— Надо сделать тебе ребенка, — снова заговорил Ай. — И даже не одного.

Она в ужасе отпрянула.

— Но не я этим займусь. Я знаю, что ты мною гнушаешься, — сказал он с горькой усмешкой. — Ты меня ненавидишь, не понимая, кто виновник твоих несчастий. Но сейчас не время об этом говорить.

Она и правда не знала, что сказать.

— Если ты родишь ребенка, возможно, он успеет вырасти, чтобы мы могли заставить принять его как наследника.

Он снова склонился к ней.

— Иначе Хоремхеб захватит трон! — воскликнул он угрожающе.

Его громкий голос заставил льва настороженно вскинуть голову. Последовало молчание. В небе над Фивами парили два коршуна. Как зеркало, блестела поверхность Великой Реки. Проплывающие мимо лодки с парусами, казалось, клевали воду.

Анкесенамон уже не знала, что и думать. Она была растеряна.

— Все, что я делаю, пойдет тебе лишь на пользу, — сказал он устало. — Царской династии будет от этого только выгода. Ты не хочешь этого понять, но так оно и есть.

Она чувствовала себя опустошенной. Ощущать, как из тебя выветривается ненависть, столь же тягостно, как ощущать разрушение любви. Страсти подобны корсету, который придает жесткую форму; при отсутствии страстей душа становится бесформенной. Север оказывается на юге, а на месте солнца — луна.

— А годно ли семя Итшана? — спросил он.

Она была озадачена.

— Ты еще не забеременела? Если родится ребенок, я его, конечно же, признаю. Нам необходим наследник. Или наследница.

Она чуть не задохнулась. Это было уже слишком.

— А твои сестры? Если у тебя не будет потомства, так может, они об этом позаботятся? При условии, что отцом будет сильный мужчина.

У нее оставалось только две сестры — Нефернеруатон-Ташери и Нефернеферура. Анкесенамон ничего не было известно об их жизни. Неужели она должна навязать им любовников? Мужей? Последние слова Ая звоном отдавались в ее мозгу: если она не сможет обеспечить продолжение династии, произведя потомство, то должна будет уступить свое место одной из сестер.

Стало быть, царица является прежде всего самкой.

— Но как же твои сыновья? — спросила она, не узнавая своего голоса.

Насколько ей было известно, от всех жен гарема в Ахмиме у него было шесть или семь сыновей и столько же дочерей. И, без сомнения, в два или три раза больше внуков.

— Тогда надо, чтобы один из моих сыновей заключил брак с одной из твоих сестер. Это — крайний случай. Не знаю, как такое решение воспримут в стране.

Вновь молчание.

Наконец он заявил:

— Мне надо было тебе это сказать. Разумеется, нам много чего необходимо обсудить, но мне кажется, тебе трудно говорить. Мы скоро увидимся, так как это срочные вопросы. Бог Тот даст тебе совет.

Он встал. Будто следуя правилам хорошего тона, принятым у людей, лев тоже поднялся.

Анкесенамон смотрела, как царь в одиночку дошел до большого зала, а там уже носители опахал, Первый царский писец и остальные из его свиты двинулись следом за ним.

Она пребывала в растерянности, одна на террасе дворца.

Убийца мужа стал ее защитником. Теперь они были связаны друг с другом. Она даже стала его сообщницей.

Она должна была проглотить свою ненависть. Такого вероломства она не ожидала от Секмет. Да, богиня ее защищала, но какой ценой!

С незапамятных времен яд считался излюбленным оружием почтительных людей, соблюдающих приличия; таких людей еще называют лицемерами. Он позволяет избежать скандала, часто сопровождающего убийство, и недоразумений, ложных обвинений и лживых оправданий, которые обычно за этим следуют. Зачастую случившееся объясняют превратностями судьбы. И только бальзамировщики по состоянию внутренних органов распознают жертв дурмана, белладонны, белены, цикуты, змеиного яда или яда жабы, а в целом яд позволяет сохранить спокойствие в обществе и соблюсти внешние приличия — в отношении как покойника, так и его убийцы.

У ядов существует определенная иерархия. Главенствуют здесь соки некоторых растений и яды, получаемые из разных органов животных. Это эффективные средства, действующие более или менее быстро; достаточно иметь немного опыта, и жертва никогда не догадается, что против нее используют яд. Таким образом, роза, шипы которой смочены ядом гадюки или крысы, легко отправит в ад любого, кто уколется о шипы.

За ядами следуют заразные заболевания. Они менее надежны и менее удобны в применении, да к тому же жертва может обладать достаточно крепким здоровьем и справиться с болезнью. Например, чахоточный плевок на хлебец может показаться радикальным средством. Но ведь потом можно измучиться от одного только вида человека, который меньше всего пострадал от этого, и существование которого бросало тень на его врага, приводя того в ужас. Даже самые зловредные советники только в крайнем случае предлагают такой способ избавиться от проблемы.

Магия, призыв карающих божественных сил — это тоже яд, хотя и неосязаемый. Его использование все-таки представляет некоторые неудобства: он эффективен, если истец уверен в своей правоте, но редки случаи, когда человек — конечно, человек неглупый — может поклясться, рассуждая по совести, что вся вина действительно полностью лежит на обидчике. Иначе божество, которому все известно, может рассердиться из-за того, что его побеспокоили напрасно. Таким образом, можно часто видеть, как колдовство поворачивается против тех, кто его применяет.

Список ядов завершает самый быстрый, имя которому злословие.

Госпожа Несхатор, хозяйка «Милого дома» — дома танцев, расположенного недалеко от главной улицы Фив, [4]испытала его на себе. Растирая ноги, она размышляла над тем, как лучше отомстить одному из своих бывших клиентов, который воспользовался этим ядом.

Этот тип, назвавшийся Птапеседжем, что означает «Свет Пта», на самом деле был богатым землевладельцем. Он часто бывал в «Милом доме» до того дня, как в прилегающем здании у него случилась интимная близость с одной из танцовщиц. На следующий день вечером во время большого наплыва посетителей он вернулся, чтобы устроить скандал под предлогом, что его связь с девицей стоила ему воспаления полового органа. Скандал разгорелся, когда девица бесстыдно заявила, что наглец всем морочит голову, так как не имея члена нельзя пострадать от воспаления. Крики, на сей раз сопровождаемые тумаками, усилились. Несхатор уже сталкивалась с большими трудностями, которые могли уничтожить дело, поэтому надо было заставить удалиться незваного гостя и соблюсти приличия.

И все-таки с тех пор клиентов поубавилось. Действенность злословия как раз в том, что оно оставляет после себя грязь. И для госпожи Несхатор последствия скандала были серьезными.

Она решила открыться одному из своих постоянных, но тайных клиентов — это был нубиец Шабака, о теперешнем положении которого во дворце ей уже стало известно: доверенное лицо царя. Аю достало мудрости не назначать его на официальную должность — на самом деле Шабака обладал властью куда большей, нежели кто-либо из глав ведомств.

К счастью, в тот вечер он как раз пришел в заведение. До него дошли слухи об этом происшествии, но он не знал имени смутьяна. Она назвала имя.

— Птапеседж? В честь покровительствующего Мемфису бога? — уточнил он.

Пта был покровительствующим богом столицы Нижней Земли. В действительности мало кто из жителей Фив решился бы дать своему ребенку подобное имя.

— Да, думаю, он из Мемфиса, — ответила она. — Два раза в месяц он приезжает в Фивы по делам.

— Тебе известно, по каким делам?

— Кажется, он торгует льняной пряжей.

Шабака покачал головой.

— Я соберу о нем сведения, — пообещал он.

Несхатор горячо поблагодарила его за участие.

Спустя три дня явился Шабака, его лицо лучилось насмешкой. Ищейки Маху предоставили ему интересные сведения.

— Этот клиент, — сообщил он хозяйке заведения, — твой соперник. У него в Мемфисе такое же заведение, как у тебя, рядом с храмом Астарте. Оно называется «Сад розовых лотосов». Птапеседж вовсе не торгует льняной пряжей!