– Вы знаете Натана? – Зулин слегка удивился.

– По роду занятий приходится, – торговец издал звук, одновременно похожий на шипение и хихиканье, и Зулину на секунду показалось, что он увидел мелькнувший язык, тонкий, длинный и раздвоенный, как у ящерицы. Настроения ему это не прибавило. Более того, он почувствовал себя слегка идиотом, сам не зная, почему.

– А с чего вы взяли, что Натан не очень хорошо себя чувствует?

– По роду занятий приходится… – торговец снова зашипел-захихикал. – Не обижайтесь. Простая логика. Сегодня вторник. Марта Трейси вопит на весь город. Вы бродите, не зная, чем заняться. Ясно?

– Нет. – Зулин чувствовал, что нужно немедленно чем-то впечатлить шипящего всезнайку, иначе он сам зашипит, как закипающий чайник. Проведя полдня в Бристоле, он изучил только один способ впечатлять окружающих. – Завидую вашей мудрости. Я думаю, нам все же стоит познакомиться. Мало ли, может, и я когда-нибудь окажусь вам полезным. Да и вообще, какой смысл общаться наобум. Как вы считаете?

– Резонно, – торговец принял позу крайнего внимания.

– Я Зулин, ученик Мо Корте из Малдлина. – сказал Зулин и снял капюшон. Ни потрясенного возгласа, ни хотя бы вопроса о зеркале не последовало.

– Я Схишш, – прошипел торговец и тоже снял капюшон. На слегка оторопевшего Зулина с вытянутой чешуйчатой морды смотрели холодные желтые змеиные глаза, явно насмешливо прищуренные. Схишш улыбнулся, продемонстрировав набор прекрасных изогнутых клыков, и протянул для рукопожатия… лапопожатия… В общем, не будем заострять на этом внимание – протянул. – Не часто я вижу в своей скромной лавочке настоящего планара. Вы откуда?

– Понятия не имею, – Зулин вздохнул. – Думал, может, вы подскажете. Ну да ладно, не все сразу. Приятно было познакомиться.

– Простите, вы направляетесь в лавку напротив?

– Собирался, во всяком случае.

– Хотите совет? – Схишш натянул обратно капюшон и зашипел-захихикал откуда-то из темноты. – Возьмите "Золотую слезу", это любимое вино Натана. Только ничему не удивляйтесь.

– Спасибо, постараюсь. – Зулин озадаченно почесал затылок и подумал: "Почему, интересно, мне это не нравится?"

После полумрака магической лавки свет на улице казался просто ослепительным. Зулин даже оценил преимущества капюшона. Резная дверь и виноградная лоза в сочетании с жарким маревом августовской жары навевали мысли о бокале доброго холодного вина из лучших Бристольских погребов и неспешной беседе на интеллектуальные темы где-нибудь в тенечке. Зулин встряхнулся, отогнал соблазнительные видения и перешел улицу. Мелодично звякнул колокольчик над дверью. Зулин готов был поклясться, что буквально за секунду до того, как он вошел, воздух вибрировал от лихорадочных вздохов, но как только его нога переступила порог, в лавке воцарилась тишина.

– День добрый! – Зулин внимательно осмотрелся, но не увидел ничего, кроме бесконечных рядов бутылок. За прилавком знакомо зашуршало. Зулина осенила внезапная догадка. "Демон Баатора! Не может быть…" – пробормотал он, в два прыжка оказался у стойки и перегнулся через нее.

– Что вам предложить? – задушено пробормотала черноволосая эльфийка, лихорадочно приводя в порядок платье.

– Бутылочку "Золотой слезы" для моего похмельного начальника! – сообщил Зулин, продолжая заглядывать за стойку. – Натан, ты ведь любишь "Золотую слезу"? – Зулин больше не мог обращаться на вы к начальнику, который спешно заправляет штаны, совершенно неэлегантно скрючившись под стойкой в винной лавке. – А мы с Тирелом тебя уж заждались. Я так понимаю, неотложные дела гильдии заставили тебя позорно бежать с поля боя?

– Я не бежал, – хмуро пропыхтел Натан. – Я ретировался. Стратегическое отступление – ясно?

– Очень удачное, как я вижу. А я как раз за лекарством пришел. Жаль, что опоздал. Ну, да что уж там. Распоряжения, поручения будут?

– Будут! – Натан приобрел пунцовый окрас. – Прекратить издеваться над начальником и возвращаться на рабочее место!

– А я думал – сегодня выходной. – Зулин пожал плечами с самым невинным видом, какой только может принять планар, лицо которого скрыто капюшоном.

– У сынов Магической гильдии нет выходных! – из винной лавки Натан Сильван вышел с высоко поднятой головой.

Иефа жила в Бристоле уже три недели и была вполне довольна и собой, и городом. Деньги и богатая одежда, вежливо позаимствованные из запасов начальника каравана, позволили путешествовать с непривычным комфортом, лютня собирала вокруг нее слушателей, а спрятанные под распущенными волосами или накинутым платком уши не превращали восхищение в насмешку. Наивная детская улыбка и долгий лукавый взгляд из-под ресниц чаще всего обеспечивали охрану в виде какого-нибудь странствующего рыцаря, а то и нескольких, если очень везло. Тогда путешествие становилось на редкость забавным: мужчины распускали павлиньи хвосты и красовались перед ней, наивно полагая, что производят неизгладимое впечатление. Конечно, случались и проколы. Чего уж там, далеко не все представители мужской братии умели себя контролировать. В прочем, Иефа давно уже знала, что из всего нужно извлекать выгоду. В конце концов – надо же было на ком-то тренировать свои способности.

Бристоль принял Иефу в свои солнечные объятия и закружил в пестром танце. Цокот копыт по теплой брусчатке, бархатная пыль, улыбки, гомон, вечно кричащие дети, красные и зеленые крыши, серебристые тополя, медовый запах цветущих деревьев, блестят глаза у молодых женщин, босые пятки выбивают чечетку, музыка города, в котором всех ждут и всех любят. Иефа подставляла лицо солнцу и тихо улыбалась какому-то пушистому и незнакомому счастью. Странно, даже не хотелось никого ставить на место.

– Эй, красавица, улыбнись еще раз!

– Девушка, купите шаль!

– Цветы, самые душистые и чудесные цветы для самой прекрасной!

– Перстни, перстеньки на тонкие пальчики!

– А вот рыба, свежая рыба! Только из моря!

– Красавица, зайди в мою лавку!

– Милая госпожа, у меня лучшая гостиница в городе!

– Барышня, мне нужен бард! Плачу золотом!

– Фрукты! Овощи! Только свежие! Точный вес!

Это был ее город. Иефа ехала по Бристолю и чувствовала себя птицей в небе. "Кажется, я все-таки приехала домой", – подумала она, когда мэтр Бену, хозяин "Пятирогой луны", вручил ей ключ от номера. Деликатный и дальновидный, мэтр Бену сразу оценил дальнейшие перспективы пребывания в его гостинице золотоволосого барда. Иефа получила возможность петь, когда ей вздумается, с единственным условием: треть выручки уходила в карман хозяина. Мэтр Бену был лишен предрассудков, и острые уши Иефы, которые он умудрился разглядеть под шелковым платком, нисколько его не смутили. Уже через два дня полуэльфка болтала с мэтром, как будто они были лучшими друзьями. Бену не прогадал. Иефу слушали с удовольствием и платили щедро.

Утро восьмого августа Иефа проводила в прохладной тишине общей залы трактира, лениво перебирая струны лютни и мурлыча что-то себе под нос. В голове бродили разрозненные строчки, обрывки рифм, медленно сплетаясь и расплетаясь. Мелодия выходила неустойчивая, тягучая и благостная. Казалось, что весь окружающий мир застыл в жаркой августовской истоме, редкие посетители, если и обращали внимание на девушку с лютней, с разговорами не лезли. Иефа как-то быстро привыкла к тому, что ее уважают, а те, кто позволял себе лишнее, обычно бывали наказаны. Ее называли госпожой, кланялись, были любезны. Иефа чувствовала себя совсем взрослой и жутко самостоятельной. Ей уже давно не приходилось хвататься за кинжал, постепенно пропал куда-то затравленный взгляд исподлобья, громкие звуки не заставляли нервно вздрагивать и выжидательно замирать. Она настолько освоилась в "Пятирогой луне", что перестала ограничиваться своей комнатой, забредала иногда на кухню и в кладовые, а общую залу воспринимала практически как свою собственность и совершенно не обращала внимания на заинтересованные взгляды клиентов. При чем тут они, в конце-то концов? Это была ее территория.