— Мерседес…
Сжав руки в кулаки, она поглядела ему в лицо.
— Я ненавижу лгать.
— Ради собственного ребенка можно было бы хоть разок переступить через свои принципы.
— Я пыталась, но он… — ее голос задрожал. Глаза вмиг наполнились слезами, и влажная дорожка пробежала по щеке. — Джаред, он говорит, что подаст в суд, чтобы оспорить ребенка, если я не выплачу ему определенную сумму. Ему нужны только деньги. Он сам в этом признался.
Гнев подступил к самому горлу Джареда. Ни за что он не даст Мерседес в обиду! Он порывисто схватил ее в свои объятия, погладил по щеке и прижался к ней своей щекой. Потом нежно потерся щекой о волосы, невольно вдыхая ее душистый запах. Мерседес была ему слишком дорога, и он непременно должен защитить ее от Крейга.
— Он не выиграет суд, Мерседес. Завтра же я звоню своему адвокату. Мы сделаем все, чтобы остановить Брэдфорда.
Новые слезы, бежавшие по ее щекам, он смахнул тыльной стороной руки.
— Я не дам ему отобрать твоего ребенка, — пообещал он, надеясь на то, что ему это действительно удастся.
Ее верхняя губа задрожала, она стала всхлипывать. Джаред прижал большой палец к ее губам, чтобы Мерседес не плакала. И в ту же минуту страсть охватила его. Неожиданно он ощутил близость этой женщины, такой мягкой и нежной, такой родной…
Он резко выдохнул. Слабость Мерседес придавала ему уверенности. Ему хотелось защитить ее, оградить ото всех бед на свете. Сердце его билось одним большим колоколом в груди, не давая покоя. Положив руки ей на плечи, он наклонился к ней.
Глаза Мерседес стали изумрудно-зелеными и потемнели. Изумление превратилось в понимание. Пальцы сомкнулись на его запястье. Она не отталкивала его. Напротив.
Боже, помоги! — мысленно простонал Джаред. У него не было сил отпустить ее. Казалось, вот так они будут стоять вечность. Он нервно сглотнул.
— Мерседес, — сказал он хриплым голосом. Она вздернула подбородок и глубоко вздохнула.
Ее грудь прижималась к его груди, и он тихонько застонал, пытаясь взять себя в руки. Секунды проносились со скоростью света.
Но желание не оставляло его, не давая уйти. Он медленно склонил голову еще на один коварный дюйм, предоставляя ей возможность воспротивиться, молясь, чтобы она нашла в себе силы остановить его.
— Джаред — но этот шепот не был похож на протест. Уж скорее, наоборот, — на поощрение. И потом она подняла руку и погладила его — так, словно любуясь собственным движением.
Он повернул голову, прижался губами к ладони и провел языком по гладкой коже. Теперь он выполнил желаемое: узнал, какая она, чем пахнет, но желание его вспыхнуло с новой силой, и он задержал дыхание. Ее пальцы ерошили его волосы на затылке. Сладкий восторг охватил Джареда.
Его губы наконец коснулись ее. Она ему ответила. Горячая и страстная, Мерседес двигалась ему в такт, отвечая и предупреждая каждое движение. Он застонал.
Уходи, Максвелл! — приказал он себе. Но вместо этого лишь усилил накал поцелуя. Здравый смысл сражался за право на существование. Он провел руками по ее спине, желая оттолкнуть и закончить это безумие, но она держалась за него так крепко, что он заколебался. Мерседес еще сильнее прижалась к нему, и все разумные мысли исчезли. Он обхватил ее пониже пояса и притянул к себе.
Все внутри него стонало и просило. Желание рвало его на куски. Мерседес переступила с ноги на ногу. Одно это движение чуть не свело его с ума. Джаред обнял ее за талию и аккуратно, очень медленно стал проникать под блузку, чувствуя горячее женское тело, дышащее страстью. Мерседес в ответ застонала.
Неожиданная мысль закралась ей в подсознание, а потом в какой-то момент выплыла наружу. Хлоя, в отличие от нее, никогда не была столь страстной и агрессивной.
Хлоя.
Они одновременно отпрянули друг от друга. Джаред словно бы услышал ее мысли. Или она произнесла ее имя вслух? Он опустил взгляд.
— Прости. Этого больше не случится, — хрипло проговорил Джаред.
Удивленная и смущенная, как и он, Мерседес положила одну руку на его грудь, а другой коснулась его губ.
— Не надо. Все хорошо.
Он то ожидал проклятий и обвинений в свой адрес.
— Нет, не все хорошо. И не надо так говорить. Я просто не могу… не могу тебя любить, Мерседес.
Она опустила руки и в отчаянии закусила губу.
— Знаю. Но… этот поцелуй — моя вина. Я в последнее время стала такая гиперчувствительная… из-за беременности. Это все женские гормоны. Наверняка можно что-нибудь предпринять, спрошу у врача в следующий раз.
У него дернулась щека. Мерседес хотела взять все на себя, но он же мужчина! Вина была и на нем.
— Да ладно, Мерседес, это не ты. Виноват я, — он развернулся, схватил ключи и направился к двери. — Ужин в печке. Я должен выйти.
— Джаред, тебе вовсе не обязательно уходить.
На мгновение он остановился, не зная, что делать. Но не повернулся. Если он останется здесь, то не ручается за себя.
— Мне нужно глотнуть свежего воздуха.
Не дожидаясь ответа, он распахнул дверь. Ветер едва не сдул его с ног, взъерошив волосы. Джаред тут же захлопнул дверь.
— Репортеры? — догадалась Мерседес. — Когда я сюда ехала, не заметила ни одного.
Он сжал кулаки и выругался под нос.
— Солнце садится, вампиры выходят на охоту. Проверь, задернуты ли шторы. Я буду у себя.
— Да поешь сначала. Пожалуйста.
И как он мог отказаться? Это же сущее ребячество. Сжав зубы, Джаред помолился о спасении. И, неровно ступая, отправился на кухню, давая клятву обуздать наконец свое желание.
Внутри Мерседес вся дрожала, но внешне… она ни за что не покажет Джареду, как ей мучительно рядом с ним.
Никогда до сих пор ничей поцелуй ее так не заводил. Она не знала наверняка, виноваты ли в том гормоны и беременность, или тут кроется нечто большее? Она искоса посмотрела на Джареда. И он напряжен как никогда.
Джаред никогда бы намеренно не стал ее обижать. Это совершенно очевидно. А значит и обманывать ее он не собирался. Она очень на это надеялась. Ведь это был единственный человек, кому Мерседес доверяла. Секс только бы усложнил их отношения. По крайней мере, так бывало раньше с другими мужчинами в ее жизни. Пару раз она обожглась о любовь еще в колледже и не была готова на это в третий раз. Неподходящий момент Она медленно поплелась за ним на кухню. Еда ее не особенно привлекала, но ведь надо было думать о ребенке.
Джаред уже ставил тарелки на стол а она открыла печку. Кухню наполнили соблазнительные ароматы. Но даже они не могли заглушить слишком резких ощущений. Он был совсем близко. Рядом с ней. А кухня такая маленькая…
Джаред приготовил ее любимые фаршированные свиные отбивные, да еще и салат с брокколи и сыром. Ее желудок заурчал в предвкушении этой вкуснятины. Уж с обонянием-то у нее было все в порядке! Но на всякий случай Мерседес достала лимонад, о котором заранее позаботился Джаред. Она подняла на него взгляд.
— Спасибо.
Он пожал плечами.
— Кажется, ты справляешься неплохо Вот Хлоя…
Он проглотил окончание фразы и отвернулся к шкафу, чтобы взять столовые приборы. Очевидно, Хлоя не покидала мысли обоих.
Мерседес не стала корить его за оговорку и даже рискнула поддержать:
— Да, у нее бывало и похуже, она рассказывала. Помню, она говорила, что вкус любой еды для нее становился похож на вкус прогорклого арахисового масла и клубники.
Улыбка коснулась ее губ, но глаза были полны грусти.
— Это еще не так ужасно, как сардины с шоколадным мороженым.
Они обменялись понимающими взглядами, и напряжение между ними заметно спало. Мерседес целиком и полностью поддерживала его: он и правда не должен был влюбляться в нее, иначе произойдет ошибку. Они с этим не справятся.
И вообще она умывает руки. Больше никаких сомнительных поцелуев! Их дружба вполне способна вынести и такое испытание. Ведь у них было столько общего, они прошли через такое!
Но сейчас… Сидя на маленькой кухне рядом с Джаредом, Мерседес никак не могла понять, с чего бы это было ей влюбляться в Джареда, человека, которого она знала сто лет! Стоило ей только подумать об этом, как эта мысль завладела ею целиком и полностью.
