в горах. Тут лягушка во рту у чорта заквакала, и он проснулся. Увидев, что море сухо и царевны нет, он чуть не лопнул с досады. Оглядевшись по сторонам, он заметил, что шестеро человек, сидя на плечах у одного, шибко бегут вдали. Он пустился за ними и скоро их догнал.
