Мужчины обменялись улыбками.

– Нас часто хвалят, но нам всегда мало, – сказал Тиль. Или, быть может, Рембрандт.

– Готова петь вам дифирамбы по сто раз на дню! – сообщила она. – Если, конечно, мы договоримся о сотрудничестве.

Они снова переглянулись. Казалось, фотографы легко читают мысли друг друга. Телепатия? Или полное взаимопонимание?

– Признаться, мы польщены, что вы пригласили нас в свой журнал, – произнес крашеный. – И мы без сомнения согласились бы, если б…

– Если б нам не предложили то же самое «Прелестницы», – закончил за него второй.

Улыбка Кейт стала кислой. Прямо-таки уксусно-кислой.

– «Прелестницы»? – повторила она.

Две головы утвердительно качнулись.

– Мы любим их меньше…

– Потому что концепция журнала нам не слишком нравится.

– Однако мы глубоко задумались…

– Потому что, откровенно говоря, они предложили баснословную сумму за наше с ними сотрудничество.

Цену себе набивают или на самом деле пытаются быть честными? – подумала Кейт.

– Спасибо за откровенность, господа.

– Мы всегда откровенны, – ответил один из них. – В наше время это редкость, верно?

Они сверкнули белозубыми улыбками. Кейт ответила тем же, хотя повода для веселья становилось все меньше и меньше.

– И когда же вы получили предложение? – спросила она.

– Анна Блэк лично позвонила нам, после того как мы получили предложение от вас.

– И попросила о встрече.

– Мы согласились.

– Она с ходу назвала свою цену.

– Очень большую.

– Но мы решили подумать.

– Она не понравилась нам.

Они совершенно огорошили Кейт последней фразой. Чего эти двое добиваются? Хотят, чтобы она посулила им больше? Хитрят или же действительно редкостно честны?

– И чем же она вам пришлась не по душе?

Снова обмен взглядами, улыбками, мыслями…

– Прежде вопрос: как вы сами к ней относитесь?

Кейт развела руками:

– Не могу сказать, что мы близкие подруги.

– А именно?

– Она мой конкурент, – усмехнулась Кейт. – Я уважаю ее, но предпочитаю держаться на расстоянии. О прочем предпочла бы сейчас не говорить.

– А вот она вас честила на чем свет стоит.

Кейт по очереди взглянула на них. У одного глаза карие, у другого голубые, как у младенца. Оба смотрят внимательно и выжидающе. Сразу видно: жизненный опыт огромный, привыкли не доверять, хотя и прикидываются простачками.

– Что ж, раз она плохого мнения обо мне, – с расстановкой произнесла Кейт, – это ее дело.

– Она говорила, что вы – полная бездарность и место вам досталось только потому, что вы переспали с шефом.

Кейт сглотнула слюну, почувствовав спазм в горле. Анна такое говорила про нее? Вот дрянь!

– Мило… с ее стороны, – хрипло проговорила Кейт.

– Предлагаете поверить ей?

– Предлагаю делать выводы на основе собственного мнения, – сказала она твердо.

Они помолчали, словно ожидая от нее еще одной реплики, однако Кейт плотно сжала губы.

– Я Тиль, – вдруг произнес один из них и подал ей руку. – Меня легко отличить по крашеным волосам. Нас всегда путают. Мы – близнецы.

Она пожала руку, смутившись и изумившись одновременно.

– Но у вас глаза разные, – сказала она.

Второй, Рембрандт, тоже крепко пожал ее ладонь и взглянул на брата.

– Она чуть ли не первая, кто заметил.

– Вообще-то, – произнес Тиль, – нас частенько принимают за гомосексуалистов…

– Да ну? – изобразила удивление Кейт. – Ни за что бы не подумала.

Братья рассмеялись.

– Мы оба женаты, между прочим, – сказал Рембрандт. – А вы прошли проверку, мисс Дэвис.

– Можно просто Кейт, – машинально произнесла она и спросила: – Какую проверку?

– Мы не работаем исключительно ради денег, – пояснил Тиль. – Мы – творцы. Поэтому всегда слушаем свое сердце, когда нам предлагают сделку. И потом встречаемся с работодателями. Если человек нам не подходит – прощаемся с ним, какие бы деньги он ни предложил. Работать на «Прелестниц» душа не лежит. А вас мы не знали.

– Теперь знаем. Вы не стали отвечать грубостью на грубость. Это приятно.

– И не начали поливать грязью Анну. Молча проглотили оскорбление. Однако у вас есть чувство собственного достоинства.

– И вас нелегко вывести из себя.

– Что все это значит? – сердито проговорила Кейт, чувствуя себя одураченной. Кто кого нанимает на работу, в конце концов?

– Мы принимаем ваше предложение, – сказал Тиль. – Готовы сотрудничать с «Чарами» хоть с завтрашнего дня.

Она откинулась на спинку кресла и с минуту изучала лица фотографов. На их губах играли улыбки скромников.

– Если бы я не была такой доброй… – произнесла она и вместе с ними рассмеялась. – Ладно, в приемной вас ждет моя секретарша. У нее вы подпишете договоры. Хотя нет, лучше я сама все подготовлю.

Она поднялась с кресла и вышла из кабинета, вспомнив, что роль секретарши сегодня исполняет Лаура. Та орудовала маникюрной пилочкой, внимательно разглядывая ногти через каждые десять секунд.

– Лаура! – укоризненно воскликнула Кейт. – Что за вид? А если кто-нибудь войдет?

– И что с того? – меланхолично спросила Лаура. – Что хочу, то и делаю.

Кейт оглянулась на дверь. Фотографы сидели в кабинете и видеть Лауру, к счастью, не могли.

– Ты не дома, позволь тебе напомнить! Убери пилочку! – прошипела Кейт. – Совсем с ума сошла! И где договоры?

Лаура нехотя отложила пилочку.

– Какие договоры?

– А ну тебя! Все приходится делать самой!

Спихнув подругу со стула, Кейт уткнулась в монитор, нашла нужные файлы и нажала на кнопку печати. Принтер в углу комнаты ожил и зажужжал, словно недовольный шмель.

– Завтра здесь даже не появляйся, – сказала Кейт, забирая документы. – Я сама найду кого-нибудь на место секретарши. Все-таки каждый должен заниматься своим делом.

Как только довольные близнецы ушли, Лаура проскользнула в кабинет подруги.

– Ну расскажи, как они, я сгораю от нетерпения! Эти двое – любовники?

Кейт окинула ее задумчивым взглядом. Лаура всегда была любопытной, порой даже чересчур. Ей всегда хотелось знать все обо всех. Лаура, худая и высокая, с острыми локтями и коленками, с жидкими, хоть и ухоженными волосами до плеч и слишком длинным носом, который она совала куда ни попадя, считала себя неотразимой красавицей. Она всерьез была уверена в том, что имеет право знать то, что захочет. Ей незнакомо было слово «корректность».

– Так любовники или нет? – продолжала допытываться Лаура.

– Неужели ты думаешь, что я вот так прямо и поинтересовалась их сексуальной ориентацией?! – возмутилась Кейт.

– А что тебя остановило? – удивилась Лаура. – Я бы спросила непременно.

– Хочу тебе напомнить, – Кейт скрестила руки на груди, – что Тиля и Рембрандта я пригласила сюда вовсе не для того, чтобы поговорить с ними об их личной жизни. А тебя должно больше интересовать, удалось ли мне заключить с ними контракт.

– Я же знаю, что удалось, – пожала плечами Лаура. – Ты сама распечатывала документы.

– Хоть в наблюдательности тебе не откажешь, – съязвила Кейт. – Между прочим, контракта могло бы и не быть.

– Глупости. Ты уговоришь кого угодно на что угодно.

Кейт подошла к окну и выглянула наружу, восстанавливая душевное равновесие. Через минуту она повернулась к подруге и с усмешкой сказала:

– Они чуть было не перешли к «Прелестницам».

– Как так? – округлила глаза Лаура.

– Анна Блэк сделала им очень выгодное предложение. Каким-то образом ей стало известно, что я собираюсь пригласить их к нам. Она посулила фотографам огромные гонорары.

– И почему они выбрали «Чары»?

– Я им понравилась, – не без самодовольства улыбнулась Кейт.

– И только? – изумилась Лаура. – Что за странные люди.

– Кстати, если тебе так уж интересно знать, то они вовсе не любовники. Тиль и Рембрандт – братья-близнецы. И они женаты.

– Да ладно! – не поверила Лаура. – О них ходят такие слухи…