В некоторых ситуациях получение и возврат денег оставались всего-навсего записями в торговых книгах.

И это было громадным достижением торговцев.

- Ну, что скажешь?

Иногда деловая улыбка торговца способна внушать ужас. Улыбка Лоуренса была особенно пугающей, когда он загнал в угол владельца Торгового Дома Латпаррона. Тот, не в состоянии отказать, в конце концов кивнул.

- Благодарю тебя! Я хотел бы погрузить товар немедленно, я собираюсь отправиться в Рубинхейген как можно скорее.

- Понял. Ээ, а насчет оценки...

- Предоставляю это тебе. В конце концов, я ведь верую в милость Господа.

Губы хозяина страдальчески дернулись, изображая что-то вроде улыбки. Теперь он непременно оценит оружие недорого.

- Ну что, вы двое закончили? – поинтересовалась Хоро, решив, что «силовые переговоры» подошли к концу. Хозяин обреченно вздохнул. Похоже, один человек здесь все еще имел что сказать.

- Кажется, мое опьянение тоже проходит, - произнесла Хоро, очаровательно склонив головку набок; но хозяину она наверняка казалась самим дьяволом. – Немного хорошего вина и баранины меня окончательно исцелят. Да, и чтобы баранина обязательно была с бочка!

В ответ на ее будничную властность хозяин мог лишь кивнуть.

- И побыстрее, - добавила Хоро наполовину в шутку, но, услыхав эти слова от девушки, столь ловко разобравшейся в его махинации с весами, хозяин выскочил из комнаты, словно свинья, которую внезапно шлепнули по заду.

Со стороны могло показаться, что хозяин слегка переигрывает, но ведь если его мошенничество вскроется, он лишится всего. Так что немного лебезения и несколько низких поклонов были вполне приемлемой ценой.

Лоуренс и сам получил бы приличный удар по своему состоянию, останься этот трюк незамеченным.

- Хи-хии. Бедняжечка, - с радостным смешком проговорила Хоро, отчего Лоуренсу она показалась еще более вредной, чем обычно.

- У тебя острый глаз, как всегда. Я ничего не заметил.

- Я сама красивая, и мех у меня на хвосте гладкий, но и мои глаза и уши тоже хороши. Я заметила сразу же, как только мы вошли в комнату. Но, думаю, он достаточно хитер, чтобы обманывать таких, как ты, - и Хоро, вздохнув, с безразличным видом помахала рукой.

Лоуренс предпочел бы, чтобы она сказала что-нибудь раньше, чем это произошло; но реальность была такова, что сам он мошенничества не заметил, а Хоро превратила большой убыток в большую прибыль.

Пожалуй, ничего не случится, если он побудет вежливым.

- Мне нечего сказать, - признал он. При виде этой неожиданной кротости глаза Хоро сверкнули.

- Ох-хо! Вижу, ты немного повзрослел.

Лоуренс – которому действительно было нечего сказать – лишь раздосадовано улыбнулся.

Есть такая болезнь – ее называют «весенняя лихорадка».

Чаще всего она нападает зимой в тех краях, где поблизости нет рек и морей. Ручьи замерзают, и люди целыми днями выживают на одном лишь соленом мясе и черством хлебе. Проблема не в том, что овощи не могут пережить холода, а скорее в том, что овощи лучше продавать, чем есть. Если овощи съесть, это не спасет от холода, а на деньги от их продажи можно покупать дрова и топить очаги.

Люди, питающиеся лишь мясом да вином, к весне нередко расплачиваются за это, покрываясь сыпью.

Это и есть весенняя лихорадка, и свидетельствует она о том, что человек не заботится о своем здоровье.

Естественно, все хорошо знают, что для спасения от такой участи необходимо удержаться от соблазна мяса и пренебречь уютом, что дарует вино. Питаться овощами, а мясом лишь в меру – каждое воскресенье Церковь читает такие проповеди.

Естественно, каждой весной людям, страдающим от весенней лихорадки, приходится выдерживать еще и нотации священников. Чревоугодие, в конце концов – один из семи смертных грехов, независимо от того, знает об этом сам обжора или нет.

Глядя на поглощающую немыслимое количество еды Хоро, Лоуренс лишь страдальчески вздохнул.

Она рыгнула.

- Уффф... было вкусно.

Запив превосходную баранину не менее превосходным вином, она пришла в отличное расположение духа.

Мало того, что все это было бесплатно, - наевшись и напившись от пуза, Хоро тут же направилась к повозке, где свернулась калачиком, намереваясь поспать.

Даже самый расточительный торговец думает о будущем и старается как-то умерять свои траты – но не Хоро.

Восторженно притопывая ногами, она ела и пила сколько хотела и останавливалась лишь на короткие перерывы.

Лоуренс подсчитал, что если бы это был их дорожный рацион, она бы сожрала трехнедельный запас; а уж вина она выпила сколько, что Лоуренс подивился, куда оно там девается.

Если бы она, вместо того чтобы съесть всю еду, какую выжала из хозяина Дома Латпаррона, продала ее, это значительно сократило бы ее долг перед Лоуренсом.

И по этой причине в том числе Лоуренс был так ошеломлен.

- Так, ну а теперь, думаю, я вздремну, - заявила Хоро.

Лоуренс даже головы не повернул к этому живому примеру распущенности.

Помимо отличного вина и баранины, Лоуренс получил от владельца Торгового Дома Латпаррона большой груз военного снаряжения – оружия и доспехов – по вполне приличной цене. Вместе со своей спутницей он покинул Поросон, не дожидаясь полуденного колокола. С их отъезда прошло совсем немного времени, и солнце висело прямо над головой.

Чистое небо, теплые солнечные лучи – идеальная погода, чтобы выпить вина, а потом вздремнуть.

Из-за груза в повозке царил беспорядок, но Хоро, с тем количеством вина, что она выпила, вряд ли имела что-то против.

Дорога на Рубинхейген сразу после выезда из Поросона изобиловала резкими подъемами и спусками и крутыми поворотами, но затем гладко пошла вниз, и с нее открылся превосходный вид.

Дорога все тянулась и тянулась.

Здесь много ездили, потому и поверхность была хорошо укатана, а выбоины быстро заделывались.

Хоть «постель» Хоро и была выстлана в основном рукоятями мечей, Хоро преспокойно проспала на них за полдень – благодаря ровной дороге, разумеется.

Лоуренс же вина не пил и провел весь день, сидя с вожжами в руках и глядя на лошадиный круп. Из-за зависти к Хоро ему было совсем нетрудно не смотреть на нее.

- Мм, надо бы заняться хвостом, - вдруг произнесла Хоро. Хвост был единственным, что ее волновало постоянно. Ни на мгновение не задумавшись, она одним движением выпростала хвост из-под балахона.

Впрочем, беспокоиться было не о чем: превосходная видимость означала, что никто не сможет застать их врасплох.

Хоро принялась расчесывать хвост, время от времени выбирая из него блох и вылизывая мех для пущей чистоты и гладкости.

Этому занятию она посвятила все внимание без остатка – уже из этого можно было понять, насколько оно было для нее важным.

Она начала с основания хвоста, покрытого темно-бурой шерстью, и, дойдя наконец до пушистого белого кончика, подняла голову.

- Ах да.

- ...Что?

- Когда мы доберемся до следующего города, мне понадобится масло.

- ...Масло?

- Мм. Я слышала, оно очень полезно для хвоста.

Лоуренс, не произнеся ни слова, отвернулся от Хоро.

- Ну так как, купишь? – с чарующей улыбкой спросила Хоро, склонив голову набок.

Даже бедняку трудно было бы устоять перед такой улыбкой, однако Лоуренс лишь метнул косой взгляд.

Кое-что куда большее, чем ее улыбка, стояло у него перед глазами – например, ее долг перед ним.

- Одежда, которая сейчас на тебе, плюс вдобавок гребень, дорожный сбор, вино и пища – ты это все сложила? А когда приедем в город, будет еще подушная подать. Только не говори мне, что не умеешь складывать, - произнес Лоуренс, имитируя интонации Хоро; та, однако, продолжала улыбаться.

- Я, конечно, умею складывать, но отнимать у меня получается лучше, - заявила она и рассмеялась чему-то своему.

Лоуренс знал, что она затевает какую-то месть, но все же ее поведение было странным. Возможно, она до сих пор была пьяна.