Линда сняла оружие с предохранителя и мгновенно открыла огонь. Линк наклонился и помог опустить стекло до конца, чтобы обеспечить больший сектор обстрела.

Стрелять было очень неудобно. Линда оперлась о боковое зеркало и, но пояс высунувшись из окна, стала налить с такой скоростью, что характерный треск выстрелов «файв-севена» звучал непрерывно, словно фейерверк.

Кабрильо уже собрался предупредить Линду, что где-то наверняка прячется четвертый полицейский, когда тот сам появился из-за дюны и начал палить из автоматического пистолета. На таком расстоянии о точности оставалось лишь мечтать — магазин опустел секунды за четыре. Пули свистели вокруг «КОТа», отскакивали от брони и оставляли отметины на стекле. Одна пуля пролетела возле головы Линды. Осколок металла угодил в шею Линку; попади он чуть ниже — рассек бы сонную артерию.

Зажав рану, темнокожий гигант ухватил Линду за лодыжки в ту секунду, когда Хуан резко вывернул руль, подставляя стрелку бронированный борт. «КОТ» едва не опрокинулся.

— Ты ранен! — воскликнула девушка.

— За утренним бритьем и то сильнее порезался! — невозмутимо парировал Линк.

Впрочем, когда Линда открыла аптечку, прикрепленную сбоку от сиденья, он возражать не стал.

Кабрильо вновь круто повернул в расчете задействовать передний пулемет, а Линда сумела выиграть несколько важнейших мгновений: полицейский прятался за машиной и лишь теперь опять потянулся к рации.

Марк открыл огонь при первой же возможности, целясь не в ливийца — тот успел спрятаться, — а в заднюю часть автомобиля. Вскоре из пробитого бензобака хлынул бензин. Каждый седьмой заряд был трассирующий, и уже со второй очереди лужа горючего вспыхнула. Языки пламени с громким свистом выплеснулись из-под днища, оторвав задние колеса от асфальта. Ливиец кинулся в пустыню, но недостаточно быстро.

Бензобак взорвался — машина с пылающим днищем взлетела в воздух и сделала сальто. Она рухнула в двух шагах от бегущего бандита, подняв в воздух тучи песка и сноп пламени, который тут же охватил ливийца. Когда пыль осела, все увидели, что человек горит, словно факел. Полицейский упал на землю, стараясь потушить огонь, но пропитанная бензином одежда занималась снова и снова.

Мерфи дал еще одну короткую очередь. Из милосердия.

— Где последний? — спросил Хуан.

— Наверное, в пустыню побежал, — ответил Линк.

Линда наложила ему на шею повязку и уже мыла руки.

Кабрильо выругался. Скоро появятся другие машины, но свидетелей оставлять нельзя. Он съехал с дороги.

Надежная подвеска позволяла легко передвигаться по песку, и скоро «КОТ» разогнался до шестидесяти километров. Фары четко освещали следы ливийца; расстояние между глубокими отпечатками ног было значительным: убийца мчался во весь опор.

Через минуту впереди показался полицейский. Он несся, словно перепуганный заяц. Даже увидев огромную кабину грузовика, он не думал сдаваться, а продолжал бежать. Хуан приблизился вплотную, чтобы злодея обдало жаром двигателя.

— Что будем делать? — с тревогой в голосе спросил Марк.

Хуан промолчал. Он видел смерть, сам убивал сотней различных способов; несмотря на это, хладнокровная расправа ему претила. Увы, зачастую обойтись без нее никак не получалось. Каждый раз, бесстрастно отнимая чужую жизнь, он чувствовал, как теряет кусочек души. Хуан молил, чтобы ливиец обернулся и открыл огонь, но тот бросил оружие у машин. Переехать бы его, и дело с концом. Так было бы правильно.

Кабрильо напряг ногу, собираясь добавить газу, но тут же опять расслабился. Должен существовать другой способ! Вдруг полицейский бросился в сторону, поскользнулся на песке и упал. Хуан ударил по тормозам и вывернул руль так, что «КОТ» дал крен. Все четверо ощутили сильный толчок.

Не дожидаясь, пока грузовик остановится, Хуан распахнул дверь, выпрыгнул и склонился над телом. Всматриваться не потребовалось — через минуту он вернулся в кабину с плотно сжатыми губами.

Кабрильо напоминал себе о стрельбе, о Линде, которая рисковала жизнью, о ранении Линка, но в душе понимал: легче не станет. Вернувшись на дорогу, он подъехал к изувеченным автомобилям. Один еще горел.

Хуан забрал у Линды пистолет, вставил новый магазин и выбрался на дорогу. Поочередно целясь в изуродованные машины, он подошел к одной, снял микрофон рации и зашвырнул подальше в пустыню, чтобы какой-нибудь добрый самаритянин не связался с властями. Салон второго автомобиля превратился в лужу расплавленного пластика, и туда Хуан не полез.

Он приблизился к седану, набрал полную грудь воздуха и заглянул в окно. Запах крови оставлял во рту неприятный привкус. Никто не уцелел. Утешаться оставалось лишь тем, что все члены семьи умерли сразу; впрочем, от этой мысли ненависть к безжалостным убийцам не отступала. Бумажник на коленях водителя тоже пропитался кровью, но Хуан заставил себя его раскрыть. Владельца автомобиля звали Абдул Мохаммад. Судя по удостоверению личности, он был школьным учителем из Триполи. Денег у него почти не оказалось — всего пара динаров.

Теперь Кабрильо не переживал из-за гибели четвертого бандита.

Семью расстреляли за то, что им нечем было заплатить взятку.

Семь часов путешествия тянулись бесконечно. Линк всю дорогу спал, его массивная фигура раскачивалась в такт тряске «КОТа» по бездорожью. Линда предложила сменить Хуана, но тот отказался: ему нужно было отвлечься. Едва перед глазами вставал залитый кровью салон седана, пальцы Кабрильо до белизны впивались в руль.

Марк и Эрик проложили идеальный маршрут через горы, а машина вела себя даже лучше, чем обещал Хэнли. На самых крутых подъемах урчание двигателя усиливалось лишь чуть-чуть, а тормоза превосходно держали. Макс позаботился даже о специальных цепях — те волочились за задними колесами, словно гигантские брызговики, и заметали следы.

Преследования они не боялись, но ощущение гонки присутствовало, по крайней мере поначалу. Ливийцы быстро поймут, что произошло на шоссе, и им захочется поймать убийц полицейских, какими бы подонками ни были стражи порядка.

Хуан постоянно держал связь с «Орегоном». ВМФ задействовал эскадрилью Е-2С «Хокай». Самолеты радиолокационного обнаружения находились в пятидесяти километрах от берега и следили за поисковыми группами. Отчеты воздушной разведки передавали Кабрильо, поэтому, когда на рассвете ливийцы поднялись в воздух, он не сомневался, что группу предупредят об их приближении.

Пока все шло гладко. Поисковые группы прочесывали район далеко в стороне от места аварии.

— По GPS до самолета два километра, — сообщил Марк. — Мы со Стоуном отметили отличное место, где можно спрятать «КОТа».

Кабрильо оглянулся. Они проезжали по неглубокой горной долине на высоте более километра. На голых каменных склонах не было ни травинки, у подножия росли чахлые кустики. Настоящая пустыня!

— Пятьсот метров влево! — скомандовал Мерфи.

Хуан повернул влево, подъехал к склону и тут же увидел место, которое его помощники отыскали на спутниковых снимках. Скалу рассекала узкая щель достаточной для «КОТа» ширины. Обнаружить машину удастся, только если лететь прямо над ней.

— Отлично! — пробормотал он, въехал в ущелье и заглушил двигатель, отметив, что топливный бак полон еще на две трети. Расход горючего на пересеченной местности оказался даже меньше, чем предсказывал Макс.

Хуан с Линдой и Марком молчали, привыкая к тишине.

— Приехали? — сонно спросил Линк.

— Почти. Просыпайся, верзила.

Линк зевнул и со вкусом потянулся. Линда щелкнула незаметным переключателем, и задняя стенка кабины опустилась, открывая доступ в грузовой отсек. На задание в этот раз взяли лишь самое необходимое: автоматы, гранатометы и четыре рюкзака, упакованные еще на корабле. Линда стала передавать вещи. Схватив рюкзак, Кабрильо выскочил наружу и принялся разминать спину.

Даже внутри узкой расщелины было жарко и сухо, на зубах скрипел песок. Не верилось, что кто-то умудряется здесь жить, однако факт остается фактом: люди населяют Сахару уже многие тысячелетия. Пустыня — настоящий памятник приспособляемости и находчивости человеческого племени.