Сати хорошо ориентировалась на рынке, поэтому Анкесенамон шла, держа ее за руку. Затем ее охватило беспокойство: как Тхуту сможет их отыскать в этой сутолоке? Они с Сати остановились перед прилавком, где продавали салат-латук и лук.
Вскоре прямо перед ними появился мальчуган. Анкесенамон подняла глаза и сразу узнала улыбающегося Имамона. Она почувствовала пристальный взгляд небритого мужчины в поношенной одежде, стоящего в трех шагах от нее. Она признала в нем переодетого Тхуту. Неспешным шагом он направился в сторону двух женщин, держа в руках вязанки лука и чеснока. Однако осанка и острота взгляда заставляли усомниться в том, что это простолюдин.
— Следуйте за мной, — шепнул он Анкесенамон. — За крайним строением на берегу никого нет.
Сати шумно торговалась, сбивая цену на огурцы и кабачки, но не сводила глаз с госпожи, чтобы не потерять ее из виду.
— По твоему приказанию я здесь, твое величество, — сказал Тхуту, когда они уже были на берегу реки за складскими помещениями, где хранились сосуды из-под масла и бочонки для сельди.
Она удивленно разглядывала его и, казалось, прочла во взгляде горечь и печаль. Он будто отстранился от мира.
— К чему все эти предосторожности?
— Мой сын тебе об этом говорил, твое величество. Во дворце полно шпионов. Мой визит встревожил бы Ая и его приспешников. Их бы заинтересовало, чего царица хочет от меня.
Мне известно слишком много секретов. Над тобой нависла бы опасность. Что касается меня, то я живу уединенно и не вижусь ни с кем из дворца.
— Ты не думал о том, что появление твоего сына тоже вызовет подозрения?
— Я подумал, что ты найдешь, как оправдать его визит. Ты придумала великолепное оправдание. Чем я могу быть тебе полезен, твое величество?
— Как умер мой супруг? — неожиданно спросила она.
Он обеспокоенно взглянул на царицу.
— Зачем тебе это знать? — произнес он устало. — Нынче ты находишься под защитой того, кому была выгодна смерть нашего царя. Ты — его последняя опора. Зачем пытаться проникнуть в опасные тайны? В твоем вопросе кроется ответ, твое величество.
— Но теперь Ая нет поблизости, — настаивала она. — Я узнала, что тогда он появился возле царя через четверть часа после случившегося.
— Я не был там в тот момент, твое величество, — сказал Тхуту после вздоха. — Но там был Пентью. Он сопровождал царя. Лестница, ведущая из царских покоев в Большой зал, достаточно крутая. Ступеньки скользкие. Царь опирался на трость. Он потерял равновесие. Пентью мог его поддержать, но не сделал этого. По крайней мере, я так думаю.
— Может, это Пентью его толкнул? — спросила она.
Тхуту пожал плечами.
— Мне это не ведомо, твое величество. Я не могу обвинять без доказательств. Виновный предстанет перед Маат и Анубисом. Я не смею заменить этих судей.
— Пентью действовал по приказу Ая?
— А кого же еще? Точнее будет сказать, что он действовал в интересах Ая. Я предполагаю, но это только предположение, что он лишь воспользовался случаем, представившимся тогда на лестнице, он ведь шел следом за царем, через одну ступеньку.
Она думала над сказанным, пытаясь восстановить эту сцену в своем воображении, и какое-то время молчала.
— Но зачем? — воскликнула она, словно очнувшись. — А перед этим был еще подстроенный несчастный случай во время охоты…
Ненадолго бывший Первый советник умолк и стал наблюдать за работником, разгружавшим барку, — тот переносил на спине тяжелые мешки с камнями.
— По причинам, носящим безотлагательный характер и имеющим далеко идущие последствия, твое величество, — ответил он. — Безотлагательность была вызвана тем, что Ай и Хоремхеб были увлечены жесточайшей схваткой за власть. Ай спешил занять трон, чтобы полководец не успел устроить государственный переворот. Тот уже предпринял безумную, но неудавшуюся попытку захватить Мемфис штурмом, который должен был возглавить бывший единомышленник Ая Апихетеп. Между прочим, именно при помощи Хоремхеба нам с Маху удалось овладеть ситуацией. Ай, тогда еще регент, испугался повторения такой попытки, которая на этот раз могла завершиться победой Хоремхеба. Я тебе уже говорил, что не могу быть судьей, но стоит задуматься, а не предотвратил ли он, действуя таким образом, крах династии? Но если бы это было так на самом деле, нам не пришлось бы сейчас беседовать с тобой скрываясь.
Династия! Она никогда прежде не придавала значения этому понятию, а в последнее время особенно.
— И что собой представляют эти далеко идущие последствия?
Он колебался с ответом.
— Твое величество, царь походил на голубя, из-за которого ссорятся два ястреба. У него не было сил противостоять ни одному ни другому.
Она часто заморгала.
— Я не понимаю…
— На троне должен быть человек сильный, твое величество. В последние годы своего правления царь — твой отец — ослабел. Царство также. Смерть пришла к нему вовремя. Его супруга — твоя мать — ненадолго сменила его, но и она покинула этот мир. Затем Сменхкара, а потом Тутанхамон…
Слезы хлынули из глаз Анкесенамон.
— Но кто же убил мою мать? — спросила она сквозь рыдания.
— Жрецы и военные, твое величество. Она намеревалась продлить правление своего супруга. Но это стало невозможным.
— Но тогда мы — не цари! — воскликнула Анкесенамон. — Мы — принесенные в жертву!
Тхуту тревожно огляделся. Никто на них не обращал внимания. Тем не менее он приподнял руку в знак того, что следует понизить голос.
— Я уже говорил, твое величество: корона не может держаться на клонящейся голове.
Она оперлась спиной о стену склада, опустошенная от этих разоблачений.
— Почему ты удалился из дворца? — спросила она. — Устал от власти?
Его губы тронула горькая улыбка.
— Человек должен уважать себя, твое величество. Сначала я защищал царя Сменхкару от Ая и твоей матери Нефертити. Затем должен был объединиться с Хоремхебом, чтобы защитить царя от Ая. Если бы я остался во дворце, сейчас мне пришлось бы защищать Ая от Хоремхеба… Я был предан короне. Мои усилия оказались напрасными. Все, что я защищал, рухнуло. Я служил чести. Думаю, что в настоящее время во дворце такая служба никому не нужна. Честь — это роскошь, не нужная покорным слугам.
Какое-то время они молчали. Она размышляла о горьких признаниях бывшего советника. Предложение Мутнехмет выдать замуж Нефернеруатон или Нефернеферуру за Тхуту было неосуществимо — этот человек больше не желал властвовать. Он сломался.
Они услышали крики — между работником и хозяином барки вспыхнула перепалка, так как последний считал, что разгрузка идет слишком медленно.
— И что теперь? — спросила она.
Тхуту долго смотрел на нее.
— Ай у власти, не так ли? Он знает, как защититься.
— Но он стареет.
— Пока жив Ай, твое величество не может сочетаться браком с другим. Пусть одна из твоих сестер станет супругой Нахтмина, ибо это единственный человек, по моему мнению, который способен противостоять Хоремхебу и сохранить власть династии. Об этом ты спрашивала, твое величество, или нет?
Она покачала головой, затем тяжело вздохнула. Итак, все эти убийства были совершены во благо династии; сама мысль об этом была невыносима.
— Но не женат ли Нахтмин?
Тхуту пожал плечами.
— Это не имеет значения, когда речь заходит о короне.
— Могу ли я тебя видеть чаще? — спросила она.
— В случае необходимости пошли кормилицу предупредить об этом зеленщика Сеннеджа. Я обитаю за городом — простым смертным лучше держаться от богов подальше. Кстати, жизнь вдали от золота и скипетра мне более приятна.
Такое признание удивило Анкесенамон.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он мягко улыбнулся.
— Представь, твое величество, что кто-то из смертных был верным другом Сета или Осириса до начала их противостояния. Он выступил бы в защиту того или другого, и после убийства Осириса ему пришлось бы воевать за его приверженцев или против них. Теперь мы знаем, что Сет и Осирис установили перемирие между собой, но народ уже разделился. Сторонники и того и другого, в былые времена фанатики, оказались в результате не у дел. Как я уже говорил, их служба потеряла смысл. Разве цари не являются живыми богами? Разрушая свои союзы, люди вновь обретают изначально присущую им природу рабов.
